А самое главное не верьте главной заповеди экономизма: «Деньги решают все»!
Люди решают все!
22. Капитализм и социальный принцип
В начале ХХ века политическая карта мира свидетельствовала: капитализм, утвердившийся в передовых странах, проник в самые отдаленные уголки земного шара. Форпосты капиталистической цивилизации стояли не только на берегах Темзы и Сены, но и в Конго и на Ганге. На Западе устои капитализма, строя, покоящегося на эксплуатации человека человеком, представлялись незыблемыми.
Н. Яковлев
Что из себя представляет классическая схема развития способа производства? Рождение нового способа производства характеризуется, в первую очередь, технологическим толчком. Как следствие идет становление новых основных отраслей производства. Далее возникает потребительское или товарное производство. Затем ведется развитие товарного оборота. В завершение этот процесс вырождается в технологическое развитие потребительского вкуса. И, наконец, способ производства останавливает свое развитие на сохранении стабильности отраслей производства и товарообмена. Здесь социальное развитие носит характер технологического достижения общества, необходимого для развития экономики. Но означает ли это непременно социальное преобразование общества? Далеко не всегда. Социальный принцип не во всем зависит от роста производительных сил.
Капитализм не всегда означал отмену рабства. Например, в США рабство отменили лишь в 1861 году, во многих латиноамериканских странах оно отменялось в течение ХХ века.
В Европе крепостное право было отменено еще при феодальном строе — и это не обязательно было предвестником перехода к капиталистическим отношениям. Скорее капитализм сам старался навязать свое новое мануфактурное рабство. «И для рабовладельческого строя, и для феодализма, и для капитализма характерно то, что средства производства принадлежат не всему обществу, а частным собственникам. Общей чертой рабовладельческой, феодальной и капиталистической формаций является деление общества на антагонистические классы — эксплуататоров и эксплуатируемых» (Э. Брегель).
В России процесс раскрепощения затянулся чрезмерно — народ заслужил «волю», но не получил ее, генетическая память пронесла это унижение от правящего класса и позже не пощадила обидчиков.
Капитализм был настолько неорганичным с Россией, что народ пошел на собственное безумие против империалистического безумия, чтобы свергнуть этот порядок вместе со всем остальным угнетением монархии, клерикалов и капитала.
Неорганичен с нашим народом и сегодняшний капитализм. Все его противоречия слишком напряжены, и уже ждут сурового (кровавого) разрешения.
Суть буржуазных революций заключалась не в освобождении человека от рабства феодализма, а в освобождении от старых форм экономической жизни, ради доминирования новых. То есть революция буржуазии извратила ценность свободы в свою выгоду. Новая формация не крестьян освобождала, а освобождалась от крестьян. Они мешали реализовать «священное» либеральное право — право капиталистической, частной собственности. Их просто сгоняли с земли и загоняли в новое рабство мануфактуры.
«Финансовый капитал несет с собой не свободу, а гнет, политическую реакцию во всех отношениях» (Э. Брегель). Один из основных его принципов экономической власти заключается не просто в обладании огромными денежными массами, а в наличии огромной армии должников. В соответствии с ним работают все центры экономической власти — банки, казначейства и т. д. До капитализма же «ростовщичество всегда считалось у народов европейской цивилизации самым низким делом» (Д.С. Лихачев «Русская культура»).
Бесправие — одна из форм порабощения при капиталистической формации общества. Бесправие — рабство для свободных. Экономическое рабство в современном мире выглядит так: если человеку платят достаточно для того, чтобы иметь собственное жилье (хотя бы в перспективе), содержать семью (хотя бы детей), не нуждаться в продуктах питания, одежде, простом досуге, туризме, то этот человек свободный. Если человеку удается лишь кое-как обеспечивать свое личное существование, без перспектив на «нормальное будущее», то он является рабом.
«…Там, где мое, там мои условия… Либо ты — раб, либо — пошел вон» — изначальный принцип капиталистической системы отношений, ее тирании — нет личной зависимости, есть частная. «Призрак коммунизма» спросил уже однажды: «Почему это твое — твое?». Чем это закончилось для нашей страны можно не напоминать.
А поэтому необходима трансформация, переориентация экономики, ее производительных сил, созданных индустриальной эпохой, для осуществления социального принципа. Социальный принцип — подчинение экономики общенациональным интересам. Что необходимо для его реализации сегодня? Для начала нужна прогрессивная система налогообложения. И это вовсе не вызвано тем, что богатые «должны делиться», ради менее богатых — не будем пролетарскими пошляками. И богатые, и менее богатые, прежде всего, платят налоги государству. Но буржуазное государство, будь оно «демократическим» или нет, защищает в первую очередь интересы богатых. То есть действие государственных институтов направлено на протекцию имущества и прав экономической и административной элиты. Естественно, возникает вопрос, а почему общество, народ, работающий на крупный бизнес, должен еще и на равных оплачивать государственное обеспечение его прав? Таким образом, получается, что большинство старательно платит, а богатые злоупотребляют. Раз государство оберегает богатых, пусть они и оплачивают это в соответствии с уровнем государственной заботы. Нация дает государству и бизнесу людские ресурсы для армии и производства, притом, что основное имущество, а значит и прибыль, в руках самого государства, как самого крупного капиталиста, и экономической элиты. В таких условиях система налогообложения вообще выглядит как рабское ярмо для народа. Поэтому в плане налогов прогрессивное налогообложение — единственный способ сгладить социальные противоречия в современном государстве. Прогрессивное налогообложение — одно из важнейших условий трансформации экономики и воплощения социального принципа.
Аналитики, философы, социологи убеждают население России, что нынешнее экономическое развитие логично, закономерно и необходимо для страны. Все происходит в соответствии с учебниками столетней давности — дикий капитализм, стадия первоначального накопления капитала, установление частной собственности. «Иначе и быть не могло: было необходимо вас ограбить, господа россияне, отнять у вас все богатства, устроить вам дефолт, сделать вас нищими и бесправными. Это все нормальная эволюция развития общества, без этого никак нельзя. Еще потерпите, и вам понравится частная собственность, демократия, либерализм, если живы будете». Мол, необходимо пережить все «прелести» капитализма самим, не избегать негативного опыта, о котором все подробно написано, даже как его избежать. Именно так можно добиться удвоения ВВП, что является синонимом «счастья».
Как видим, для нынешнего российского капитализма понятие «народ» слишком неэкономическое, поэтому его так девальвировали. По нашей недавней истории можно сделать неутешительный вывод о том, что капитализм для России — традиционное зло…
Конечно же, «железный закон заработной платы» Лассаля, по которому зарплата всегда стремится к прожиточному минимуму, был признан ошибочным либеральными экономистами. Однако его ошибочность пришлось доказывать далеко не научными концепциями и вообще не экономическими мерами: профсоюзы, революции, забастовки. Пришлось урезонить богатых. И они «поняли», что, действительно (!), этот принцип ошибочный, предприняли некоторые меры для социализации экономики. Современным гражданам России стоит над этим подумать. Для многих из них этот «закон», хоть и ошибочный, но запредельно реальный и действенный.
И эта реальность создает уже вполне логичную симметричную реакцию на классовое противоречие. В случае обострения кризиса к олигархам будет неприменимо понятие справедливость в его обычном понимании. Ведь для них существует справедливость победителя и побежденного. Поэтому, если они проиграют, бессмысленно и даже опасно будет их жалеть. Они позже припомнят народу эту жалость, как оскорбление. Соответственно негуманно это делать по отношению к нации. Кому неведомо сочувствие, должен с радостью принимать свою погибельную участь. Горе и смерть в среде олигархов станут счастьем и свободой, маленьким шагом на пути социальных преобразований. Понимать их, входить в их ситуацию и даже сострадать им — нецелесообразно для того национального большинства, которое они угнетают и эксплуатируют. Такая жестокость — закономерное и объективное следствие нынешней буржуазной вакханалии. Мир должен принадлежать либо созидателям, либо разрушителям, но не тем, чья душа гниет заживо. Виноват будет не только виновный, но и те, кого он кормил за счет своей вины. Так может у нас разрешиться дилемма капитализма и социального принципа.
