Около двухсот миллионов лет тому назад существовали различные виды ящеров. Это были и двенадцатиметровые хищные чудовища спинозавры, жившие в Египте, и шипастые бронированные кентрурозавры, и плезиозавры с маленькими головами и сильными хвостовыми плавниками (они жили в воде), и брахиозавры длиной в тридцать и высотой в двенадцать метров… В общем, существовали сотни их разновидностей, включая летучие виды. И все это до того момента, когда около шестидесяти четырех миллионов лет тому назад они вдруг взяли и вымерли. Причем сразу на всех континентах, как будто их выкосила неведомая инфекция, которая заразила всех ящеров. Множество научных теорий сходятся на том, что динозавры именно вымерли[101]; новейшая из этих теорий придерживается идеи о вымирании динозавров после падения на Землю гигантского метеорита. Но вот почему вымерли именно ящеры, а не все формы жизни на планете разом?
В фильме «Парк юрского периода» для воскрешения динозавров используется содержимое желудка кровососущей мошки, которая пообедала динозавром незадолго до того, как ее увековечила во времени капля смолы, превратившаяся в янтарь. На основе этого материала при помощи генных технологий воскрешают ящеров — сим-салабим — и вот уже из капельки крови получается целый доисторический зверинец! Не только в фантастике, но и в реальной жизни это может стать вполне работоспособным планом, вот только исходного генетического материала потребуется гораздо больше, чем капля крови в брюшке доисторического москита. Для одного ящера потребуется около 15 тысяч генетических «кирпичиков». И для этого требуется не мошка, а небольшая птичка.
Мюнхенский палеонтолог доктор Питер Велльнхофер исследовал окаменевшие останки доисторической птицы археоптерикса. Возраст этой птички — около ста пятидесяти миллионов лет, ее длина — четырнадцать сантиметров, а стоимость — восемь миллионов немецких марок. Собственно, таких птиц в мире всего семь, что и поднимает цену. Между ее зубов доктор Велльнхофер обнаружил треугольные кости, свойственные совершенно другой форме жизни — плотоядному динозавру аллозавру. Благодаря этому доктор Велльнхофер заявил, что птицы, «от воробья до кондора — все произошли от динозавров»[102].
До этого научная мысль и так сходилась на том, что птицы произошли от рептилий. Не знаю, какая теория в итоге окажется верной, но если птицы все же произошли от древних ящеров, то всю родословную ящеров можно легко восстановить. Возможно, тогда ученым удастся также установить, какие именно виды динозавров непременно исчезли с лица Земли бесследно. Почему непременно? Потому что, возможно, своей ненасытностью и жаждой истребления как растений, так и животных они ставили под угрозу естественную эволюцию на Земле до появления людей. А возможно, кто-то решил, что на такой идеальной планете, как Земля, благодаря ее климату — не слишком жаркому и не слишком холодному — огромные, тупые, прожорливые и кровожадные создания будут лишними для развития разумной жизни. Возможно, возможно… Познание генетики можно сравнить с учебником истории в руках десятилетнего ребенка. Он находит там картинки и объяснения для вещей, о которых раньше и не подозревал и которые не могли прийти ему в голову. И внезапно он получает предельно ясные ответы на вопросы, о которых раньше даже не задумывался. Как же, собственно, сложилось человеческое сознание? Доктор Джулиан Джейнс, профессор психологии Принстонского университета, задал этот вопрос своим коллегам еще семьдесят лет назад, в ответ те лишь покачали головами[103]. Сознание? Ну, оно появилось в ходе эволюции. Правда? А как мы поняли — кто мы такие? Разве любой сгусток клеток осознает свое существование? Понимают ли рыбы, что их окружают себе подобные, или большая рыба поедает маленькую, не осознавая этого факта? Сознание не имеет ничего общего с рефлексами или движениями хвостовых плавников, и сумма всех мыслительных процессов еще не является сознанием. Ни опыт, ни обучение также не имеют большого отношения к сознанию. Компьютерному мозгу мы можем скормить сколько угодно информации, но от этого он еще не станет разумным. Джейнс говорит[104]: «Период, когда человек обладает сознанием, гораздо короче, чем мы считаем. Ведь существуют моменты, когда мы в прямом смысле этого слова не осознаем того, что делаем. И сознание — это то, что соединяет осознанные и неосознанные периоды воедино, создавая иллюзию непрерывности существования. Можно эти моменты сравнить с лучом, испускаемым фонариком в темной комнате, — большая часть пространства остается совершенно не освещенной».
Так что же делает сознание сознанием? Как оно возникло? На этот вопрос нельзя найти ответа, как нельзя найти ответа на некоторые математические уравнения. Среди всех живых существ на планете только человек обладает математическим мышлением. Можно сказать, что это вполне логично, ведь, в конце концов, для того чтобы обладать таковым мышлением, необходимо понимать числа и уметь ими оперировать. Для этого нужна предрасположенность, и только тогда может начаться счет. Животные ведь тоже имеют конечности для того, чтобы передвигаться, а также для того, чтобы они могли служить им орудиями труда. Однако еще ни одна собака не пересчитала свои кусочки колбасы на лапах. А математика — база любой науки. Без нее ничего нельзя достичь или сравнить. Доктор Макс Флиндт, который задавался подобным вопросом, пояснил свою идею при помощи следующего примера[105]: «Без математических способностей мы бы никогда не смогли долететь ни до одного небесного тела. Обычному человеку невдомек, что для того, чтобы отправить космический корабль на Луну или Марс, необходимы точнейшие математические расчеты. То же самое касается запусков „шаттлов“ и спутников. Расчет необходимой скорости для выхода за пределы земной атмосферы — вот только один из многочисленных примеров, в которых человеческая жизнь напрямую зависит от точности расчета. Если допустить малейшую ошибку в подсчетах, космический корабль просто собьется с курса. В один момент космический корабль, который был запущен с ошибкой в расчетах, может разгерметизироваться или его просто выбросит в космос. Команда при этом погибнет. Точно так же математика имеет прямое отношение к эволюции, поскольку умение проводить расчеты не могло появиться само по себе. Но нет прямых свидетельств того, что математика необходима для выживания человечества. Ведь животные различных мастей спокойно живут без математики (нюх у них есть, а способностей к математике — нет!).
А вот во Вселенной выживание без помощи математики невозможно. И это верно как для земных астронавтов, так и для инопланетных. Гости, посещавшие нашу планету, непременно должны были быть знакомы с математикой. Именно поэтому я считаю способности к математике качествами не только земными».
Вот так. Боги создают людей по своему образу и подобию. И в конце концов мы найдем ответы в наших генах.
В начале лета 1993 года в верхнеавстрийской столице Линце собралось довольно удивительное общество — несколько сотен компьютерных специалистов на ярмарке Ars Electronica. Но на этот раз это была не обычная ярмарка, которая проходила там из года в год. Речь шла о создании искусственного интеллекта — ИИ (на английском AI — Artificial Intelligence). Госпожа Ульрике Габриэль из Франкфуртского института новых медиа демонстрировала тараканов, питающихся от солнечных батарей. Эти искусственные членистоногие, подпитывающиеся солнечными лучами, бегали по полу, собирались в небольшие группы, разбегались в разные стороны или совершали быстрые движения вперед-назад, когда натыкались на препятствия. Для чего это все делалось? Электронная начинка искусственных тараканов собирала опыт.
Как это все работало, показал Том Рэй при помощи своей компьютерной программы Tierra (Земля). Из сотни компонентов он сконструировал электронную цепь, похожую на ДНК, — такую, которая сама себя удваивала. Спустя 24 часа на мониторе возникло нечто вроде биотопа. «Вначале эта цепь быстро размножала сама себя во все стороны, подобно взрыву. Потом возникали мутанты, также способные к размножению, причем более совершенные, чем их предки». В конце концов, по сообщению Spiegel[106], компьютерные паразиты пришли к тому, что перестали повиноваться половине указаний от программы-оригинала, а также внедрились в ее исходный код и использовали его для собственного размножения. Теперь в электронной среде происходили реакции, похожие на иммунную реакцию организма, который пытался защититься от паразитов, пока они не уничтожили полностью исходную программу. И, как это случается и в настоящей жизни, паразиты объединились для того, чтобы начать игру заново. Программа же теперь пользовалась опытом паразитов. Проще говоря, компьютер сам себе сделал прививку.
