В записке дается характеристика численного состава германских войск, развернутых вблизи границ СССР. Высказано мнение, что Гитлер может начать войну против Советского Союза «в ближайшем обозримом будущем», сроки начала войны «от двух ближайших месяцев до года». Одновременно предлагались меры по развертыванию советских войск и ведению войны на территории противника.
Источник пояснил, что эти два фальшивых документа (докладные записки), насколько ему известно, готовились в основном военными специалистами Генерального штаба Вооруженных сил РФ, скорее всего, как он понял, для поднятия авторитета и значимости Генштаба Красной Армии.
Выскажу иную точку зрения.
По моему мнению, фальшивки были изготовлены с той целью, чтобы еще раз дискредитировать И. В. Сталина, это и было сделано в русле той оголтелой пропагандистской кампании охаивания советского руководства, которая особо цинично и откровенно велась в начале 90-х годов прошлого столетия и изощренно продолжается сейчас. Фальсификаторы исторических фактов содержанием «докладных записок» попытались внушить, что Сталину И. В. докладывалась ситуация на западных границах СССР о реально готовящемся нападении, а он просто игнорировал мнение Генштаба. Поэтому Красная Армия и в целом страна несли такие большие потери в первые два года войны.
В подтверждение моей версии о возможной легализации фальшивого документа сообщаю, что докладная записка от 11 марта 1941 года была опубликована в Сборнике документов «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», т. 1, книга вторая, стр. 49–54, издат. А/О «Книги и бизнес», Москва, 1995, изданном Академией Федеральной службы контрразведки (ныне ФСБ) Российской Федерации.
Общение с источником все больше укрепляет мою уверенность в правдивости многих его сведений о фальсификации документов по историческим событиям большой важности, но, полагаю, он сообщил далеко не обо всех фальшивках.
Считаю уместным уже сейчас начать составление проекта официального заявления ЦК (Президиума) КПРФ по фальсификации архивных исторических документов.
В. И. Илюхин.
28 мая 2010 г.»
Итак, в начале девяностых годов прошлого века под крышей Администрации президента Ельцина была создана мощная команда специалистов по подделке исторических документов советского и в основном сталинского периода. С одной целью — опорочить советское прошлое и уравнять сталинизм с фашизмом.
Не случайно сатирики шутят, что Россия — страна с непредсказуемым прошлым. С таким «бережным» отношением власти к государству можно неизвестно где оказаться. А ведь молодежи до сих пор внушают, что в СССР выдумывали биографии правителям, приукрашивали героические страницы военной поры, умалчивали о поражениях, а учебники утверждал лично Сталин. Уверен, это было, но не в тех масштабах, которые нам навязывают. Известно и то, что Никита Хрущев, когда возглавил страну, тут же в архивах начал вымарывать свою фамилию из порочащих его документов. Л. Брежнев писал мемуары о себе и о Малой земле, где, по его выводам, чуть ли не решилась судьба Победы над гитлеровской Германией. Все было. Но это мелочь по сравнению с циничным извращением нашего общего прошлого.
Картина будет неполной, если я не приведу текст письма сотрудника той самой лаборатории лжи, которая была создана при Ельцине. Это письмо как нельзя полно характеризует суть людей, дорвавшихся до власти.
«Депутату Государственной думы
Илюхину В. И.
Уважаемый Виктор Иванович!
В 1991 году, сразу после так называемого «августовского путча», я был сотрудником созданной на базе хозяйственного управления при Управлении делами Администрации президента РСФСР «службы безопасности», которая подчинялась, с одной стороны, бывшему заместителю управляющего делами ЦК КПСС Лещинскому Валентину Борисовичу, который являлся в указанный период времени заместителем председателя правительственной комиссии по передаче партийного имущества с баланса ЦК КПСС на баланс Администрации президента РСФСР, с другой стороны, «служба» замыкалась на начальника ХОЗУ УД президента РСФСР Прошина Юрия Александровича.
В штате ХОЗУ Управления делами президента РСФСР «служба» не прописывалась. Ее деятельность регламентировалась несколькими секретными положениями, согласованными с руководством Администрации и Главного управления охраны президента СССР. На самом же деле «служба» состояла, в основном, из действующих сотрудников Комитета государственной безопасности СССР.
Штаб «службы» располагался в 5-м подъезде бывшего здания ЦК КПСС с конца августа 1991 года до ноября того же года. Кабинеты руководителей службы были оснащены всеми видами оперативной и правительственной связи. С ноября 1991 года «служба» переместилась на правительственную резиденцию в дом отдыха «Нагорное», в Химках, а через год переехала на брежневскую дачу в Заречье. И в Химках, и в Заречье кабинеты руководителей были оснащены всеми видами оперативной и правительственной связи.
Охрана бывших объектов ЦК КПСС и Управления делами являлась своеобразным прикрытием специфической деятельности, которой занималась «служба» на самом деле. Вне штата «службы» существовал так называемый «особый сектор», который занимался «изготовлением» нового варианта современной истории, под заказ представителей политических властей того периода времени, к чему я непосредственно был причастен. Этот «сектор» располагался в недоступном месте, под охраной военнослужащих, как я уже пояснял, в д/о «Нагорное». Под «особый сектор» была выделена дача № 4, а участвующие в проекте сотрудники жили на охраняемой территории в спальных корпусах. Первоначально в проекте было задействовано около 15 человек. В нашем распоряжении находились десятки томов архивных документов 30-х и 40-х годов для того, чтобы мы понимали, каким образом и по каким правилам осуществлялось делопроизводство в органах НКГБ-НКВД СССР и в ЦК ВКП(б).
Среди нас были криминалисты из средней школы милиции ГУВД Московского горисполкома, историки и машинистки. На дачу привозили большое количество пишущих машинок образца 30-х годов. Курсанты военного училища им. Верховного Совета РСФСР (нынешнее Московское ВОКУ) приводили их в рабочее состояние. Из непонятных фондов извлекали множество (сотни) пустых бланков, выполненных типографским способом на старой бумаге, от Ленинского — совнаркомовского до решения Политбюро ЦК ВКП(б) 40-х, 50-х годов. Среди них были бланки НКВД, НКГБ, ВЧК, Верховного Совета СССР, ОГПУ, бланки решения «троек». В распоряжении «сектора» имелись сотни штампов вх. и исх. нумерации по делопроизводству тех времен и печати органов НКГБ, ЦК, печати имперских властей гитлеровской Германии и многое другое.
Работа «сектора» была систематизирована и необыкновенно продуктивна. Все делалось «ради одного-единственного экземпляра», который не должен был отличаться от тех, которые издавались в 30-е, 40-е годы. При этом при изготовлении такого «единственного экз.» портилось огромное количество бланков и старой бумаги. За сутки изготавливалось примерно по 15–20 страниц «архивных» документов.
Машинистки печатали первичный текст с приготовленных текстовых форм, которые привозили наши «шефы» со Старой площади, «специалисты» в соседних кабинетах расписывались за Сталина, Берию, Кагановича, Молотова, Гитлера и пр. известных исторических персонажей. За период нахождения в Химках сотрудниками «особого сектора» было изготовлено более 200 томов документов 20-х, 30-х и 40-х годов. При этом тома прошнуровывались, пронумеровывались, составлялась опись документов. На обложках папок в основном имелся один и тот же логотип «спецфонд» ЦК ВКП(б) или ЦК КПСС. Готовую продукцию отвозили, насколько я знаю, на Старую площадь.
К руководству «службы» приезжали легко узнаваемые люди: Гавриил Попов, Полторанин, Гайдар, руководитель Росархивов Рудольф Пехоя, Волкогонов и прочие.
Нами были изготовлены формуляры о нахождении на излечении «пациента № 1» Владимира Ульянова — Ленина в подмосковных Горках. В нашем распоряжении были подлинные образцы ленинских архивов, изъятые из Института марксизма-ленинизма. Нами было изготовлено множество рапортов охраны, врачей, психиатров и докладные записки Сталину о состоянии здоровья Ленина. При изучении вновь созданных документов становилось явным, что нахождение психически больного Ленина на лечении в Горках делилось на несколько этапов: когда ненормальный Ленин был еще внешне здоров, мог писать и говорить, затем, когда он стал заговариваться и нести всякий бред, но мог еще печатать и писать, при этом его писанина ежедневно изымалась, опечатывалась и направлялась в Кремль, затем, когда он перестал разговаривать, вместо этого мычал и издавал разные звуки, а Крупская была его переводчицей. Специалистами «сектора» детально описывался каждый день истории болезни «вождя» со всеми подробностями. Материалы о Ленине изготавливались в такой «творческой» атмосфере, что лично мне казалось, что я был напрямую причастен ко всем этим событиям. Ленин во всех этих материалах представлялся полным идиотом с диагнозом «обширное поражение мозга», сифилитиком.
