В. ШУРЫГИН: Хорошо. Спасибо. У нас просто очень мало времени остается. Мы ответим еще, наверное, на один звонок, но перед этим мы ненадолго прервемся.
В. ШУРЫГИН: В эфире «Комендантский час». У нас в гостях Виктор Имантович Алкснис. Он занимается информационной безопасностью. Мы говорим о безопасности в области министерства обороны. И вот у нас последний звонивший, я так понимаю, что все-таки он нас немножечко, что называется, поддержал, что вроде как, конечно, адаптированная от Windows, но все-таки уже не Windows. Виктор Имантович, это все-таки, наверное, в плюс.
В. АЛКСНИС: В плюс, но еще раз повторяю, это так называемые программно-аппаратные комплексы. То есть, сертифицированный компьютер, собранный из западных комплектующих, который формально прошел какую-то проверку. На него поставлена Windows или какая-то другая операционная система.
В. ШУРЫГИН: Модернизированная система.
В. АЛКСНИС: Да, модернизированная система, которая тоже имеет сертификат, что на ней можно обрабатывать секретные документы, но при этом все равно идет ограничение, что ее нельзя подключать к внешним сетям, не дай бог, использовать какие-то дополнительные внешние носители и прочее, прочее, прочее.
В. ШУРЫГИН: Виктор Имантович, и коротко: что делать? У нас мало денег, сейчас идет кризис, реально ли сейчас создавать операционную систему отечественную? И как это делать?
В. АЛКСНИС: Я еще раз повторяю, единственный путь сейчас — взять за основу тот огромный массив свободного программного обеспечения, короче, Linux, и на основе Linux сегодня делать русский дистрибутив. Хороший, чтобы он обладал хорошими качествами потребительскими в том числе. Чтобы был привлекательным в том числе для так называемых конечных пользователей, домашних пользователей. Но чтобы дистрибутив пошел в первую очередь в государственные структуры, в муниципальные органы власти, в бюджетные организации.
В. ШУРЫГИН: Кто должен это делать? Чубайс?
В. АЛКСНИС: Нет, государство. И, в принципе, все решения вроде бы приняты. Президент Медведев неоднократно заявлял об этом. Но я сейчас, занимаясь этим вопросом, могу сказать: да, есть указание президента о том, что внедрять в органы госвласти свободное программное обеспечение…
Ю. БУДКИН: С органами госвласти все понятно, а вот когда вы говорите о населении, вы считаете, что в принципе перебить Windows можно?
В. АЛКСНИС: Пока нет. Пока нет. В ближайшие 5 — 10 лет не удастся.
Ю. БУДКИН: Спасибо. Сегодня был гость — Виктор Алкснис, председатель правления Центра свободных технологий.
Вопрос о спорных территориях
(В. И. Алкснис на радио «Эхо Москвы», 2006 г.)
П. БАРДИН: Добрый день, Павел Бардин у микрофона, и в эфире наш гость Владимир Леонидович Жарихин, замдиректора Института стран СНГ. Виктор Имантович Алкснис будет по телефону позже.
В. ЖАРИХИН: Добрый день.
К. ТУРКОВА: И, наверное, начнем с небольшой предыстории, о чем, собственно, будем говорить: вчера стало известно, уже вчера стало известно, что состоялся референдум в Приднестровье, с небывалой явкой он состоялся, более 77 % избирателей пришли на избирательные участки и проявили поразительное единодушие, более 90 % высказались за независимость Приднестровья. Наш специальный корреспондент Татьяна Фельгенгауэр, которая сейчас там находится, она говорила, что просто атмосфера всеобщего праздника, такой эйфории, народных гуляний вечером, как вы прокомментируете эту ситуацию, почему такое единодушие именно сейчас? Ведь не первый раз уже проводится референдум.
В. ЖАРИХИН: То, что он проводится не первый раз, оно не случайно.
К. ТУРКОВА: А кстати, сколько раз было уже?
В. ЖАРИХИН: Там, по-моему, это седьмой референдум, по разным вопросам, в том числе, они в начале 90-х задавали вопрос о независимости, но дело в том, что своя логика есть, им часто пеняли, говорили, ну вот, сейчас выросло новое поколение, оно не так думает, как те, кто застал те военные действия, противостояния с Молдавией, с Кишиневом. Поэтому они сказали — давайте посмотрим, как сейчас. И вот получили такой результат, с которым невозможно не считаться.
П. БАРДИН: Как вы считаете, будет долгосрочный политический эффект от этого результата, с которым нельзя не считаться, и кто с ним должен считаться?
В. ЖАРИХИН: С ним должно считаться, как любят выражаться, мировое общественное мнение. Так вот, мировое общественное мнение, конечно, в лице своих отдельных представителей типа руководства ОБСЕ, руководства Молдовы, может говорить, что они не признают этот референдум. Но ведь мы же совсем недавно видели референдум в Черногории, где пришло почти в два раза меньше народу, проголосовало «за» на полпроцента больше, чем требуемые 55 %, а мировое общественное мнение признало этот референдум, как основу для признания Черногории состоявшимся государством. И в этих условиях, конечно, есть, конечно, двойные стандарты, как мы выражаемся, но и двойные стандарты имеют какие-то пределы, в этой ситуации очень трудно будет объяснять, почему здесь признается, здесь не признается, здесь исключения и т. д. Мне кажется, это очень серьезная основа для дальнейшей борьбы, скажем так, приднестровцев за признание пресловутым мировым общественным мнением своей независимости, выраженной в этом референдуме.
П. БАРДИН: Технически, я так понимаю, это признание может произойти только после того, как Кишинев это признание одобрит. И то же самое происходит, собственно, с Черногорией, с Косово.
В. ЖАРИХИН: Вы знаете, по-всякому бывает, по-моему, например, независимость Бангладеш Пакистан не очень-то признавал, но, тем не менее, мировая общественность его признала.
П. БАРДИН: Т. е. у нас сейчас прецедентом будет не Косово, а Бангладеш теперь.
В. ЖАРИХИН: А почему бы нет? Что, вы относитесь свысока?
П. БАРДИН: Нет, я без иронии. Я абсолютно без иронии, абсолютно.
В. ЖАРИХИН: К тем, кто живет в Южной Азии? Я — нет.
П. БАРДИН: Просто говорилось как о прецеденте о Косово, видимо, как о более близкой стране географически и этнически, пускай примером будет Бангладеш, я не против.
К. ТУРКОВА: Насчет того, что Кишинев должен дать свое согласие, я слышала о том, что еще в прошлом году были сообщения, что парламент Молдавии готов рассмотреть проект закона, который предусматривает придание Приднестровью статуса административно-территориального образования в форме республики. Действительно, есть такое согласие на словах?
В. ЖАРИХИН: Вы понимаете, в чем дело: во всех этих предложениях со стороны Кишинева, там произносится слово федерация. Когда мы начинаем смотреть содержание этих предложений, на самом деле, федеративных полномочий там нет, там, действительно, ситуация несколько отличающаяся, будем прямо говорить, кстати, и от Косово, я не зря привел пример Черногории, там очень мало различается этнически состав между сербами, черногорцами, там можно долго спорить, углубляться в историю. Здесь тоже различие в этническом составе небольшое, этнических чисток ни по ту, ни по другую сторону границы не было. И возможности для объединения в какой-то форме, они всегда существовали. Остался обмен между людьми, приднестровцы учатся в Кишиневе, в университете, в Приднестровском университете учатся из Кишинева, в футбол там играют, вы знаете, «Шериф», в чемпионате Молдовы, там много возможностей. Но именно нежелание предоставить реальные полномочия, реальные возможности, мне даже кажется, что боязнь, что приднестровцы могут оттеснить от власти в рамках федеративного государства нынешнюю власть в Молдове, во многом, толкается на то, чтобы говорить о федерации, но при этом реальных полномочий в рамках федерации, которая, например, даже существует в России или в Германии, федеративных государствах, не давать, из-за этого проблемы. Согласились на меморандум Козака, и те, и другие, и отступили, отступила Молдова.
П. БАРДИН: Есть уже вопросы, пришедшие через сайт «Эха Москвы», нашему гостю Владимиру Жарихину, замдиректора Института стран СНГ. Вот вопрос, например, от Александра Шевелева, пенсионера из Ленинградской области: «Можно объявить себя независимой территорией, но в части присоединения к России лично у меня нет сомнений, что этого не произойдет, как бы я этого ни хотел, это невозможно по техническим причинам, все это понимают. Можно кричать “ура” по результатам референдума, но сделать это через территорию Украины невозможно». Вот такое мнение. Т. е. вы считаете, что перспектив у федерации нет, а пенсионер из Ленинградской области Александр Шевелев считает, что и перспектив присоединения к России тоже нет.
В. ЖАРИХИН: Нет, я не сказал, что перспектив федерации нет, я сказал о том, что…
П. БАРДИН: По крайней мере, какой-то пессимизм звучал в ваших словах.
В. ЖАРИХИН: Потому что ведь тот же меморандум Козака, это было ведь не просто так, это был очень сильный компромисс и той и другой стороны, на который, наконец, они пошли, в том числе, непросто было уговорить и руководство Приднестровья, но коль скоро он не получился, из-за этого такая ситуация. Первое. Второе, обратите внимание точно на формулировку референдума: независимое государство — в первую очередь, и присоединение к России — второе. Что такое независимое государство? Это государство, признанное значительной частью стран, т. е. пока они прекрасно понимают в Приднестровье, процесс может быть только двухстадийным. Сначала признание их суверенитета, а потом на основе этого признанного суверенитета уже, я суверенный, я делаю, что хочу, после этого присоединение к России, а не наоборот.
