Мы любим обманываться. Когда нас хвалят, когда нам лижут задницы, когда мы слышим лесть, мы легко все это воспринимаем как правду. Нам хочется верить в это. Я не был исключением. В момент пика, славы, богатства я воспринимал все это действительно как правду. Я хотел так воспринимать.
И вот когда я, как Икар, упал с высоты с обожженными крыльями, разбился о камни и свалился в грязную яму, с жидкой и вонючей водой под названием «нищета, разорение, катастрофа», всех этих друзей как будто ветром сдуло. Вдруг я обратил внимание, через свою боль, через свои страдания, через свои нечеловеческие перегрузки, что, оказывается, эти люди смеются надо мной, они меня презирают. Я вспомнил выражение великого Наполеона: «Когда ты карабкаешься вверх, тебе никто никогда не подаст руки, но когда ты катишься вниз, каждый считает своим долгом спихнуть тебя еще ниже». Это сущность человека, это не хорошо и не плохо – так устроены люди. Но это сегодня я знаю. А тогда это тоже мне доставляло огромную боль.
Еще один удар. Но это были еще не все мои страдания.
Вдруг я узнал еще более страшные вещи. Оказывается, руководство нашего завода страшно воровало. Мои бывшие друзья, люди, которых я вытащил с самых низов общества и сделал руководителями, с которыми мы начинали с нуля и делили пополам кусок хлеба, вдруг оказались воришками, крысами. Воровали не у меня, а у всего коллектива, воровали у компании, которая подарила им будущее.
Обнаружилось это самым простым способом. Когда мы подписали с Виктором Лихачевым договор о приобретении им нашего завода, я вдруг понял, что в этом шоке, в этом кризисе я забыл о жестком контроле. Слава богу, мой друг и товарищ Виктор Лихачев своей железной рукой навел порядок на заводе и стал учитывать все до мелочей. Он поставил свою охрану и запретил что-либо вывозить без письменного разрешения. Руководство завода сразу же прибежало ко мне и начало клеветать на моего друга, что он мешает им работать, сворачивать производство, закрывать цеха и консервировать оборудование. Я, честно говоря, в первый момент чуть-чуть разобиделся. Я позвонил Виктору и с возмущением начал выяснять, что там произошло. Но когда я понял, что человек это делает из благих побуждений для нашей же компании, я понял, что наши руководители полностью потеряли в этой неразберихе чувство контроля и меры.
Простыми словами Виктор объяснил мне, в чем тут дело. Он мне сказал: «Мне кажется, у тебя очень сильно воруют». Не только у меня, но и у 49 процентов акционеров, которым тоже принадлежат частички этого богатства. Я был в шоке. И, когда мы сделали жесткую ревизию, это руководство буквально извивалось, как уж на сковородке, лгало, опускало глаза в пол, и мы поняли, что на заводе помимо кризисных потерь все еще и разворовывалось. Мои бывшие друзья, люди, с которыми я сидел и ел за одним столом, которым я безгранично верил и доверял, ударили мне в спину, исподтишка вставили мне острый клинок боли в самое сердце.
Честно говоря, я не понимаю, почему я выжил в тот момент. Мои муки, душевные и физические, были настолько сильны, что нормальному человеку выдержать это было бы просто не под силу.
Что меня спасло в тот момент? Ответственность за моих родителей и за мою дочурку, желание доказать этим негодяям и подхалимам, подонкам, что я все-таки что-то в этой жизни значу, что рано они меня записали в неудачники, что рано они на мне поставили крест. Доказать самому себе и всему миру, что я все-таки лидер!
Когда последние удары и неприятности переполнили чашу моей боли, как-то утром неожиданно для себя я проснулся с полной решимостью бороться.
Я пришел в свой кабинет рано утром, взял чистый листок бумаги и задумался: «Кто из людей, которые меня окружают, которые говорили мне столько добрых слов на всевозможных днях рождения и пьянках, кто из этих людей будет переживать, если я завтра умру?» Естественно, исключая моих близких и родных. Я взял ручку и на чистом листе бумаги написал всего лишь восемь фамилий людей, которые действительно расстроятся, если завтра меня не станет. Я вызвал секретаря и решительным голосом сказал: «Леночка, больше ни с кем меня не соединяй, кроме этих восьми человек. Кому надо, я сам позвоню».
На дворе стояла морозная снежная погода. После того как я отсек все лишнее, всю эту шелуху, вычеркнул из своей жизни всех этих прихлебателей и подхалимов, я занялся своим здоровьем. Я понял, что, если я не буду двигаться, заниматься физическими упражнениями, закаляться, я просто умру.
Как сейчас помню, надеваю шорты, кроссовки и начинаю практически раздетым бегать по заснеженным дорожкам в лесу. Лыжники, закутанные в свои костюмы, смотрели на меня, как на сумасшедшего. Я же повторял про себя заклинание, которое в тот момент спасало мою жизнь, мою душу: «Матушка-природа, я тебя люблю! Братец-мороз, дай мне сил! Матушка-земля, дай мне здоровья! Матушка-природа, дай здоровья и счастья всем моим близким! Матушка-природа, дай здоровья и счастья всем людям на земле»! Я повторял эти слова с верой, с безграничной любовью к природе, к жизни. И я видел, как мороз не разрушал мое тело, а, наоборот, давал мне энергию, сильнейший ледяной ветер давал мне силы. Я чувствовал, как мои батарейки, мои аккумуляторы заряжаются невиданной энергией. Тридцать минут пробежки по морозу, купание в проруби, обращение к природе и снова пробежка. В этот момент я как Феникс из пепла, снова возродился как лидер. Я почувствовал в себе великую силу, я почувствовал великую энергию.
Предприятие мое было разрушено. Клевета сыпалась со всех сторон. Насмешки, оскорбления, унижения. Но я уже этого не воспринимал, я стал абсолютно другим человеком. Это было удивительно даже для меня самого, как это за короткое время во мне появились такие силы, такая уверенность, желание доказать всему миру, что рано они смеются, что рано они меня похоронили, желание доказать своим близким, родным и самому себе, что я сильный лидер, что я способен на многое.
Эти часы, эти дни я могу смело назвать своим вторым днем рождения. Я действительно родился заново. Но более сильным, более умным, более крепким, более добрым и более мудрым.
Именно в этом страшном преодолении родился мой дух, родился мой характер, родилась моя мудрость.
Весь мир ко мне относился точно так же. В их глазах я не изменился – остался тем же неудачником, и кто-то ругал меня, кто-то проклинал, кто-то ненавидел. Но я был уже другим человеком.
Почему, дорогой читатель, я постоянно убеждаю вас начать с того момента, как вы принимаете решение изменить себя? Ваш успех, ваше богатство начинается именно тогда, когда вы говорите правильные слова, когда вы правильно думаете, когда вы правильно действуете. Денег в этот момент в кармане у вас не прибавляется. И общество точно так же относится к вам, как к неудачнику. Ваши родные, близкие, друзья смеются над вами, ругают вас, но вы уже становитесь другим человеком.
Именно в этот момент я сконцентрировался на будущем. Что делать? Куда вести свой изголодавшийся, истрепавшийся отряд? Мне было приятно, что ядро моей команды – тридцать человек – не разбежалось. Мы уже несколько месяцев сидим без зарплаты, нам стыдно смотреть друг другу в глаза, потому что мы живем, как альфонсы, на несчастные копейки, которые зарабатывают наши жены. Мы действительно были как отряд нищих оборванцев, которые вышли проигравшими из убийственного сражения. Но мы команда. Я не один. Шелуха, мразь отвалилась, грязь отлетела в этот бушующий шторм разорения. Осталась только истина, осталась действительно настоящая команда, сплоченная в единый кулак. Это уже великая сила.
Я поручил всем своим заместителям подбить итоги: подсчитать убытки, потери и вывести «сухой» остаток. После нескольких дней анализов, подведения итогов, расчетов проигранного сражения мы выясняем, что долг наш 750 тысяч долларов. Я эти деньги должен банку. Скорее даже не банку, а своему другу Виталию Вавилину, председателю совета директоров «Россоцбанка». Это человек, который поддерживал меня на протяжении всей моей жизни и в трудный момент всегда подставлял плечо, за что я ему безгранично благодарен. Так же, как и я, он знает, что в любой момент он может рассчитывать на меня. Благороднейший, честнейший человек из всех, кого я когда-либо встречал. Но долг есть долг. 750 тысяч долларов висят надо мной, как нож гильотины. Они сковывают, как цепи, мои мысли, мои движения.
Когда я разорился в первый раз, я должен был практически копейки, которые можно было легко отработать. Но в этот раз сумма долга была серьезной. Конечно, по сравнению с теми сотнями миллионов долларов, которые крутились в нашем глобальном проекте, эта сумма была ничтожной, но все равно эти деньги зарплатой не отработаешь. Главное, что у меня и зарплаты-то не было. Просто нулевой доход. Я жил на шее у своей жены точно так же, как и вся моя команда.
Поручаю команде зачищать поле нашего позора и поражения, залечивать раны, а сам размышляю о будущем.
