Да, много у нас в городе баптистов, вот такой себе храм отгрохали, да это не единственный, еще есть почти такой же в Бежице, я вам покажу, когда будем проезжать.
Переезжаем по мосту через одну из бесчисленных брянских железных дорог, пути внизу красиво ветвятся. Вон там фосфоритный завод, показывает таксист рукой куда-то влево. Правда, он сейчас не работает. Фосфоритного завода что-то не видно, только крыши низеньких домиков. А вот там - таксист показывает рукой туда же, на фосфоритный завод, - поселок Полпино. Процентов тридцать населения - цыгане. Правда, обрусевшие. Выяснять, что такое обрусевшие цыгане, лень.
Долго едем среди полей и лесов, но все эти поля и леса - это тоже город Брянск, мы не выехали за пределы города, мы просто едем из одного района в другой, из Володарки в Фокинский.
Фокинский район Брянска назван в честь товарища Фокина. В городе существует (вернее, существовало) нечто вроде камерного языческого культа товарища Фокина. Помимо Фокинского района есть еще целых две улицы Фокина (одна в самом центре, другая - в отдаленном, но входящем в состав Брянска поселке Радица-Крыловка) и еще куча всего его имени. Товарищ Фокин был председателем Брянского уездного исполкома. Товарищ Фокин участвовал в работе VIII съезда РКП(б), заразился там тифом и, возвратившись в Брянск, вскоре умер. Это произошло 13 апреля 1919 года. Товарища Фокина похоронили в сквере напротив не существующего ныне кафедрального собора. Небольшой, покрашенный краской-серебрянкой монумент, посвященный товарищу Фокину, и по сей день стоит на углу улиц Горького и Калинина, а под ним покоится прах товарища Фокина.
Едем по Фокинскому району, по прямому и широкому Московскому проспекту. Много красивых новых домов, строящихся и уже построенных. Справа - гигантских размеров красный элеватор при мелькомбинате. Таксист то и дело говорит: вон в том доме наркотики продают, и в том тоже есть точка, во втором подъезде, и вот в этом. Видно, человеку приходится работать с соответствующим контингентом. Доза, говорит, пятьдесят рублей. Правда, это не героин, а (далее последовало название химического вещества, которое моментально стерлось из памяти).
Брянское солнце ослепительно сверкает на золотых зубах таксиста.
Въезжаем в центральную часть города, Советский район. Постепенно выясняется, что мы имеем дело не просто с таксистом, а с настоящим экскурсоводом. Город этот человек знает практически досконально. С точностью до года называет даты постройки симпатичных домиков позапрошлого века в старой части города. Рассказывает о старых фабричных зданиях и храмах, о тюремном замке и подземном ходе, ведущем к нему от пристани на Десне. Рассказывает кратко и интересно, многим тарахтящим без умолку гидам есть чему поучиться у этого водилы в плане искусства подачи материала.
Брянск значительно старше Москвы. Датой его основания принято считать 985 год. В свое время Брянск был стольным градом удельного княжества. Древний город с богатой историей. Но от этой древней истории практически ничего не осталось. Ни крепостных стен, ни средневековых храмов, - ничего. Город выглядит совершенно советским, даже несмотря на немалое количество сохранившихся объектов XVIII и XIX веков. Советский город с вкраплениями старины. Причем в данном случае «советский» - вовсе не уничижительная характеристика. Хороший, местами очень красивый город.
Бежицкий район запомнился бесконечными уныло-живописными промзонами - частично действующими, частично заброшенными, железнодорожной станцией с поэтическим названием Орджоникидзеград и уютно-респектабельными улицами Ульянова и Куйбышева в центре района. Эти улицы уставлены симпатичными и основательными домами, которые строили пленные немцы. Тут и там виднеются недешевые по виду магазины одежды и бытовой техники. На проезжей части одной из таких респектабельных бежицких улиц, около тротуара, лежит огромный ком какого-то ужасающего тряпья, из которого торчит человеческая, кажется, нога, тоже обмотанная каким-то тряпьем. На человеческую ногу надето нечто, что довольно трудно назвать обувью. Это у нас тут бабушка живет, говорит таксист, второй год уже. Всегда спит только на этом самом месте. Бабушка спит, люди прогуливаются в тени деревьев, магазины работают. Все нормально. Стабильность и процветание.
Видели в Бежице практически такой же баптистский храм, как на Володарке. То же сочетание красного и светлого кирпича, тот же легкий намек на готику, такая же чисто одетая, излучающая довольство публика. Две аккуратные, эффективно работающие фабрики по производству духовной продукции.
Бежица раньше была отдельным городом, в 1956 году ее присоединили к Брянску.
Возвращаемся в центр, к гостинице «Десна». Расплачиваемся по счетчику. Сумма - раза в три или четыре меньше, чем за такое же путешествие по Москве. Не говоря уже о том, что в Москве вряд ли найдешь таксиста, который бы так же хорошо знал город.
Интересное дело. Находясь в каждом отдельном месте на территории Брянска, чувствуешь себя в небольшом городе. Даже слегка помпезные дома в самом центре - на самом деле не помпезные, а просто красивые, аккуратные. Да, небольшой вроде бы город. При этом размеры его, особенно не нарисованные на карте, а, так сказать, данные в ощущениях, реально поражают. Мы ездили очень долго, какое-то нескончаемое путешествие, притом, что водитель честно выбрал кратчайший маршрут, все эти переходящие друг в друга кварталы, поселки, поля и леса в черте города, бесконечно тянущиеся промзоны, не поддающееся исчислению количество железных дорог, вокзалов и станций… И ведь мы далеко не все части города объехали, только самое главное посмотрели.
Леонид Иванович Добычин по сей день остается фактически полузабытым писателем, мало известным за пределами круга специалистов и просто ценителей русской литературы 20-х-30-х годов прошлого века. Зато в пределах этого круга за ним закрепился, как сейчас принято говорить, культовый статус.
Добычин жил в Брянске с 1918-го по 1934 год. Город он, судя по всему, не любил, годы, проведенные здесь, считал, по его собственному выражению, «убитыми». Тем не менее здесь он написал большую часть своих рассказов, здесь начал писать свой итоговый текст - роман «Город N». Реалии нелюбимого Брянска обильно отразились в его сочинениях - предельно лаконичных, точных, холодных, безэмоциональных, похожих на небольшие прямоугольные бруски чистого прозрачного льда.
На следующий день пошли смотреть на дом, где писатель жил с 1927 года до своего отъезда в Ленинград в 1934-м. Вернее, не на дом, а на то, что от него осталось. Вернее, просто на место, где он раньше стоял. Потому что от него практически ничего не осталось. Октябрьская улица, дом 47. Это был обычный двухэтажный деревянный купеческий дом, построенный в конце XIX века, на каменном фундаменте и с частично каменным первым этажом. Дом снесли в 1983 году. На его месте хотели что-то построить, но так до сих пор ничего и не построили.
Быстро нашли нужный адрес. Дом 45, дом 49. Между ними пустое место, огороженное железным забором. За забором хорошо видна полуразрушенная невысокая кирпичная стена - единственное, что осталось от дома 47. На остальной территории просто растет трава. И больше ничего нет. Заходим во двор дома 49, оттуда стену видно еще лучше, фотографируем. Женщина, выгуливающая собаку, спрашивает, что, мол, мы тут. Объясняем. Долго рассказывает нам о том, что с этой территорией постоянно что-то собираются делать: то строить элитный жилой дом, то присоединять ее к территории соседнего дендрария, то еще что-то. Говорит: а вот тут у нас рядом парк, там красивые деревянные скульптуры, сходите, там интересно.
Да, парк. Деревянные скульптуры.
На доме 49 висит мемориальная доска в честь писателя В. К. Соколова. Вот, значит, был такой писатель - В. К. Соколов.
Парк довольно густо уставлен деревянными скульптурами, вызывающими оторопь, смешанную с омерзением. В основном это некие подобия языческих идолов, вытянутые, гипертрофированно худые фигуры, увенчанные волосатыми, усатыми и бородатыми головами, иногда с клюками в руках. Или с посохами. С чем-то таким. Правда, есть и другие скульптуры. Например, скульптура, изображающая какое-то неизвестное, скрюченное в три погибели существо, на спину которого забралось другое неизвестное существо, глумливо улыбающееся. Или скульптура, изображающая охотника с ружьем на плече и трех зайчиков, стоящих перед ним на задних лапах. Рост зайчиков сопоставим с ростом охотника. Зайчики, судя по всему, находятся под гипнотическим воздействием охотника, который, по-видимому, раздумывает, в которого из зайчиков совершить контрольный выстрел.
В парке есть летнее кафе «Брянские черти». Так называется местная фанатская группировка, поддерживающая футбольную команду «Динамо» (Брянск). Фанаты частенько собираются здесь и пьют пиво; стадион совсем рядом. Закралась мысль, что название кафе связано не столько с фанатами, сколько с деревянными скульптурами.
