батальон покидал город, чтобы вернуться и вновь штурмовать Сапун-гору. Батареи, окопы, артиллерийские сооружения — всё это осталось на Сапун-горе как огромное свидетельство нашей мученической жертвы и лучезарной победы.
Здесь же, в Крыму, в Ливадии сошлись Сталин, Рузвельт и Черчилль. И Сталин, сидя в кресле, веточкой чертил на песке контуры будущего мира. А Черчилль и Рузвельт кивали, поддакивали ему, соглашаясь с этой великой геополитической концепцией.
По-видимому, в воздухе Крыма разлита таинственная, магическая сила, красота, живительный эликсир, что всегда вдохновляли русских художников, русских поэтов. Именно здесь Пушкин написал божественный стих:
Среди зелёных волн, лобзающих Тавриду, На утренней заре я видел нереиду…
Здесь родилась русская баталистика — непревзойдённые «Севастопольские рассказы» Толстого.
Здесь творил бесподобный Волошин. Тут, в Ялте, свил гнездо Чехов, написав свои лучшие пьесы. А к нему приезжали и Бунин, и Горький. В советское время в Коктебеле в Доме творчества собирались лучшие художники и писатели той поры. И русские, и украинские, и киргизские, и узбекские. Это была удивительная школа мастерства, школа великой советской литературы.
И вот распался Советский Союз. Его разрубили, рассекли на части. Из него вырезали Крым, как вырезают сердце. И Крым стал чахнуть. Все, кто бывал в Крыму в те годы, чувствовали какое-то тайное несчастье, которое охватило обитателей Крыма, уныние, печаль, как будто в воздухе висела тусклая мгла.
Моряки бодрились, но их корабли ржавели и исчезали. Кончились великие крымские курорты. Кончилось то ликование и празднество, которое продолжалось многие советские годы. Когда я бывал в Крыму в то время, казалось, что Крым похож на яблоко, что упало с дерева и долго лежит на солнце. Остался аромат, но к нему примешивались кислые, бражные запахи. Остался цвет. Но кожура стала меркнуть, морщиться, ссыхаться и шелушиться. И эта тайная печаль охватила не только Крым — она охватила всю Россию, которая тосковала, грезила и мечтала о Крыме.
Но вот случилась беда. Проклятый Майдан. Не забуду тот зимний февральский ветер, метель, палатки, которые шлёпали на ветру. Горящая день и ночь плазма экрана, перед которой выступали украинцы и поносили Россию и всё русское, грозя русским смертью, истреблением. И после крови Майдана, после того, как огненная, ненавидящая всё русское лава хлынула с запада на восток, пожирая города, губернии, Крым восстал. Крым начал отстаивать свою русскость. Отстаивать свою историческую суверенность. И все связи: древние и совсем недавние, — вспыхнули. Эти нити натянулись, будто бы ожил огромный магнит. И этот магнит притянул Крым к России.
Крым вернулся в Россию, как чудо. Мы не завоёвывали Крым, хотя был удивительный референдум, когда тысячи людей вышли из своих домов. И старики, и инвалиды на колясках, и совсем юные пришли проголосовать за неразрывную связь с Россией. Были здесь и «вежливые люди», которые обеспечивали безопасность голосования. Было и ополчение, которое в одночасье возникло и стояло на страже крымских рубежей. Но всё-таки это было чудо. Никто не ожидал той крымской вспышки. Не ожидал восхода крымского солнца. Все мы: и живущие в России, и крымчане, — возликовали. Были потрясены случившимся чудом. Наконец-то Россия перестала отдавать. Наконец-то Россию перестали пинать и оскорблять. Наконец-то в России нашлись могучие силы, которые ответили отпором всему ненавидящему, унижающему и уничтожающему нас.
Крым присоединился к России как бы по велению Божьему. И ликование, которое посетило русский народ и в России, и в Крыму, напоминало ликование победителей.
Я не политик, не политолог. Я художник, мыслю образами. Мне кажется, что крымское чудо посылало вестников. Мы ожидали его. Оно говорило о себе. Говорило, что приближается. Олимпиада накануне Крыма. Олимпиада, которая сконцентрировала в себе всю нашу волю, нашу молодую, народившуюся энергию. И мы выиграли её. Выиграли словно для того, чтобы энергией этой победы напитать наш Крым. Я помню, как на церемонии открытия Олимпиады проходили мистерии русской истории. Первый сюжет мистерии был связан с градом Китежем, который всплывал из пучины морской, сияя куполами, колоколами, дивными ризницами. И теперь я понимаю, что это было чудо не о граде Китеже. Это было чудо о Крыме.
А вы помните, как президент Путин нырял в море и достал амфору? Многие пожимали плечами. Многим эти кадры казались постановочными и даже неуместными. Но разве мы могли предполагать, что Путин доставал со дна моря не амфору, — он доставал Крым!
Чудо, которое посещает народы, посещает человеческую душу, не даётся даром. За него приходится платить. И после Крыма, после лучезарного восхода крымского солнца, наступил чудовищный Донбасс. Мы год рыдали перед телевизором, глядя, как рушатся города, пылают кварталы, как на улицах Донецка и Луганска льётся кровь, гибнут люди. Дети с оторванными руками, старики с выгоревшими от слёз глазницами — всё это была плата за Крым. И мы, сражаясь за Донбасс, сражались за Крым.
А потом санкции, ненависть к нам всех и вся, стремление демонизировать Россию, русское государство, демонизировать Путина. Это была война за возвращение Крыма. Быть может, это была ещё одна, новая Крымская война? Мы сражались и продолжаем сражаться за Крым. Мы даём отпор ненависти. Даём отпор русофобии.
Сегодня крымчане, пережив вспышку ликования, радости, встречаются со множеством трудностей. Вот украинские националисты отрубили Крым от электроэнергии. И мы кидаем через Керченский пролив одну за другой ветви кабелей, по которым Крым подключается к российской энергосистеме. Везём в Крым продовольствие, оборудование. Модернизируем крымские заводы, создаём новую инфраструктуру. Посылаем в Крым лучших профессоров университетов. Мы сражаемся за Крым.
А чего стоят блокады, которые устраивают украинские бандиты, пытаясь поссорить народы Крыма?! Мы отвергаем и отторгаем эти блокады. Чего стоят турецкие угрозы прийти в Крым со своей экспансией, с подрывной деятельностью?! Мы даём отпор этим угрозам и турецкому шантажу.
Я помню, когда в Кремле, в Георгиевском зале, среди беломраморных плит, на которых золотом выбиты имена гвардейских полков и батарей, Путин говорил о возвращении Крыма, в его глазах блестели слезы. И когда сразу после Кремля я выступал на многотысячном митинге, наполнившем Красную площадь, я не мог произнести первые слова. Я задыхался от восторга. К моим глазам тоже подступили слезы. А народ, ликуя, повторял: Крым, Крым! Россия, Россия!
Сегодня Крым по-прежнему — оплот нашего Черноморского флота. Оплот нашей воли. Крым подтверждает нашу способность выигрывать, способность не сгибаться, выстоять перед напором исторических вихрей. Возвращение Крыма — это воссоединение растерзанного, рассеченного на части русского народа. Доказательство того, что русская история
