Одна из таких партий называлась «Партия любителей пива».
Народу предлагалась простая идея: «Те, кто любит пиво, – хорошие люди! Мы любим пиво, значит, мы тоже хорошие! Давайте объединимся – вы нас протолкнете в парламент, а мы дадим вам еще больше пива!»
Возможно, предвыборные лозунги у этой партии, которая уже давно и прочно забыта, были другие, но смысл был именно такой.
Согласно закону, партии могут покупать рекламное время для агитации. Пивная партия купила время, и это время попало на мой эфир.
В студию зашли два человека, и я начал задавать им вопросы.
Понятно, что в предвыборных передачах особых изысков быть не может – ведущий должен задать простые и точные вопросы, помогающие раскрыть идеи и политику данной партии.
Я так и сделал.
– Скажите, – спросил я, – если гражданин решит проголосовать за вашу партию, то за какую программу он голосует?
– А чего тут непонятного? – как-то странно засмеялись гости. – В названии партии все сказано. Те, кто любит пиво, должны быть вместе. А тот, кто этого не понимает, у того, наверное, цирроз печени!..
Они замолчали и стали смотреть на меня.
– Хорошо, – сказал я, – если вы войдете в парламент, какие изменения законов вы потребуете? Или свои внесете?
– Если человек пьет пиво, – снова радостно заговорили гости, – то он принимает самые лучшие законы. Тот, кто этого не понимает, тот полный кретин.
Они вновь замолчали, упершись в меня взглядом.
– Ладно, – сказал я более осторожно, подозревая, что гости почему-то выбрали меня предвыборной мишенью либо подозревают у меня наличие цирроза. – Вот, например, институт президентства. Как вы считаете, он нам нужен? Или, может быть, Россия должна быть парламентской республикой?
– Нам все равно, лишь бы было пиво! – хором сказали гости. – Будет много пива – будет хорошая жизнь! Жаль, что некоторые недотепы-ведущие этого не понимают.
Я постепенно стал понимать, что происходит.
Гости на все вопросы должны были ответить, что главное в жизни – это пиво. При этом нужно обязательно оскорбить ведущего. Наверное, чтобы быть ближе к народу.
Это кажется полным бредом, но именно в таком духе и прошел весь эфир. Я хотел его прекратить, но это был коммерческий эфир, и я был не более чем приложением к выкупленному набору минут. Поэтому я не решался указать им на дверь. Подобное у меня было впервые.
Когда передача окончилась, пивные братья подошли ко мне в коридоре и стали извиняться.
– Мы говорили начальству, что так себя вести не стоит, но наши политтехнологи сказали, что именно так и надо. Мы вас не очень обидели?
– Не очень, – сказал я и пошел к главному редактору.
Решение было принято в ту же секунду. Теперь при малейшей попытке оскорбить ведущего гостю указывается на дверь.
И деньги не возвращаются.
Что же касается «Партии пива», то она закономерно сгинула.
Хотя ее политтехнологи, по-моему, остались. И с тем же талантом дают свои советы власти. А как иначе объяснить, что современная власть так недолюбливает журналистов и считает их не своими помощниками, а заклятыми врагами.
Хотя журналисту, если он не превратился в пропагандиста и не кормится в партийной бухгалтерии, не стоит тратить время на исследования истоков этой глухой вражды.
К счастью, новые выборы в любой демократической стране, чаще всего, сметают старую власть. Ее представители вдруг оказываются никому не нужными. И если они не сядут в тюрьму за взятки и злоупотребления, то им вновь нужен эфир. Все высокомерие у них немедленно исчезает; они стоят у дверей и просятся в студию, льстиво заглядывая в глаза.
Не торопитесь давать им эфир. Помучайте их немного.
Но не слишком долго.
Да, любой, самый грязный автомобиль чище любого политика. Но, ожидая честного политика в эфире, можно и состариться. Кроме того, не стоит приукрашивать жизнь.
Аудитория должна видеть гостей в их натуральном виде.
Мой любимый английский актер сэр Майкл Кейн в великолепном фильме «Безупречный» (Flawless) говорит Дэми Мур, с которой собирается ограбить банк: «Война и грабеж – два самых надежных источника дохода».
Герой Кейна хорошо знает жизнь. То, что политика дело грязное, кричат все, и, прежде всего, сами политики, которые эту грязь приумножают.
Поэтому, если к вам в эфир пришел очередной «людоед», на котором негде ставить пробу, и вам не удалось увернуться от эфира, то не «прикрывайте» его своим присутствием и авторитетом, не пытайтесь в чем-то переубедить. Просто сухими и точными вопросами дайте ему самому продемонстрировать свою черную душу аудитории.
Она умная и все поймет.
Итак, подведем итог этой важной главы. Ее главная цель – разбить очередную иллюзию в вашей голове.
Если кто-то представлял себе, что гость в эфире – это приятная болтовня под кофе, то забудем об этом.
Принимать гостей в профессиональной журналистике – это непростое дело.
Ходить на интервью к другим – не проще.
Когда я рассказал жене, как я буду писать эту главу, – она возмутилась. Она сказала, что я безжалостен к начинающим журналистам. Эти малютки, сказала она, только делают первые шаги, и не нужно спешить делать из них прожженных циников, коим являюсь я. Расставаться с иллюзиями нужно постепенно.
Наверное, жена права, но журналистская девственность, как и любая другая, теряется однажды и навсегда. Поэтому любая честная книга – это не школа циников, а школа реалистов. Воспитать циника невозможно, он становится им сам, располагая неприятные стороны жизни по центру взгляда.
Вот почему я снисходителен к репликам жены. Она, как и дочь, не говоря уже о теще, нуждаются в идеалах и не желают с ними расставаться. И если эти идеалы не находятся ими в моей персоне, то они их ищут на стороне.
Особенно дочь.
Когда она в своей комнате развешивает постеры из молодежных журналов, на которых красавцы сияют белоснежными улыбками, то я не спешу ее ругать. Она должна верить, что это совершенство с постера возьмет ее хрупкое тело своими мускулистыми руками и унесет в страну любви и понимания.
Это совершенство унесет ее от моих претензий, советов и замечаний по мелочам.
Кто-то должен унести мою дочь, как она считает, из душной атмосферы семьи, где царят мелочные разговоры о невыплаченных счетах за электричество и где заставляют ходить в супермаркет.
Дочь должна верить, что где-то существует светлый и нежный мир, наполненный ничегонеделаньем и конфетами.
И вы, как отец, всячески должны поощрять эту мечту.
Вы спросите почему?
Объясняю.
Это нужно для того, чтобы ваша дочурка, преисполненная отвращения к надоевшим родителям, хотя бы на один вечер сходила в квартиру, где живет ее мечта, и познакомилась с его «волшебным миром», наполненным разбросанными грязными носками, пакетами от еды и немытой посудой.
Однажды я, спрятавшись за деревом, слышал занимательное объяснение дочери с ее мотоциклистом. Дочь требовала от него хотя бы раз в месяц мыть свой мотоцикл.
Я не знаю, что он ей ответил, но она быстро вернулась в дом, громко назвала меня лучшим отцом и неделю бегала за пиццей на другой конец города по нашему первому щелчку пальцев.
ПРОВОКАТОРЫ В ЭФИРЕ, ИЛИ УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВЫХ
Я вам желаю, чтобы в вашей работе этого не произошло.
Но такое обязательно будет.
Иногда окружающие ведут себя странно.
Часто это происходит в эфире.
Почему и как возникают такие ситуации и как выйти из них.
Как говорят психологи в голливудских комедиях: «Давайте поговорим об этом».
Особенно в учебнике.
Начну с примера, только этот пример из моего детства.
Когда я был школьником, на соседней улице жил парень Володя, который очень любил выпить водки. Пил этот Володя дома, а потом выходил на улицу прогуляться. Выглядело это так: вначале из калитки появлялся его живот, потом все тело, а уж потом голова и башмаки.
Я понимаю, что вы испытаете трудность, если решите визуализировать это появление. Вам будет непонятно, почему его тело выгнуто подобным странным образом.
Поясняю.
Володя был пьющий интеллигент, во всяком случае, он себя так называл. Интеллигенты тоже пьют, но, как он полагал, заботятся о том, чтобы при этом хорошо выглядеть.
Однажды, во время дождя, он сидел под уличным фонарем и крепко спал пьяным сном, не забывая трепетно сжимать в руке книгу Джеральда Даррелла «Моя семья и другие звери» (My Family And Other Animals). Вся улица потом его жалела: «Он такой начитанный, жаль, что пьет!» Не жалел его только я – это была моя книга, и он нес мне ее отдать. От дождя ее обложка скрутилась, и лицо Даррелла на обложке как будто было залито слезами. Хотя, если бы я рассказал Дарреллу, что между двумя стаканами водки им зачитывается русский алкоголик, я не думаю, что он был бы против. В конце концов, на книжке было большими буквами написано: «Для широкого круга читателей». И пусть кто-то мне скажет, что русские алкоголики не входят в этот широкий круг.
