А вот еще Борис Юлин, именующий себя историком. Он уверяет, что в 1917 году против царя «был заговор в Думе, заговор под руководством генерала Алексеева. Царя свергали все, чуть не расталкивая друг друга локтями». Если так, то ни в каком заговоре не было необходимости: всем осточертел батюшка, даже близким родственникам. Во-вторых, генерал М. В. Алексеев был на фронте, а Дума — в Петрограде. Но мобильного телефона у Михаила Васильевича не было. Как же он руководил заговором?
Архимандрит Тихон добавляет: «Практически все, кроме двух командующих фронтами, написали (царю, который запросил их мнение. — В. Б.), что надо отречься». Но тут же читаем: «Это было ужасно. Предательство было тотальным». Что такое «тотальный», я не знаю, но никакого предательства тут не было. Царь, как большой демократ, сам же запросил: «Сматываться мне или держаться зубами?». И генералы вполне демократически, честно ему ответили: «Сматывайся!».
А в дневнике, напоминает архимандрит, царь записал: «Кругом измена, трусость, обман». А что ему оставалось написать? В свой час то же самое напишет и Чубайс. Но в чем и когда сам-то Николай выказал смелость, а не трусость, верность народу, а не измену ему? Не в день ли кровавой Ходынки с балом во французском посольстве? Не 9-го ли января 1905 года, когда сотни тысяч рабочих Петрограда с женами, детьми и стариками, с хоругвями и его портретами пришли к Зимнему дворцу с мольбой о защите против живодеров-фабрикантов, а он, царь, встретил их залпами. Тут и трусость, и измена своему народу, и предательство — все.
А. Кондрашов заканчивает статью о фильме сожалением о том, что «далеко не о всех» предателях в нем рассказано. Я добавлю еще вот что. Нельзя объять необъятное. И гораздо страшнее то, что покойного президента, срочно по телефону доложившего американскому о ликвидации Советского Союза, то есть о своем предательстве родины, чтят до сих пор как национального героя. Писателя, который грозил родине: «Будет на вас Трумэн с атомной бомбой!», пожаловали тем же высшим орденом. И это только самые известные, почитаемые властью Иудовичи. А их, куда ни глянь, — сорок сороковхуж.
2014 г.
Ей сверху видно все?
(Штрихи к портрету гражданки Хакамады)
В нашем доме недавно отказал лифт. Пришлось утром спускаться со своего этажа на своих двоих. Иду… Вдруг на подоконнике между третьим и вторым этажами вижу книги. Сейчас такое нередко бывает: выбрасывают! У меня сердце кровью обливается. Иной раз не выдерживаю, кое-что беру, даже которые у меня есть и ставить их уже давно некуда…
И вот гляжу: «Ирина Хакамада. Sex в большой политике». Почему секс-то по-английски? Видно, от застенчивости и чтобы не все поняли, а только свои, «продвинутые». Вторая книга ее же — «Особенности национального политика. Серьезные игры». Что за игры? Политика — дело серьезное. Первую книгу не взял, постеснялся. Как я такой труд домой принесу, как жене или дочери покажу, не говоря о внуках, если они увидят? Не взял. Хотя, судя по тому, что известно об авторе, книга написана со знанием дела.
Взял вторую. И уже дочитываю. Представьте себе, увлекательно, даже много нового, неизвестного мне! Никогда ничего подобного не читал. Правда, нередко хочется возразить, даже опровергнуть, а иной раз просто смех берет. Дело в том, что Хакамада не шибко грамотна. Не в том смысле, что путает Гоголя и Гегеля, Бабеля и Бебеля. Но не знает того, что по своему возрасту, образованию и положению обязана знать.
Однажды корреспондент «Завтра» спросил ее: «На телепередаче “Свобода слова” вы сказали, что советская партверхушка наворовала много денег из кредитов Запада. А не хотите поведать, сколько положил в карман ваш соратник Чубайс, когда брал кредиты у МВФ?».
Это было еще в 2001 году. Тогда, по данным ЦИК, сама Хакамада сидела на мешке, в котором шевелились 19,5 миллионов рублей. Под Немцовым прели 10,3 миллиона. А Чубайс каждый день пересчитывал свои 57 миллионов. По нынешним временам это для них — на карманные расходы, но Хакамада от прямого ответа грациозно уклонилась: «Во всем цивилизованном мире (это ее всегдашний и высший довод! — В. Б.) существует презумпция невиновности. И если коммунисты считают, что их дела не были связаны с воровством…». Что значит «не были связаны»? Конечно, были. И еще как! Коммунисты жили по известному принципу Жан Жака Руссо: «Вор должен сидеть в тюрьме!». И ловили ворюг. И сажали. Даже если и коммунист. Вот такая связь. Мадам просто неуклюже выразилась или побоялась, как на телевидении, повторить прямо: «Если коммунисты не воровали…». А закончила так: «…То это следует доказать в суде, нужен суд над коммунистами. А если все считают, что Чубайс вор, значит, нужно судить Чубайса. Потому что (!) мне надоела эта игра» («Завтра», 2001, № 46).
Хакамада не понимает, что говорит. Во-первых, тут не «игра», а дело очень серьезное, жизненно важное для страны. Во-вторых, если судить Чубайса, то не «потому что» мадам надоела какая-то «игра», а если он вор. В-третьих, конечно, «все знают», кто и вор, и лжец. Даже Г. Явлинский однажды сказал ему в глаза: «Вы лжете всегда, везде и по любому поводу». А кто же не помнит грабительскую, жульническую приватизацию, которую он провернул? Пообещал нам по две «Волги» за ваучеры, а сам в это время рассовывал в хищные лапы дружков великие народные богатства за 3 % их настоящей стоимости. Когда-то он сам признавал: «В ходе приватизации были ошибки (!) и отдельные (!!) нарушения законодательства, которые, естественно (!!!), должны расследоваться и при необходимости исправляться» («ДВ» № 47’99). И хоть одна «ошибка» была расследована? Может, обогащение Березовского? Какое хоть одно «нарушение» исправлено? Может, изъяты миллиарды в закромах Прохорова?.. А не так давно Чубайс уж откровенно признался, что ни о какой выгоде для народа от приватизации он и его братья-разбойники и не думали. Да, несметные ценности отдавали за 3 %, ибо для них главным было разрушить советскую экономику, ликвидировать Советскую власть и свести до безопасного минимума рабочий класс как объединенную силу, способную раздавить бандитов. В-третьих, да, «все знают», кто хищный прохвост, преступник, враг народа, но по причине всеобщего знания таких фактов суды не происходят. Для этого надо, чтобы кто-то подал иск и чтобы иск был принят судом к производству. Но разве это возможно ныне, когда власти восхищаются «мужеством» Чубайса при разрушении советской экономики и Советской власти?
И последнее: о презумпции невиновности. Хакамада обвиняет коммунистов в воровстве и говорит: пусть они докажут в суде, что это не так. Она не нова в такой дури. Еще Солженицын, намалевав картину советских ужасов, твердил то же самое. Писал он в своем «Архипе», что в одном лагере «около 100 человек заключенных за невыполнение нормы на лесозаготовках загнали на костер — и они сгорели!» (т. 2, с. 54.). В другом лагере по той же причине заморозили в лесу 150 заключенных (там же). В третьем просто от нечего делать расстреляли 950 человек (там же, с. 381). А еще, говорит, «осужденных не всех расстреливали, а некоторыми кормили зверей городских зверинцев» (там же, с. 492). И вот его юридическое резюме: «Я предложил бы им доказать нам, что это невозможно» (там же).
Тут нельзя не заметить, что он все-таки лишь предлагает, а Хакамада идет дальше, она, в сущности, требует: «Нужен (!) суд над коммунистами… это следует (!) доказать».
Так вот, мадам, во всем цивилизованном мире бремя доказывания (onus probandi) возлагается на истца, в данном случае на того самого Солженицына и на вас. Но вы этого не сделали, видимо по причине трусости и некоторой сообразительности: где взять факты? Вы на пару вывернули важнейшую категорию права наизнанку и объявили «презумпцию виновности»: для вас все люди априори верблюды, обязанные доказывать, что они не верблюды. И ведь кем была Хакамада, когда это молола? Вице-спикером Государственной думы!
Но обратимся к вещам более интересным, чем юридическое невежество. Вот, например, что этот национальный политик, знаток политического секса пишет о себе: «Я родилась случайно, благодаря Указу о запрещении абортов». В известном смысле все мы родились случайно. Это констатировал еще Пушкин:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Этим вопросом Хакамада не задается, она знает зачем. А у Пушкина дальше так:
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал?
«Враждебной…». Советская власть, которая своим Указом воззвала Хакамаду из ничтожества, как видим, была вовсе не враждебной к ней. За одно такое «воззвание» к жизни надо бесконечно благодарить ее.
Дальше: «Помню себя с детства… Мать своим ребенком меня не считала… Всегда говорила: ты — отродье какое-то японское… Отец молился на Сталина, благоговел перед Лениным, ненавидел Троцкого… Мы с ним иногда ругались по-дикому…».
