Вдоль линии судьбы, как вдоль дороги –
Цветы и камни, радость и печаль.
Иной судьбы смешно просить у Бога,
Да он её придумает едва ль.
Столкнул тебя с небесного порога,
Отмерил всё, всё взвесил, сосчитал,
А дальше сам, куда выносят ноги,
Как плоть велит, как дух твой пожелал.
И что же? Что хотят душа и тело?
Да всё того ж – то в рай влекут, то в ад.
А ты отвергла вечный выбор смело –
Ты выбрала меня средь всех наград.
Я заменил тебе цветы и камни.
Я всяких всячин для тебя букет.
А для меня – в том нет отныне тайны –
Ты Солнце, больше Солнца – Божий Свет!..
В этих строчках чувствуются и острота зрения, и лирическая глубина, и размышления зрелого ума. Эти проникновенные строки не могут не волновать. Сложно писать о настоящем глубоком чувстве. О нём легче молчать, потому что такие чувства не хотят быть на поверхности. Они остаются в глубине души, где царят искренность и нежность и нет места бурным восторженным эмоциям.
Коренной крымчанин, Анатолий Иванович с детства впитал в себя соки родной земли, её ауру, её неповторимую природу, её эманации, её дух, её соль и пот. Композитор Моисей Валит написал песни на стихи А. Домбровского «Тополиный пух» и «Крым родной». В завершение приведу слова его песни:
За тебя всегда судьбу молю,
Люблю тебя, мой Крым, люблю…
Крымские легендыВыпуск 8
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды
Теги: Крым , культура , литература
Скалы Орлики
Под плоской вершиной высокого обрыва над Азовским морем жил старый орёл. Любили и восхищались птицей казантипские рыбаки. Когда орёл парил в небе, огромные его крылья закрывали само солнце – и в тени его над полуостровом пробегал холодный ветерок. Волнами клубились серые ковыли. Растения и животные отдыхали от изнурительной летней жары. Рыбаки говорили:
– Наш Орлик взлетел!
– Какой красавец!
– Могучая сила!
Однажды орёл прилетел с подругой. Снесла орлица в гнездо два яйца и стала высиживать птенцов.
Рыбаки и пастухи очень берегли гнездо орла. Старались не беспокоить гордых птиц. Обходили стороной обрыв. Спрашивали друг у друга:
– Орлята ещё не появились?
– Нет! Не видно.
– Был у нас один орёл, а теперь на Казантипе будут и другие орлики.
– Да! Нам повезло. Какая радость!
Появились два орлика. Жизнь у их родителей стала более беспокойной: улетали они с самого утра в поисках пищи для птенцов.
Летит старый орёл над степью. Зоркие глаза его всё видят. Зелёную жабу, сидящую у воды: у неё бугорчатая кожа, по бокам головы два крупных скопления ядовитых желёз. А вон по каменистому холму побережья прошмыгнула крымская ящерица: она буровато-зелёного цвета с двумя продольными рядами тёмных пятен вдоль тела. А вот в воздухе ему встретились серебристая чайка и черноголовый хохотун – и с почтением уступили дорогу громадной птице. Тень от крыльев орла упала на суслика, который издал свист, послуживший сигналом опасности для остальных сородичей, – мигом укрылись они в норах. Злюка хомяк, с полным ртом зёрен за щекой, застыл в недоумении. Мелькнул и скрылся за кустом заяц-русак.
И тут приметил орёл бегущую лису, сложил крылья и камнем упал на землю. Но… не заметил опасности! Слуги хана накрыли его тяжёлой сетью. Лиса оказалась приманкой!
Не нужен был охотникам старый орёл. Знали они, что его уже невозможно приручить. Надеялись на то, что он приведёт их к своему гнезду и там окажутся орлята, ведь все птицы по весне выводят птенцов.
На следующее утро выпустили охотники орла на волю. А сами поскакали на быстрых конях следом за ним. Они не ошиблись: он устремился к гнезду. Они разглядели его, обрадовались. На толстых верёвках стали подбираться к птенцам.
Увы, не пришло ещё время орлятам становиться на крыло. Слабы ещё были их крылья без мощного оперенья. Но старый орёл был уже рядом: стал на краю гнезда, расправил крылья. С двух сторон от отца стали орлики – повторили движение его крыльев. Скользнул вниз со скалы орёл. Следом бросились его сыновья. Взлетел старый орёл над морем, планируя меж скал, – орлята опирались на его крылья. От напряжения из глаз гордой птицы капала кровь. Но не сомкнул он крыльев.
Устал один из орлят – упал на ближнюю скалу, но не разбился. Поддержала его орлица! С другим птенцом сел орёл на соседнюю скалу.
Разъяренные слуги хана тотчас бросились к лодкам, чтобы добраться до птиц. Однако на помощь орлу бросились рыбаки: не жалея своих судёнышек, острыми топорами принялись они дырявить их днища. А охотники устремились к лодкам, стали сталкивать их в море: те быстро наполнялись водой и шли ко дну. Как могли защищали люди свободолюбивых птиц!
Когда слуги хана добрались наконец до скал, не нашли они там орла – увёл он свою семью прочь из Казантипа…
С тех самых пор орлы не селятся на полуострове. О том, что они когда-то здесь жили, говорят лишь скалы Орлики. Да память человеческая!
Приходите к скалистым берегам Казантипа и увидите, как выводят своё потомство скалолюбивые птицы – сизые голуби. В трещинах скал гнездится каменка. На крутых глинистых берегах моря здесь гнездятся береговые ласточки. В зияющих огромных трещинах оползней прячется от дневного света ночная охотница сова. На ровных площадках скал строит гнездо пустельга. Рассекают воздух на бреющих полётах в поисках насекомых коростели. Всё это вы увидите… Только орлов там не встретите!
Скалы Семибратцы
Жил в Казантипе искусный каменотес. Резьбой по камню украшал он стены домов, в которых жили люди. На каменных заборах вырезал виноград, деревья, их листья, цветы. За мастерство люди очень его уважали.
Мастеру помогали его сыновья, а было их семеро. Постигали и совершенствовали они своё умение резьбы по камню. И вскоре заметил старый мастер, что жители окрестных сёл предпочитают, чтобы заказы его выполняли сыновья. А самого мастера приглашать к делу почти перестали.
Понял он: значит, пришла пора передать своё ремесло сыну. Но которому? Было у него их семеро – и все прекрасные мастера. Решил он тогда устроить соревнование между ними. Призвал их к себе и сказал:
– Сыновья мои дорогие! Стар я стал, хочу передать своё ремесло самому достойному из вас. Тому, кто лучше всех выполнит резьбу по камню. Хочу, чтобы все люди увидели, что на смену мне пришёл самый лучший из вас, самый искусный. Кто лучше всех чувствует, отображает и уважает красоту природы Казантипа.
Первым стал показывать своё умение самый младший из братьев. Чудесный куст цветущего шиповника, вырезанный им на камне, понравился всем многочисленным зрителям.
Второй брат вырезал красавицу бабочку, что летела к этому кусту.
– Замечательно! Великолепно! – слышались возгласы.
Пчела в поисках мёда пролетела мимо настоящего куста шиповника и села на цветок шиповника, который вырезала искусная рука младшего из братьев.
– Даже пчела считает, что мой цветок более совершенен, чем настоящий, – сказал младший брат.
Опечалился отец. Не радовало его хвастовство сыновей.
Третий брат высек облака, четвёртый – озорной горный ручеек, а пятый брат изобразил на берегу ручейка квакающую лягушку.
Направляясь к водопою, мимо настоящего ручья прошло стадо коров – и остановилось у каменного.
– Чудо! Великое чудо! – закричали люди.
– Наше искусство более совершенно, чем сама природа! – гордо заявили братья. – Цветы, деревья, ручьи, животные, всё, что мы изображаем, гораздо лучше, чем сама природа.
– Прошу вас, сыны мои, умерьте гордыню, – взмолился отец, – не забывайте, что ваша работа – это всего лишь камень, искусно обработанный камень. В нём нет жизни.
– Неправда! Мы докажем тебе, – сказали шестой и седьмой братья.
И вырезали они из камня море и полуостров Казантип.
– Не может каменное изображение заменить живое! Жизнь невозможно заменить холодным камнем! – сказал отец.
Но сыновья его уже не слушали. Оцепенелые, точно окаменевшие, смотрели они на творение рук своих, не могли глаз отвести от того, что высекли из камня. Живая природа казалась им невзрачной, не заслуживающей внимания.
– Камень – самое лучшее творение природы! – восклицали они.
И до сих пор, оцепеневшие, стоят братья рядом с Сенькиной бухтой. Превратились они в то, что ценили больше всего на свете, – в камни. Так их и называют с той самой поры: скалы Семибратцы.
