что МУР будет контролировать Япончика и во время отбывания наказания. Просил отправить его в Магаданскую область. Говорю: «Выбери место так, чтобы дальше ехать было». Даже не пришлось писать персональный наряд (где направить в конкретное место). И он поехал в Магадан. Мы выбрали «красную» зону, куда добраться тяжело. Если освобождение выпало на весну, то придется ждать полгода, пока реки успокоятся. Невозможно ни проехать, ни пройти.
Япончик в Магадане быстро понял, что нужно любым способом из этой тюрьмы выбираться. И он придумал как. Устроил там дебош, «бакланку», как выражаются в органах. Избил одного из осужденных. Иванькову вменили ст. 206 УК РСФСР «Хулиганство», назначили ему наказание в виде трех лет лишения свободы и поменяли ему режим – перевели в колонию для особо опасных преступников в Иркутск.
Вот там, как говорят, уже у него было все хорошо, там криминал быстро нашел подходы, чтобы сделать жизнь своего босса за решеткой вполне терпимой.
О досрочном освобождении Япончика ходатайствовали перед президентом Борисом Ельциным известные люди, среди которых офтальмолог Святослав Федоров и Иосиф Кобзон.
– Они писали Ельцину письмо, что длительное тюремное содержание не способствует исправлению личности, – рассказывает Бирюков. – Кобзон уговорил их подписать. А Кобзона, в свою очередь, просил Отари Квантришвили, который был другом Япончика.
После освобождения Япончик уехал в США. По своим каналам мы узнали, что он приезжал в Россию под чужими документами. В аэропорту провел встречу и улетел назад. Цель поездки: налаживание поставки кокаина сюда, в Москву. Кокаин в то время пользовался спросом у интеллигенции и криминала, многие садились на него. Япончик напрямую хотел поставлять, будучи сам в Америке. Но ему сделать это так и не удалось. Николай Васильевич Куликов, тогдашний начальник ГУВД Москвы, приятель мой, спрашивает как-то: «Ну как там Японец?» – «Максимум год еще пробудет на свободе». И ведь правда, в 1995-м его арестовало ФБР.
Часть IV
Чужие среди своих
Советская власть не любила инакомыслия. Она рьяно боролась с теми, кто отклонялся от линии партии, называя их антисоветчиками. Для них в Уголовном кодексе РСФСР была особая статья – точнее, даже две: ст. 70 «Антисоветская агитация и пропаганда» и ст. 190 «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Признанные виновными карались лишением свободы на срок до семи лет и до трех лет соответственно. В растлении советского гражданина власти винили тогда иностранное радио и книги, изданные за рубежом.
Глава 1
Месть за Высоцкого
24 ноября 1984 г. в дом к старшему гидрогеологу «Читагеология» Аркадию Данилину (ему в тот момент было 47 лет) пришли с обыском. Люди в форме искали запрещенные книги. Перерыли всю квартиру, внимательно вчитывались в обложки разных изданий. Видно было, что четкого понимания, книги каких именно авторов следует изъять, нет. Зато есть установка: брать все, изготовленное кустарным образом и не имеющее маркировки «советская печать». Милиционеры ушли с добычей: мешком литературы и… собственно хозяином. Данилина в тот же день арестовали, поместили в СИЗО. Не помогли ему остаться на свободе ни заслуги в области геологии, ни то, что он ранее никогда не привлекался, ни то, что он был женат, что означало – такой вряд ли сбежит.
Передо мной материалы дела:
Данилин собрал у себя дома подборку изготовленных кустарным способом по фотонегативам книг ряда издательств США, ФРГ и Франции, которые содержали на русском языке заведомо ложные измышления, касающиеся истории, государственного устройства, внешней и внутренней политики СССР. На протяжении 1982–84 года Данилин часть этих книг давал для прочтения другим гражданам – своим знакомым и друзьям.
Что это за книги и прошли ли они соответствующие экспертизы? В деле фигурируют четыре автора, в том числе Владимир Высоцкий.
– В 1981 году в издательстве «Русское зарубежье» в Нью-Йорке вышло два тома песен и стихов Владимира Высоцкого под редакцией Аркадия Львова, – рассказывает представитель Забайкальского краевого суда Виктория Михайлюк. – В СССР эти книги можно было найти только в самиздате, ведь подобная литература считалась антисоветской. Перепечатки этих книг оказались и у геолога Аркадия Данилина, который был книголюбом.
Аркадий Львов с детства коллекционировал записи Высоцкого. Знал наизусть около 300 его песен и стихов. Он приехал в США в 1979 г., а в 1980 г. умер Высоцкий. И сразу же на Аркадия вышел издатель, который мечтал выпустить самое полное издание произведений поэта. Для Львова это стало делом всей жизни. Коллекционеры со всего мира безвозмездно предоставили ему любительские магнитофонные записи выступлений Высоцкого, в основном очень низкого качества. Как вспоминал Львов, особенно плохо было с ранними песнями: «Мы пользовались очень "грязными" фонограммами». Так что ошибок хватало.
Потом Львов нашел Михаила Шемякина, у которого хранились негативы архива Высоцкого (их отдала ему Марина Влади). Их распечатали – получилось 1200 страниц. Это были рукописи, которые легли в основу нового издания.
Сборники разошлись по всему миру, их запросили многие университеты Америки и Европы. Что там было запрещенного – сказать непросто. Ведь до сих пор эксперты и историки спорят о том, можно ли считать творчество Высоцкого антисоветским. В конце концов, бард выступал и перед высокопоставленными чиновниками, пел им даже знаменитые «Охоту на волков» и «Баньку».
В материалах дела не уточнено, какие именно произведения Высоцкого или его рукописи имеют негативный контекст. Сказано лишь, цитирую: «Песни и стихи Высоцкого… содержат ложные сведения и факты, порочащие государственный и общественный строй, причем по своему характеру и направленности являющиеся клеветническими». Это наводит на мысль, что крамольной могли счесть в числе прочего «Песню о Сталине». Высоцкий не был автором этой песни, но все знали ее именно в его исполнении:
Товарищ Сталин, вы большой ученый,
В языкознании познавший толк,
А я простой советский заключенный,
И мой товарищ – серый брянский волк.
– Не только сборник произведений Высоцкого, но и книги «Верный Руслан» Георгия Владимова, «Новые приключения солдата Ивана Чонкина» Владимира Войновича и «Загадка смерти Сталина» Абдурахмана Авторханова посчитали антисоветскими, – говорит Виктория. – Первая книга – рассказ от лица конвойной собаки, которая остается без работы в хрущевскую оттепель (лагерь расформирован). Руслан вместе с другими псами учреждения оказываются на улице и выживают за счет того, что находят на помойках. А когда в поселке снова появился поезд, на котором раньше привозили заключенных, собаки прибегают его встречать.
