Атакующего оружия больше, да и символика его побогаче. Как писал Юлиус Эвола в своем «Протесте против современного мира», «в Средние века было написано великое множество трактатов, где каждый вид оружия и каждый рыцарский доспех имел свое символическое толкование — духовное и этическое… клинок меча символизирует душу рыцаря», и это, среди прочего, объясняет, почему холодное оружие ковалось в глубокой тайне. Так что теперь понятно, какое значение имел для Арагорна меч Андрил, перекованный эльфийскими кузнецами. Меч, разумеется, «из всех видов оружия самое почетное и благородное».
У каждой стороны лезвия меча свое предназначение: первая сторона разит «всякого, кто смеет оспаривать божественную сущность Спасителя нашего», а вторая «карает всякого, кто восстал против рода человеческого»; острие же клинка «означает повиновение, ибо всем должно повиноваться рыцарю».
Меч служит главным символом власти, а значит, он должен быть красив, под стать ножнам и головке эфеса, украшенной символическими драгоценными камнями:
«Меч сей был красоты изумительной и отливал радужным сиянием: головка эфеса — из цельного камня, лучившегося всеми цветами земными, и каждый цвет — с особым переливом… рукоять — из половин туловища двух разных зверей: змеи и рыбы» («В поисках Грааля»).
Меч — это и средоточие тайного знания металлов и драгоценных камней; предназначен он лишь избранному и готов в мгновение ока сразить любого, кто неподобающе попробует им завладеть; «всякий осквернитель либо падет от него, либо навек покалечится».
Миф о сломанном и перекованном мече символизирует поруганное и возрожденное владычество — ту же королевскую власть; то же относится и к мечу, который Артур выдернул из крыльца: это означает обретение новой земли и сокрытых в ней драгоценных камней, равно как и власти, заключенной символически в металле клинка. Королевская власть есть камень, и на нем зиждется королевство… Наконец, подобно индуистской ваджре(84), меч символизирует молнию, солнечное сияние и речь.
Не менее важную роль в легендах о Граале играет и копье. В древнейшей кельтской исторической традиции оно сочетается с блюдом, на котором лежит отсеченная голова. И с копья стекает кровь. Кельтский дротик габулга, подобно копью, означает молнию; как божественный талисман ассоциируется он и с котлом Дагды(85).
Знаменитый герой Кухулин выучился владеть копьем во время своего посвящения в воители у Скатах(86). Копье пронзает и ранит — но и излечивает тоже, как и змея, несущая двойную символику. В этом смысле копье сравнимо с розой, впитывающей «росу небесную», что стекает с него. Дротик, незаменимый на охоте, служит главным оружием Персивалю: он пронзает им око и мозг первого своего противника.
Подобно деревьям, копье представляет собой Axis mundi, олицетворяющую связь земли с небом. А древесный сок сродни крови, стекающей с копья.
Магическую роль копья, наконец, подчеркивает и Фулканелли в «Философских храмах». Так, вспоминая поступок центуриона Лонгина, он пишет, что «тот сыграл в Страсти Господа нашего Иисуса Христа такую же роль, что и святые Михаил с Георгием; то же содеяли в языческой традиции Кадм, Персей и Ясон(87). Лонгин пронзает копьем бок Христу подобно тому, как небесные воины(88) и греческие герои сражают драконов. Этот своего рода символический поступок призван возыметь счастливые последствия».
В другом месте тот же автор поясняет нам роль «твердых активных предметов, заключающих в себе мужское начало»: к ним относятся жезл, посох, скипетр, древко копья или дротика.
Рассмотрим теперь другие виды оружия, столь же важные: к примеру, секира, которой у Толкиена мастерски орудует гном Гимли, исправно служит и Бландену Корнуэльскому, доблестному герою бретонского цикла. Секирой вооружен и скандинавский бог войны Тор, мечущий громы и молнии. Бог силы Тулкас тоже вооружен секирой (или молотом), которой он разит Моргота. Лук и стрелы также незаменимы на охоте. Уже известный нам Вольфрам фон Эшенбах, намеренно уклоняясь от главной темы повествования, сравнивает этот прием с натяжением тетивы лука: таким образом он идет к цели не прямым путем, а обходным.
Ко всему прочему, в сказаниях лук и стрелы имеют эротическую символику, подобную разящим стрелам Купидона, самого, пожалуй, популярного персонажа живописных полотен эпохи Возрождения. В этой связи Жак Рибар вспоминает «Поэму о Гигемаре», где главный герой пускает стрелу в белую лань, а стрела рикошетом возвращается к стрелку, нанося ему символическую рану, которую если что и может излечить, то только любовь. При всем том, однако, не стоит забывать главное: в Средние века ничто не могло сравниться с рукопашной схваткой. В отличие от лука, палица, грозное оружие кельтского бога Дагды, символизирует гром и молнию, будучи сродни индуистской ваджре или греческому трезубцу, несущими столь же многозначную символику: гром, Ось мира…
Во «Властелине Колец» речь идет о Кольце Всевластья; в «Сильмариллионе» — о трех драгоценных камнях Сильмариллах, ограненных Феанором; в «Хоббите» — об охоте за сокровищами. Другими словами, драгоценности так–же играют важную роль в творчестве Толкиена: они — движущая сила и первопричина всех его историй.
Раскручивая свои сюжеты вокруг драгоценностей, Толкиен всего лишь продолжает вечную сказачно–легендарную традицию, включающую в себя, среди прочего, и «Песнь о Нибелунгах», где также говорится о чудесном золотом кольце, и сказание про кольцо Гига(89), подобное кольцу–невидимке, которое нашел Бильбо, и многие другие легенды и предания, превозносящие магическое значение «особенных» драгоценностей.
Упомянув о традиционной роли драгоценностей, нельзя не сказать и об их традиционной символике. В тайном знании украшение, например драгоценный камень в оправе из чистого, неблекнущего золота, становится носителем и выразителем первозданной силы, исходящей из земных недр, что, иначе говоря, символизирует возрастающее желание. Таким образом, украшения и драгоценные камни, которые почти во всех мифах и легендах связаны с драконом или змеем, заключают в себе тайну бессмертия — не чудесного, а самого что ни на есть земного, связанного с недрами земного мира. Поэтому страсти, что неизменно разгораются вокруг них, а также самозабвенное преклонение перед ними, всегда исполнены драматизма. Благодаря драгоценным камням и оправе из драгоценного же металла украшения символизируют эзотерическое, сокровенное знание. В то же самое время украшение, то есть ограненный и оправленный камень, — это продукт труда ювелира дел и заказчика. Именно так действует и союз души, знания и силы; в свою очередь, украшение наделяет всеми этими качествами человека, который его носит, и даже общество, которое почитает драгоценность как святыню.
Словом «символ» (symbolon) на греческом языке не случайно обозначается кольцо, разделенное на две половины, которые должны воссоединиться. В «Словаре символов» можно, в частности, прочесть следующее:
«Кольцо символизирует крепкую привязанность, верность, добровольное согласие… Оервые христиане носили кольца, и Климент Александрийский(90) советовал христианам носить на оправе своего кольца изображение голубки, рыбы или якоря… В эзотерическом плане кольцо обладает чудодейственными силами. Кольцо — это пояс, оберегающий некое место и хранящий сокровище или тайну. Завладеть кольцом означает в определенном смысле отворить дверь, ведущую в замок, пещеру или рай и т. д. Надеть кольцо на себя или кого–нибудь, или принять его от кого–нибудь — значит оберечь себя или кого–нибудь, или принять чей–то дар как единственное в своем роде сокровище, или оделить таким же даром кого–нибудь».
Но самое главное заключается, пожалуй, в том, что кольцо — это знак признательности, «символ могущества или уз, которые ничто не в силах разорвать, даже если кольцо теряется или забывается где–нибудь на долгом пути».
Но вернемся, однако, к Толкиену и к его Кольцу. Согласно легенде, Соломон был обязан своим могуществом именно кольцу.
«Арабы сказывали, будто однажды пометил он печаткой того самого кольца всех бесов, собрав их вместе чудесным заговором, и те сделались его рабами. А после некий неистовый гений похитил Соломоново кольцо, дабы завладеть силой его. Однако же Бог повелел ему бросить кольцо в море, дабы оно вновь вернулось к Соломону».
Исчезновение проклятого кольца — своего рода традиция в подобных легендах.
По времени и традиции нам ближе кольцо Нибелунгов, хотя Толкиен не любил, когда «его» Кольцо Всевластья сравнивали с «сокровищем» изначальных хранителей легендарного клада. И все же мы попытаемся сравнить эти два кольца, благо между «Песнью о Нибелунгах» и «Властелином Колец» есть немало общего.
