В самых разных театрах как капитальный ремонт – так растрата, а то и судебный процесс. Как фестиваль, то – нецелевые расходы. В театрах вовсю пошли дискотеки, VIP-вечеринки, чужие антрепризы стали вытеснять собственный репертуар, аренда выгоднее творчества. В Рязани выпускали спектакль «Бешеные деньги» без прогонов: сцена была плотно занята. Из Новгорода звонок. Народные артисты услышали от директора: «Вы же муж с женой… Репетируйте дома».
Я думаю, что всё это не случайность, а разрушительные последствия модели «директорского» театра – того самого, который в последние десятилетия «управился» с режиссурой. Теперь нынешние молодые режиссёры, естественно, не хотят взваливать на себя бремя руководства театром, разовый спектакль делать гораздо спокойнее, и заработать можно гораздо больше, и ответственность на себя за творческое состояние театра в целом режиссура сегодня брать не хочет. Что неудивительно в непростых условиях рыночного существования. В Кирове за последние десять лет сменилось пять директоров. А ещё без счёта – руководителей Департамента культуры. И каждый из них норовил руководить художественным руководителем. И это ведь отнюдь не только кировская ситуация. Во многих театрах идёт нынче война «четвёртого этажа», где обычно располагается контора – администраторы и бухгалтерия, со вторым и третьим, где – сцена, гримёрные, творческие цеха.
Примат кассы над творчеством дорого стоит театру. В Кирове снова новый директор – Ирина Анатольевна Шубина, филолог и юрист по двум своим образованиям, которая правильно думает, что главное в театре – это творчество и творческие люди, а весь остальной театр должен создавать им необходимые условия для работы, но как это будет на практике, в ежедневных взаимоотношениях, в будничной работе, пока, конечно, непонятно. Ну, мыслимое ли дело, что зарплата молодых артистов, пришедших в театр, состоит из исходных 4200 рублей, в результате с надбавками 5800, из которых 2400 они платят из своих же денег за общежитие?! В обществе как-то не принято, считается неинтеллигентным говорить о зарплатах и считать чужие заработки, но коль мы хотим порядка в театре, об этом приходится говорить открыто и жёстко. Что не может артист, творец, художник жить и работать на эту нищую зарплату, тогда как «четвёртый этаж», администратор, получает как минимум в пять раз больше. Неправильно это, несправедливо. Я вынуждена говорить о театральных деньгах, коль на все постановки в год им выделяется 850 тысяч. Легко разделить на восемь и увидеть, сколько получается на каждую постановку. А многим театрам теперь вовсе не дают постановочных средств. Ну не могут артисты на сцене быть одеты хуже, чем зрители. В Кировском театре нет прожекторов, проекторов из необходимого электрооборудования, не хватает микрофонов. А главные постановочные материалы при высоком уровне сегодняшней сценографии – это фанера и тряпки.
Всё чаще слышу разговоры об «устаревшей» системе Станиславского… О близкой гибели репертуарного театра. Но он погибает не от объективной социальной необходимости, от вызовов времени. Его убивают. Роль Герострата, шумного уничтожителя национальных богатств, примеривают сейчас на себя многие. Геростраты нынче в моде. Дело честных людей – остановить пожар. Спасти оставшиеся в живых театры и его творцов.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Театральная площадь
Код русского артиста
ЮБИЛЯЦИЯ
Общение с ним – времяпрепровождение само по себе бесподобное – неминуемо вызывает в культурной памяти блистательную галерею его коллег по профессии, немеркнущие образы, выведенные классической отечественной драматургией. В нём, кажется, есть очень многое от Геннадия Несчастливцева, многое – от Льва Гурыча Синичкина, что-то, вероятно, и от Шмаги…
Главное, что подкупает в этой личности, – помимо большого таланта, разумеется, и ценнейшей способности в каждой роли быть новым, неожиданным и вместе с тем всегда оставаться собой, никогда не терять своих собственных неподражаемо «чуйковских» стиля и харизмы, – так это его феноменально трепетное отношение к сцене. Можно было бы сказать, по-юношески трепетное, если бы перед нами не был мужчина достаточно зрелых лет.
В эти дни Александр Александрович Чуйков, народный артист СССР, премьер Тверского академического театра драмы, отмечает разом две знаменательные даты: 75-летие и 50-летие творческой деятельности. Как именно отмечает? Достаточно скромно, по-домашнему, без какой бы то ни было пышности. Репетирует, готовит новые бог весть какие по счёту роли, которые будут предъявлены его любимой – и любящей его – публике в свой черёд, по осени. Занимается со студентами: профессор Тверского курса Щепкинского училища давно и целенаправленно работает на будущее – и родной сцены, и российских подмостков вообще – и лицезрение многих его бывших питомцев «в деле» позволяет судить, что это занятие даётся ему ничуть не хуже, нежели игра на сцене.
Вопрос о том, что же пожелать Вам, дорогой Александр Александрович, в связи с Вашим двойным юбилеем, честное слово, ставит в некоторый тупик. Ведь у Вас, с какой стороны ни посмотри, – всё есть. Одна счастливая семья, вторая прекрасная семья, которые, в известном смысле, сливаются воедино (супруга и настоящий многолетний творческий соратник артиста – художественный руководитель Тверской драмы Вера Андреевна Ефремова); искренние любовь и признание у публики, партнёров, учеников; да и работой, до который Вы, как настоящий профессионал, столь жадны, актёр Чуйков не обделён и, думается, в обозримом будущем обделён не будет…
Остаётся пожелать лишь традиционного – но от этого не становящегося маловажным – здоровья! А ещё – успехов боготворимому им театру: и Тверскому драматическому, и русскому психологическому!.. Нет ни малейшего сомнения: будет всё хорошо с ними – будет совершенно счастлив и полностью удовлетворён жизнью и артист Александр Чуйков.
«ЛГ»
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Скальпель хирурга Карбаускиса
Театральная площадь
Скальпель хирурга Карбаускиса
ПРЕМЬЕРА
«Будденброки» как диагноз. В РАМТе рассказали историю гибели одного семейства.
В когорте своего поколения Карбаускис один из немногих, кто сумел не «прогнуться под изменчивый мир». Он ставит то, что считает нужным. Нужным ему самому и ещё некоторому количеству людей, готовых стать его единомышленниками. Никому свой выбор не навязывает (ни худрукам театров, ни зрителям), и уже одно это не может не вызывать уважения. Материал, с которым он работает, никак не соотносится ни с истерическим поиском новых форм, каковым по инерции продолжают заниматься адепты всяческих «новых» волн и драм, ни с играми в «холодно-горячо», коими заняты многочисленные менеджеры по продажам от режиссуры, стремящиеся во что бы то ни стало угодить публике, требующей непритязательно-броского зрелища. Область, которую литовский режиссёр исследует планомерно (начиная ещё с «Рассказа о семи повешенных» в «Табакерке») и скрупулёзно, большинству людей внушает инстинктивный, почти первобытный ужас: жизнь на грани смерти – смерть у границы жизни. А точнее, взаимосвязь поступков, совершённых человеком в жизни, с тем, как и во имя чего он уходит из неё.
В спектакле «Ничья длится мгновение», поставленном по роману Ицхокаса Мераса и номинированном на нынешнюю «Золотую маску», эти взаимосвязи просматривались очень чётко. В судьбе каждого героя поступок и следствие разделялись всего несколькими днями, а чаще – минутами. Сжатое до предела безантрактное действие буквально само подводило зрителя к соответствующим выводам. В «Будденброках» всё сложнее: решение, принятое персонажем ещё в ранней юности, жёстко детерминирует финал его земного существования, который наступит через тридцать-сорок лет. И зрителю, незнакомому в великим романом Томаса Манна, далеко не сразу становится ясно, что вся жизнь, заключённая между этими двумя событиями, катится по колее, направление которой задано принятым решением.
Старшие Будденброки поженились ради соединения капиталов и процветания семейного предприятия – хлеботорговой фирмы, прожили всю жизнь без любви, но в согласии и постарались воспитать своих детей в том догмате, коим руководствовались сами: долг перед семьёй и фирмой превыше всего. Житейская мудрость с некоторой долей цинизма, помноженная на беззаветную любовь к детям как продолжателям рода, умножателям его богатства и славы – психологически точная работа Андрея Бажина (Консул) и Ларисы Гребенщиковой (Консульша).
