Многое зависит от школы. Любой учитель (будь он биолог или химик) – всегда «словесник». Вот почему предметы «русский язык» и «литература», объединяемые «словесностью», – главные в школьной программе. Общество наконец начинает осознавать этот простой факт – возвращается сочинение. Но ведь хорошо бы воскресить и устный экзамен, выразительное чтение, ибо без чтения вслух воспитать культуру речи невозможно.
Как будут осуществляться эти положительные нововведения – зависит от нашей… речевой культуры. Перегруженность информацией, гнёт бюрократических бумаг и равнодушие «уставшего» ученика рождают новый тип агрессивного бессилия, которое чувствуют мои коллеги на встречах с рядовыми учителями. Между тем хочу сказать всем: ищи счастье в собственном сердце, мобилизуй волю, настрой мысль, найди слова, произнеси одушевлённо и зарази своим образом говорящего или пишущего, того, кто вошёл с тобой в речевое соприкосновение. «Свет ваш да светит перед людьми!..»
Теги: речевая культура , школа
Говори, да не заговаривайся!
Словесная агрессия - очевидный, негативный, но до конца неустранимый элемент школьной жизни.
Родители упрекают учителей ("Много требуют! Слишком придираются!") – учителя обвиняют учеников («С ними не сладишь! Совсем распустились!») – ученики кивают на одноклассников («А чо я-то?! Это Санька виноват!»). Оскорбления, угрозы, насмешки, жалобы, грубые требования – всё это знакомо современным школярам не меньше, чем бурсакам Помяловского или героям «Республики ШКИД».
Некоторые давно известные проявления агрессии получают новые названия, становятся актуальным предметом публичных дискуссий. Аггро – ритуальные действия перед проявлением настоящей агрессии или вместо неё. Буллинг – травля, третирование, преследование одного из членов группы. Хейзинг – издевательства над новичками. Причём от последнего едва ли не в равной степени страдают как учащиеся, так и учителя, достаточно вспомнить недавнюю экранизацию романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил»: после первого же урока Виктор Служкин окрестил свой 9 «В» «зондер-командой».
Не менее показательно и то, что опытные, имеющие солидный стаж учителя часто не замечают за собой грубости, бестактности, небрежности в общении, прикрывая педагогическую беспомощность абстрактными понятиями – «жёсткость», «требовательность», «принципиальность». Оправдывают некорректность речи ссылками на «большую загруженность», «сложность класса», невозможность «повлиять по-другому».
Агрессивность поведения школьников во многом обусловлена и стереотипами учительского восприятия: занижением способностей («Современное поколение дебилов!»), сомнением в личностных качествах («Ничего хорошего от них не дождёшься!), навешиванием словесных ярлыков («зубрила», «лентяй», «нахалка», «вертихвостка»). Клише часто не совпадают с действительностью. Это отражено в словах девятиклассника из повести Олега Павлова «Школьники»: «Однажды я услышал о себе разговор учителей: они рассуждали потихоньку, что, оказывается, я вовсе не такой уж дурак, каким прикидываюсь, а умею даже очень неплохо думать и размышлять. Но то, что я нечаянно подслушал, было и унизительно, и ошеломительно. <[?]> И так я впервые осознал, что есть огромная пропасть между тем, кто я есть сам в себе или для себя, и мнением обо мне взрослых людей. Будучи умным, школьник должен всегда ещё и притворяться умным…»
Существует и противоположный стереотип: педагог в представлении ученика. По просторам интернета гуляет перечень любимых учительских фраз: «Вышел и зашёл как положено!»; «Для особо одарённых повторяю ещё раз»; «А голову ты дома не забыл?»; «Ты у меня школу со справкой закончишь»… И ведь именно так и говорят! Это тоже неявный, но вполне реальный повод для проявления агрессии, её внутренний пусковой механизм. Как тонко заметила Бел Кауфман в романе «Вверх по лестнице, ведущей вниз», «большинство ребят ненавидит учителя не потому, что учитель хороший или плохой, а просто потому, что он – учитель».
Кстати, то же относится к «бдительной» общественности, недалёким родителям и горе-журналистам, путающим педагогику с психиатрией и стремящимся в любой конфликтной ситуации всё свалить на педагогов. Это они, мол, во всём виноваты: не доработали, не проследили, не проявили должного внимания!
Однако и игнорирование вековых стереотипов восприятия – прямой путь к педагогическим ошибкам, психологическим просчётам, коммуникативным неудачам. Одни учителя намеренно стремятся к авторитарности в общении («Всё равно заставлю!»; «Они у меня ещё попляшут!»; «Пусть ненавидят, лишь бы слушались»). Другие пытаются разрушить шаблоны панибратством и фамильярностью, изображают из себя «чотких пацанов» и «клёвых девчонок». Обе стратегии абсолютно неэффективны, поскольку лишь умножают проблемы в общении с учениками, что приводит к эмоциональному выгоранию и в итоге только усиливает враждебность и недопонимание.
Что можно предпринять для гармонизации отношений с учащимися? Прежде всего нужно дифференцировать и объективно оценивать каждое конкретное высказывание: различать осознанную, намеренную речевую агрессию и непроизвольные, защитные реакции. Первая нередко возникает из желания учителя продемонстрировать властную позицию, личную неприязнь. Такое поведение категорически недопустимо. У школьника складывается субъективное впечатление, будто агрессия педагога направлена не на его поведение в данной ситуации («Сейчас ты поступаешь неправильно»), а непосредственно на него самого («Ты вообще плохой, глупый, невоспитанный»).
Во втором случае агрессия возникает как спонтанная и часто непроизвольная реакция, например на явное нарушение дисциплины, неподчинение обоснованному требованию, прямое оскорбление и т.п. Такое поведение имеет защитный, оборонительный характер и является естественной реакцией на нарушение поведенческих норм. В подобных случаях жёсткость (но не жестокость!) оправдана, а иногда и единственно возможна.
Однако тут тоже надо знать меру и соблюдать правила вежливости. Вместо грубого требования («Закрыли все рты!»), угрозы («Считаю до трёх!»), ответного оскорбления («Класс идиотов!») или обвинения («Вы вообще не умеете слушать!») можно сказать: «Требую тишины!»; «Вынуждена прервать объяснение»; «Крайне разочарована вашим поведением». Хамский выпад можно пресечь бесстрастным вопросом («Отлично, и что дальше?»); враждебный намёк – нейтрализовать перифразом, обнажающим смысл («Да, я очень плохая. Ты ЭТО имел в виду?»); злую насмешку – обезоружить ответной иронией («Смеяться уже можно или ещё рано?»).
Следует также проявлять речевую гибкость и словесную избирательность, отказаться от категоричности, нетерпимости, заносчивости в общении с учениками. Не считать мнение ребят, не совпадающее с вашим и даже с общепринятым, изначально неправильным и непременно странным. Не подменять разъяснение («Сделай это потому-то… для того-то…») приказом («Делай и не возражай!»). Не сводить воспитательную беседу к занудной нотации, негативную оценку – к примитивному оскорблению.
Наконец, стоит признать, что словесная агрессия не только неэтична, но и неэффективна. Агрессией достигается лишь сиюминутный и неустойчивый результат при очевидной психологической слабости и недостатке профессионализма. Здравая оценка ситуации, контроль над речью, волевая концентрация, эмоциональная выдержка помогают если не устранить, то существенно снизить и предупредить агрессию.
Юлия Щербинина, доктор педагогических наук
Теги: речевая культура , школа
Марина Москвина. Учись видеть. Уроки творческих взлётов. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014. – 360 с. – 4000 экз.
Я люблю книги М. Москвиной, всегда хорошие и разные – детские сказки, "взрослые" романы, книги - путешествия.
И вот передо мной её новая книга «Учись видеть».
Слово «учись», вынесенное в заглавие, настраивает на то, что это в некоторой степени учебник.
И действительно, сначала кажется, что Марина Москвина решила написать книгу для тех, кто хочет стать писателем, книгу о том, как, перефразируя поэта, «делать тексты».
Но процитированные ею в главе «Золотое правило нашего мастерства» слова Экзюпери: «Учиться нужно не писать, а видеть!» – опровергают это предположение.
Ведь и я, работая со школьниками, как Марина со студентами, ставила задачу вырастить не поэта, писателя, журналиста, а Великого Русского Читателя.
