не посетил раненых солдат в госпитале; эгоманьяк, который ради того, чтобы прожить еще пару недель, позволил уничтожить над собой целый город с женщинами и детьми, но ни разу не поднялся туда из самого надежного в мире бункера, чтобы увидеть, что он натворил (это повредило бы его интуиции); психопат, который ругал и считал недостойным себя терпеливо и послушно умиравший за него народ; друг детей, который со слезами умиления провозгласил фрау Геббельс образцовой женой и матерью, потому что она сказала ему, что прикажет умертвить четырех своих детей, поскольку жизнь без фюрера для них невозможна; взбесившийся мелкий буржуа, который, словно герой грошовой оперы, во время крушения Германии самым важным счел сделать «честной» неизвестную девушку, с которой сожительствовал, в последнюю минуту сочетавшись с ней скоропалительным браком «по залету» – при этом были убиты еще двое бравых солдат, которым пришлось разыскивать в Берлине служащего загса; и, наконец, трус, который никак не мог умереть своей крысиной смертью в одиночестве – ему непременно нужно было прихватить с собой новоиспеченную фрау Гитлер.
Так называемая «легенда о Гитлере» продержалась в Германии гораздо дольше, чем обещания нацистов. Она держалась почти до конца войны и частично даже после ее окончания. «Фюреру ничего об этом неизвестно», «Если бы только фюрер знал об этом!» – эти выражения постоянно повторяли даже тогда, когда повсюду уже наступило отрезвление.
Фильм «Последний акт» дал возможность покончить с этой легендой. Не оставалось иного выхода, кроме как воспользоваться документальными материалами. То, что удалось собрать – вся эта подлость, бесчувствие, жалось к себе, глупость, некомпетентность, сентиментальность самого дурного сорта, дилетантизм и трусость – все это казалось более чем достаточным для того, чтобы миф о фюрере и легенда о высшей расе взлетели на воздух. Это были сумерки идолов [58] – но не гибель богов. Однако речь в фильме шла о чем-то большем. Нацисты не были пришельцами с другой планеты, поработившими Германию – они выросли в самой Германии, и дело было не только в кризисе и безработице, которые пригнали к ним народные массы, сражавшиеся за них до полного самоуничтожения – дело было в чем-то еще. Дело было в том, что столетиями людей воспитывали в беспрекословном подчинении, которое нашло в Германии особенно благодатную почву. Дело было в удобном слове: не нужно было думать, не нужно было самому принимать решения, люди ни за что не несли личной ответственности, следуя этому слову. Культивировалось рабское послушание – слепое повиновение без каких-либо моральных, этических, религиозных, человеческих размышлений; уничтожалось гражданское мужество, отвага отстаивать свои убеждения. Это было слово для рабов. Это было слово, прикрывавшее моральную трусость. Это слово, по иронии судьбы, стало любимым словом новоявленной высшей расы. Этим словом оправдывали убийства в концлагерях; весь мир поразился и ужаснулся тому, что этим словом также пытались оправдать себя маршалы и генералы в Нюрнберге, поскольку они совершенно серьезно считали, что его достаточно для того, чтобы они могли расстреливать пленных, нарушать международное право, безнаказанно убивать гражданское население. Никто не говорил о совести. Совесть была мертва, убитая этим словом – словом всех диктатур.
Как обстоят дела сегодня? Гораздо большая часть немецкого народа выступает сегодня против нацистов, против войны, против милитаризма и за мир. Точно так же было и в 1918 году. Однако через двадцать лет началась Вторая мировая война. В финале фильма «Последний акт» звучат слова: «Будьте бдительны!». Будьте бдительны, чтобы то, что произошло, никогда больше не случилось. Нужно ли нам быть бдительными?
Передо мной лежит воззвание Боевого союза против нацизма в Берлинском округе Шарлоттенбург. В нем говорится, что в Западной Германии существует уже более 100 организаций с открыто нацистскими установками, и еще более 40 периодических печатных изданий. К этому добавились праворадикальные группы, без помощи которых нацисты никогда не пришли бы к власти, и которые вновь заняты все такой же энергичной деятельностью.
В 1945 году должны были начаться крупные выплаты компенсаций жертвам нацизма. Это казалось чем-то само собой разумеющимся. Однако о чем рассказывает на своих страницах серьезная базельская газета «Национальцайтунг» в статье под заголовком «Боннский скандал с компенсациями» в конце 1954 года?
«Около 85 % высокопоставленных лиц среднего и высшего эшелона НСДАП, СА и СС, которые были государственными служащими еще до 1933 года, получают сегодня полную пенсию. Примерно у половины из них ежемесячная пенсия составляет свыше 1000 марок. Оставшиеся круглыми сиротами по вине нацистов люди получают – если им вообще повезло и их случай был рассмотрен – 100 марок. Однако и эта сумма им не полагается, если они зарабатывают больше 75 марок. Основатель и первый начальник гестапо, Дильс, тоже получает полную пенсию, как и вдова главного палача – Гейдриха, в то время как десятки тысяч родственников не получают сегодня ни пфеннига».
Разве это не выглядит скорее как компенсация нацистам и их политическим попутчикам, отнятая у их жертв? Разве это не сигнал? Рассмотрим еще один случай. В 1945 году один полковник был приговорен к 15 годам каторжных работ: за несколько дней до того, как американцы заняли городок Пенцберг, он приказал расстрелять бургомистра и шестерых жителей города, которые хотели помешать нацистам осуществить бессмысленный взрыв на городской шахте. Полковник подал апелляцию. В 1956 году его оправдали в Мюнхене, так как он действовал по приказу. Оправдательных приговоров такого рода становится все больше, вновь и вновь многократно повторяются слова «приказ есть приказ», и их достаточно для оправдания. Точно так же множатся тревожные сообщения в прессе о бывших нацистах и их пособниках, которые пробрались на важные политические посты. Ненавидимый всеми прокурор Гитлера, который внес предложение не расстреливать участников заговора 20 июля [59], а вешать их, и который лично присутствовал при повешениях, с комфортом живет на полную пенсию. Комендант печально известного концлагеря Штуттгоф был недавно приговорен всего к 5 годам каторги за 150 убийств. В этот срок засчитано предварительное заключение, и в итоге получается примерно по 10 дней каторжных работ за одну смерть. Город Киль, который в 1945 году лишил почетного гражданства адмирала Редера, осужденного за военные преступления, вновь предложил ему стать почетным гражданином города в 1956 году. Этого военного преступника чествовали после освобождения из заключения звоном колоколов, цветами и речами.
Представитель военно-морского флота в новом бундесвере несколько недель назад произнес речь перед учебно-тренировочной ротой в Вильгельмсхафене. В этой речи он представил осужденных за военные преступления адмиралов Дёница и Редера как примеры для подражания, заявив, что «ни одно пятно позора не пристало к
