А пока они вели двойную жизнь — говорили правильные слова, участвовали в митингах и собраниях, регулярно получали не такую уж малую по сравнению с другими зарплату и думали только о том, чем бы еще ублажить заграничных хозяев, как заставить их лишний раз раскошелиться. И можно хорошо себе представить их радость по случаю затопления очередной шахты, очередной загубленной партии оборудования. Да, это были враги не менее жестокие и опасные, нежели те, которые пришли все-таки в нашу страну в сорок первом году.
Однако продолжим рассказ о «шахтинском деле». В 1926 году была создана вредительская группа в Москве. Надо сказать, что на нее возлагались особо большие надежды. Ведь в случае успеха вредить уже можно было не только в Донбассе, но и в масштабе всей страны, а там, глядишь, можно будет перекинуться и на другие отрасли промышленности. Среди руководителей московской группы оказался бывший акционер — директор Ирининского каменноугольного общества Л. Г. Рабинович. Кстати, к тому времени Рабинович занимал очень ответственный пост председателя научно-технического совета каменноугольной промышленности Высшего Совета Народного Хозяйства. Специалисты были нужны, специалистов не было, и Советская власть предоставила буржуазной технической интеллигенции возможность работать на благо народа. Поскольку Рабинович поклялся, что всей душой принял задачи Советской власти, ему и был доверен столь ответственный пост. Кроме него, во вредительскую группу вошли работник плановых органов Н. И. Скорутто и другие специалисты чином поменьше. Планы у московской вредительской группы были довольно обширные — объединять и привлекать к антисоветской деятельности работников наркоматов, трестов, плановых органов, то есть тех, кто имел непосредственное отношение к руководству промышленностью.
Между тем так называемая «концессионная тактика» вредительских организаций, осуществляемая в 1922—1925 годах, не оправдала надежд, возлагаемых на нее «хозяевами». Начавшаяся социалистическая реконструкция народного хозяйства, общее укрепление Советской власти делали совершенно безнадежными расчеты бывших владельцев шахт и рудников, как и всей буржуазии в целом, на восстановление капитализма в стране. Достаточно сказать, что если по народнохозяйственному плану на 1927/28 финансовый год увеличение выпуска промышленной продукции намечалось примерно на 16 процентов, то фактический прирост составил более 22 процентов. Значительно был перекрыт и план следующего года. Конечно, приходилось преодолевать немало трудностей, в том числе и искусственно созданных, приходилось вводить режим самой жесткой экономии, использовать буквально все резервы, однако дело двигалось, промышленность набирала темпы, осваивала все новые виды продукции.
И тогда заговорщики пришли к выводу о необходимости активного вредительства. Теперь они все чаще стали возвращаться к идее военной интервенции со стороны капиталистических стран. Срыв социалистического строительства, подготовка прямой вооруженной интервенции, организация экономических и хозяйственных кризисов — такова была теперь основная тактическая линия всей деятельности вредителей.
В 1926—1927 годах «шахтинцы» усилили подрывную деятельность. В результате участились случаи взрывов и затопления шахт, они портили дорогостоящие механизмы, закупали за границей негодное оборудование. Чтобы вызвать недовольство рабочих Советской властью, были пущены в ход все средства: умышленное занижение зарплаты, нарушение законов о труде, полное пренебрежение правилами техники безопасности в шахтах.
Рабочие и служащие угольных предприятий подробно рассказали на следствии и на суде о вредительских актах, совершенных подсудимыми, их издевательском отношении к рабочим. «Нет почти ни одной области в производстве, — говорилось в обвинительном заключении по «шахтинскому делу», — где бы рабочие не указывали следствию на конкретные случаи вредительства и на определенных виновников его. Уличенные многочисленными показаниями, обвиняемые были вынуждены признать свою вредительскую деятельность».
Некоторые из обвиняемых во время пребывания белогвардейцев в Донбассе были тесно связаны с деникинской контрразведкой, это подтвердили и сами ее бывшие сотрудники. Вот показания Константина Клатько: «Контрразведку посещали и были связаны с ней специалисты с рудника Петропавловского — механик-инженер Абрам Борисович Башкин, техник Калганов Николай Ефимович и инженер Николай Николаевич Березовский. Все эти люди были связаны лично с головкой контрразведки ротмистром Прудентовым и его помощниками... Эти лица, безусловно, давали ценные для контрразведки сведения о лицах, сочувствующих Советской власти... Рабочие расстреливались пачками». Бывший начальник контрразведки ротмистр Павел Прудентов, между прочим, показал: «Инженер Калганов имел тесную связь с шахтинской контрразведкой, и не один раз его экипаж останавливался у подъезда, где помещалась наша контрразведка. В свои посещения контрразведки Калганов делился с нами сведениями о настроениях рабочих в Петропавловске, указывая на тех рабочих, которые выделялись среди последних или как агитаторы, или как большевистски настроенные». Прудентов подтвердил также связи с шахтинской контрразведкой Березовского, Колодуба, главного механика Власовского рудоуправления Башкина.
По окончании расследования суду было предано 53 участника вредительской организации в Донбассе Среди них оказалось четыре бывших шахтовладельца, однако в основном это были старые инженеры и техники, которые занимали при капиталистах важные посты, получали значительные жалованья, а некоторые даже участвовали в прибылях предприятий.
Вот резолютивная часть обвинительного заключения, составленного по материалам расследования деятельности антисоветских групп Донбасса:
«...Обвиняются в том, что они состояли членами вредительской контрреволюционной организации, действовавшей с 1920 по 1928 год, разновременно вступив в нее и поставив своей целью подрыв советской каменноугольной промышленности в контрреволюционных целях, для достижения чего производили разрушение и срыв производства на местах, срыв работ организационного центра каменноугольной промышленности Донбасса — «Донугля», срыв работы центральных органов, руководивших каменноугольной промышленностью.
Для достижения этих целей означенная контрреволюционная организация не только использовала аппараты советских учреждений, противодействуя их нормальной деятельности, но и, связавшись с пребывающими за границей и на территории СССР враждебными СССР лицами, группировками и органами, выполняла их враждебные в отношении СССР задания, передавала им сведения об экономическом состоянии каменноугольной промышленности для использования этих сведений во вред СССР и получала от заграничных контрреволюционных объединений и иных органов денежные средства для продолжения и дальнейшего развития своей контрреволюционной деятельности».
На основании постановления Президиума ЦИК СССР от 24 марта 1928 года дело было передано на рассмотрение специального присутствия Верховного Суда СССР.
Судебный процесс, вызывавший огромный интерес советского общества, проходил с 18 мая по 6 июля 1928 года. Обвинение поддерживали государственные обвинители Н. В. Крыленко и Г. К. Рогинский, а также группа общественных обвинителей. В процессе участвовала и группа защитников.
Большинство подсудимых как на предварительном, так и на судебном следствии признали свою вину, дали подробные объяснения по существу дела. Их показания были подтверждены и другими материалами расследования.
Суд, который продолжался около двух месяцев, не только тщательно разобрался во всех деталях антигосударственной, антисоветской деятельности вредительской группы в Донбассе, но и определил вину и степень тяжести преступлений, совершенных каждым членом организации. Несколько человек были осуждены условно, десять человек были приговорены к лишению свободы от одного до трех лет. Но организаторы, активные вредители, враждебная деятельность которых привела к существенному ущербу, были осуждены по всей строгости закона. Например, Л. Г. Рабинович был приговорен к шести годам лишения свободы, Н. Е. Калганов, А. К. Колодуб и А. Б. Башкин — к восьми годам, Н. И. Скорутто, А. В. Детер, Д. М. Сущевский — к десяти годам лишения свободы. Что касается таких вредителей-«ветеранов», как Н. Н. Горлецкий, Н. Н. Березовский, Г. А. Шадлун, А. И. Казаринов, Н. Н. Бояршинов, Ю. Н. Матов, С. В. Братановский, Н. К. Кржижановский, В. Я. Юсевич, С. З. Будный, Н. А. Бояринов, то они были приговорены к расстрелу. Однако Верховный Суд СССР счел нужным довести до сведения Президиума ЦИК СССР, что осужденные признали свою вину и помогли следствию раскрыть преступную деятельность организации. В связи с этим суд просил Президиум ЦИК СССР заменить Березовскому, Братановскому, Казаринову, Матову, Шадлуну и Бояршинову расстрел другой мерой наказания. Президиум ЦИК СССР согласился с ходатайством и заменил расстрел десятью годами лишения свободы.
