Кто-то остроумно заметил: «Счастье состоит не в том, чтобы много украсть, а в том, чтобы сохранить украденное». Вот ради настоящего «счастья» ростовщиков и прочих олигархов и были созданы офшоры. Настоящее счастье бывает лишь в раю, а для ростовщиков офшоры и есть «рай»: их называют «налоговым раем». Термин «офшор», или «офшорная зона» подразумевает любую страну (или часть территории страны) с низкой или нулевой налоговой ставкой на все или отдельные категории доходов, имеющую определенный уровень банковской или коммерческой секретности, упрощенные процедуры создания и регистрации (а при необходимости и закрытия) любых юридических лиц, либеральные правила регулирования их деятельности. Иногда офшоры называют еще «налоговыми гаванями», или «налоговыми убежищами». Однако с этой точки зрения в понятие офшора может попасть любая страна, которая предоставляет более благоприятный налоговый режим.
Для многих компаний и банков на первом месте среди причин пользоваться офшорами оказывается желание сохранить секретность своих операций, ибо они могут относиться к сфере «черной экономики». Хотя сторонники «либерализации экономики» твердят, что для развития рыночных отношений необходима «прозрачность», или «транспарентность» финансовых операций, факт наличия офшоров свидетельствует об их «закрытости». Недаром офшоры нередко называют «юрисдикциями финансовой секретности».
Строго говоря, первые офшоры появились еще задолго до всеобщей «либерализации» последних десятилетий XX века.
По мнению некоторых исследователей, офшоры стали появляться уже в первой половине XX века. Это было реакцией на то, что правительства стали повышать налоги для того, чтобы финансировать возросшие военные расходы.
В частности, были введены налоги на сверхприбыли для компаний, которые зарабатывали на производстве военной продукции. Борьба с кризисом 1930-х гг. также требовала новых налогов. Например, в рамках «нового курса» Ф. Рузвельта максимальная ставка налога на прибыль возросла с 25 до 63%.
Считается, что пионером офшорного бизнеса стало карликовое европейское государство Лихтенштейн. Там в 1923 году был принят закон, который предоставлял зарегистрированным в данной стране компаниям, не платить налоги на имущество, доходы и прибыль. От них требовалось лишь выплачивать небольшой налог на капитал. К 1930 году в Лихтенштейне было зарегистрировано уже 747 компаний (против менее 100 до 1925 года).
Считается, что Швейцария была второй европейской страной, где был введен аналогичный налоговый режим для иностранных компаний.
Однако, «юрисдикцией финансовой секретности» Швейцария стала намного раньше. Еще в XVIII веке Городской совет Женевы принял закон, который требовал от банков вести учет счетов своих клиентов, но запрещал предоставлять эту информацию вовне за исключением случаев, когда это санкционировал Городской совет. В 1934 г. был принят Закон о банковской тайне, который окончательно превратил Швейцарию в мировой финансовый центр. В годы Второй мировой войны в банках Швейцарии хранились громадные средства руководителей Третьего рейха и других воюющих стран.
В последние десятилетия прошлого века монополия Швейцарии стала подрываться другими странами
Согласно британскому рейтингов мировых финансовых центров (The Global Financial Centers Index), в 2007 году швейцарский Цюрих оказался лишь на пятом месте (впереди него находились: Лондон, Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур; следом за Цюрихом шел Франкфурт). По мнению швейцарских аналитиков, снижение значимости Цюриха в международных финансах и мировой экономике произошло по следующим причинам: 1 ) упущенная возможность организовать еще в 1970 году валютные торги по единой европейской валюте (сначала -по евродолларам, а позднее - по ЭКЮ); 2) утрата в 1980 году приоритета в организации мировой торговли золотом, а позднее иными стратегическими товарами; 3) упущенная возможность стать центром регистрации различных финансовых фондов (эту «нишу» заняли Люксембург и Ирландия); 4) процесс глобализации, который создал возможности для многих стран мира стать офшорами и финансовыми центрами[132].
Нередко в публикациях, посвященных офшорам, забывают упомянуть такую «налоговую гавань» и «юрисдикцию финансовой секретности, как Ватикан. Между тем власти Папского двора в 1929 году заключили особое соглашение с Б. Муссолини, согласно которому Ватикан становился зоной, свободной от налогообложения. Да и секретность финансовых операций также гарантировалась со стороны властей Италии[133].
«Ватикан активно проводит офшорные операции, не являясь формально офшорной юрисдикцией, то есть, оставаясь недоступным для какого-либо регламентирования и защищенным от попадания в черные списки»[134].
Итак, в условиях всеобщей либерализации и глобализации многие страны стали превращаться в «юрисдикции финансовой секретности». Параллельно с этим шел процесс создания все возрастающим числом стран режимов наибольшего благоприятствования для иностранных инвесторов. Получалось, что любая страна, которая устанавливала более низкие налоги, ограничивала социальные права трудящихся (что способствовало снижению стоимости рабочей силы), воздерживалась от введения экологических стандартов (что способствовало экономии на природоохранных затратах) и других общепринятых норм хозяйственной деятельности, становилась своеобразным «производственным офшором», привлекавшим иностранных инвесторов. В первую очередь, к таким «производственным офшорам» стали относиться развивающиеся страны, куда на вполне законных основаниях стали переноситься производства из развитых стран. Уже в 1960-е гг. появились первые признаки деиндустриализации стран Запада.
Проблемой вывода капиталов за пределы страны был уже серьезно озабочен американский президент Джон Кеннеди, т.к. транснациональные корпорации и банки не платили налогов в казну США от своих зарубежных операций. Возникла реальная угроза подрыва производственного потенциала страны. При президентах Дж. Кеннеди и Л. Джонсоне принимались попытки предотвратить вывоз капитала или, по крайней мере, добиться того, чтобы американский бизнес платил налоги со своих зарубежных операций. Однако эти попытки оказались малоэффективными. Не только для США, но и всех стран, стимулирующих вывоз капитала (или, по крайней мере, создающих либеральный режим для того вывоза), характерны постепенная деградация их производственного потенциала. Имеет место демонтаж «материнской экономики», т.е. экономики той страны, компании и банки которой вывозят свой капитала за рубеж и создают «юрисдикции финансовой секретности».
Офшоры — подрыв суверенной экономики
Бурное развитие офшорной «экономики» (особо акцентируем внимание читателя на кавычках в слове «экономика», поскольку создание офшоров не имеет никакого отношения к нормальной экономике, удовлетворяющие естественные потребности человека) оказывает разрушающее воздействие на «материнскую экономику» не только потому, что подрывается ее производственный потенциал. Одновременно происходит снижение эффективности управления «материнской экономикой» со стороны государства. В пределе наступает полная потеря управляемости «материнской экономикой».
В качестве примера можно привести Российскую Федерацию. Процесс создания офшоров российскими компаниями разных секторов, включая банковский, начался сразу же после образования РФ. Цели этого различны: уход от налогов; обход различных запретов и ограничений на вывоз капитала (в 1990е годы такие запреты и ограничения еще существовали); выстраивание такой системы управления бизнесом, которая позволяла скрывать истинных хозяев компаний.
В начале 2010 года председатель комитета по экономической политике и предпринимательству Государственной Думы РФ Е.А. Федоров обнародовал некоторые цифры и факты, относящиеся к офшорной деятельности российского бизнеса. По его данным, 95% компаний российской экономики (промышленности, банковского сектора, других секторов) находились в собственности офшорных структур. Контролирующие и надзорные органы РФ не имеют четкого представления, какая часть офшорных структур, контролирующих российские компании и банки, находится в руках иностранцев, а какая - в руках граждан Российской Федерации. Впрочем, до конца эту картину нельзя прояснить хотя бы по той простой причине, что многие граждане Российской Федерации имеют двойное и даже тройное гражданство (т.е. само понятие «резидент» и «нерезидент» сегодня достаточно размыто). Даже если офшорная фирма принадлежит 100-процентному гражданину Российской Федерации, это, по мнению депутата Е.А. Федорова, не означает, что российская компания, принадлежащая через офшорную структуру такому гражданину, может управляться государством Российской Федерации[135].
