Теперь медиагруппы способны контролировать мнения, доносимые до сознания граждан, и отбирать идеи, провозглашаемые столь громко, что они заглушают другие, которые, какова бы ни была их ценность, не имеют состоятельных покровителей, де-факто происходит государственный переворот, опрокидывающий верховенство разума. Алчность и богатство сегодня захватили власть в нашем обществе, и эта власть используется для дальнейшей концентрации богатства и власти в руках немногих.
Информация и мнения в СМИ исходят от тех, у кого много денег, чтобы внести высокую плату за вход, остальные граждане начинают понимать, что они не имеют никакого влияния на развитие демократического процесса. Их удел — отчуждение и гнев.
В этой связи уместно напомнить обращение Джорджа Вашингтона, который в 1783 году сказал: «Если люди не смогут выражать свое отношение к тому, что чревато очень серьезными и опасными последствиями для всего человечества, разум не спасет нас; у нас отберут свободу слова и поведут, тупых и немых, как баранов на бойню».
На мой взгляд, внутренняя структура свободы представляет собой своего рода двойную спираль: одна из ее «нитей» — свобода политическая — тесно переплетается с другой — свободой экономической. Если политические и экономические свободы объединяются в руках избранных, это приводит к порочному сопряжению богатства и власти, несущему смертельную угрозу демократии. Если богатство может быть легко трансформировано в политическую власть, то концентрация богатства и власти способна удвоить коррупционный потенциал обоих. Нити двойной спирали в этом случае скручиваются, образуя нездоровую комбинацию концентрированной политической и экономической власти.
Произрастание справедливой власти из согласия управляемых зависит от честности процесса рационального осмысления. Если в этот процесс вторгаются деньги и обман, то согласие начинает опираться на ложные предпосылки, и потому любая, приобретенная таким образом власть изначально является фальшивой и несправедливой.
Если граждане отстраняются от участия в политике, те из них, кто обращает внимание на проявления коррупции и безрассудства, не имеют возможности высказать публично свои опасения и привлечь внимание тех, кто, изучив представленные аргументы, смог бы разделить их беспокойство. Изолированные друг от друга граждане не способны сформировать широкую оппозицию. Словно запертые в звукоизолированной комнате с односторонним стеклом, они, если пожелают, могут кричать, но обречены остаться неуслышанными. Если большинство граждан оказываются отстраненными от политической активности, демократия умирает. Когда общество просто слушает и наблюдает, не имея возможности высказаться, обман становится гораздо более вероятным. Это явление можно, образно выражаясь, назвать «фильмом про американскую демократию».
Когда демократия замирает, президент проводит политику в интересах друзей и сторонников, образующих коалицию, которую я назвал бы экономическими роялистами. Их идеология, в которую они вместе с президентом Бушем верят с почти религиозным пылом, основана на нескольких ключевых элементах.
Во-первых, нет такой вещи, как «общественные интересы»; это просто опасная выдумка, измысленная как предлог для того, чтобы взвалить несправедливое налоговое бремя на богатых и власть имущих.
Во-вторых, законы и различные ограничения тоже плохи, если только не могут быть использованы во благо группе, что случается довольно часто. Следовательно, когда речь идет о проведении в жизнь законов или правил, ответственность за это надо возложить на индивида.
В идеологии Буша интересы поддерживающих его корпораций тесно переплетены с его собственной, по-видимому, общественной программой действий правительства, которым он руководит. Их предпочтения становятся его политикой, а его политика — их делом. Белый дом настолько очевидно зависит от интересов тех, кто поддерживает его материально, что вынужден давать им все, чего они хотят, и делать все, что они потребуют. Хотя президент Буш любит представать в образе сильного и отважного человека, в присутствии своих спонсоров и могущественных политических сторонников он весьма робок и пуглив настолько, что практически никогда не говорит им «нет».
Практика назначения промышленных лоббистов на ключевые должности в агентствах, которые надзирают за деятельностью их бывших работодателей, привела к институционализированной коррупции, избирательному применению законов и ограничений внутри страны. Возмутительное решение о предоставлении контрактов на 10 миллиардов долларов корпорации «Халлибертон», которую в прошлом возглавлял вице-президент Дик Чейни и которая вплоть до 2005 года выплачивала ему ежегодно по 15 тысяч долларов, окончательно убедило многих обозревателей в том, что некомпетентность, кумовство и коррупция сыграли значительную роль в провале американской политики в Ираке.
Неслучайно первые аудиторские проверки расходования огромных денежных сумм, поступавших в распоряжение американских должностных лиц в Ираке, показало, что миллиарды долларов, ассигнованные конгрессом, а также полученные от продажи иракской нёфти, бесследно исчезли. Подобные случаи коррупции сегодня приобретают самое широкое распространение.
Теперь мы располагаем большим количеством свидетельств, позволяющих предположить, что нефтяные запасы Ирака сыграли более важную роль в принятии администрацией окончательного решения о нападении. Об этом свидетельствует и такой факт: правительство, сформированное в Багдаде с помощью Соединенных Штатов, приняло написанный Вашингтоном закон, предоставляющий американским и британским нефтяным компаниям доминирующее положение в сфере использования богатых нефтяных месторождений Ирака. Никогда в прошлом политический курс не строили столь упорно и последовательно на лжи. Ныне общеизвестно, что, когда президент Буш впервые высказался в поддержку войны в Ираке, все его аргументы основывались на лживых фактах. В качестве первого предлога для начала войны с Ираком была выставлена необходимость уничтожить оружие массового поражения, которого, как оказалось, не существовало в принципе. Президент Буш сказал американскому народу, будто располагает документальным подтверждением того, что Саддам Хусейн стремится раздобыть в Нигере урановый концентрат для получения обогащенного урана, необходимого при производстве ядерных бомб. Затем он призвал нацию вообразить, как это будет ужасно, если такая бомба из желтого кека взорвется и разбухнет грибовидным облаком над каким-нибудь из американских городов. Однако две недели спустя глава Международного агентства по атомной энергии, лауреат Нобелевской премии мира Мохаммед эль-Барадеи обнародовал выводы своего ведомства о том, что документ, на котором основывался президент Буш, — фальшивка.
В это же время вице-президент Чейни повторял свое утверждение о том, что «существуют неоспоримые доказательства сотрудничества «Аль-Каиды» и иракского правительства». Ближе к весне государственный секретарь Колин Пауэлл появился в ООН (о чем, по собственному признанию, теперь жалеет), чтобы объявить о наличии «зловещей связи между Ираком и террористической сетью «Аль-Каиды».
Миф о сотрудничестве Ирака и «Аль-Каиды» не был простой ошибкой Белого дома. Президент и вице-президент задолго до начала войны игнорировали недвусмысленные предостережения Разведывательного управления министерства обороны и ЦРУ, которые содержались в направляемых непосредственно Белому дому секретных докладах о том, что это заявление ложно. Задолго до начала войны представители разведслужб в Европе также подтверждали отсутствие связи. «Мы не нашли никаких доказательств связи между Ираком и «Аль-Каидой», — сказал в 2002 году один из старших следователей Европейского бюро по борьбе с терроризмом. — Если бы такая связь существовала, мы бы непременно ее обнаружили, но мы не отыскали вообще никаких сколько-нибудь значимых связей».
Распространение этого мифа Белым домом не было простой халатностью. Когда администрация из раза в раз слышит из авторитетных источников, что связи между Ираком и «Аль-Каидой» нет, но вопреки очевидным фактам продолжает уверять американских граждан в наличии таковой, и в результате более 70 процентов американцев начинают верить в связь Саддама Хусейна с «Аль-Каидой» и в его причастность к террористическим атакам 11 сентября, этому есть только одно название — намеренный обман.
Ложь о взаимосвязи между «Аль-Каидой» и иракским правительством также послужила оправданием чрезмерного сосредоточения власти в руках президента. И наконец, для действующей администрации все крутилось вокруг власти. До тех пор пока чудовищная ложь оставалась непреложным фактом в общественном сознании, президент Буш в глазах большинства пользовался законным правом развязывать войну по своему произволу. Он пользовался законным правом ограничивать гражданские свободы по своему усмотрению. И он мог по-прежнему искажать восприятие политической реальности американскими гражданами.
