Но в отделе технической разведки прилагают все усилия к тому, чтобы выставить Службу перед общественностью технически отсталой. В области международных телефонных переговоров там якобы все еще работают по «китайскому методу», то есть около 50 сотрудников посменно занимаются только подслушиванием чужих телефонов. (Для сравнения: в Швейцарии спецслужба использует в этих целях 35 профессиональных «слухачей», которые за год обходятся в 5 миллионов швейцарских франков.) Бедняги, по-видимому, не читают специальных журналов. Иначе они не упустили бы сообщение о том, что исследовательский центр фирмы «Филипс» в Ахене уже с 1995 года любому заинтересовавшемуся новичку круглые сутки за телефонным номером 0241–604020 представляет компьютер для распознания языка, чьи способности уже давно никто не может опровергнуть. Машину «Филипса» нельзя сбить с толку разговорной речью с жаргонными словечками, с диалектами она тоже справляется.
«Филипс» и «Сименс» являются пионерами электронного распознавания речи. «Сименс», например, разработал новую программу диктовки для медиков. Пока доктор говорит, компьютер уже пишет. («Слушающие» программы — это, например, Speechprocessing у «Philips» за 7000 марок, Dragon Dictate 2.2. за 1885 марок, Voicetype 3.02 от IBM за 1500 марок, Smartword 2.5 от Dragon Dictate за 299 марок и Voice Type — Simply Speaking всего за 199 марок).
Конечно, и сейчас, как и прежде, каждый записанный БНД разговор в конечном счете будет слушать человек — в реальном масштабе времени. Масштабное подслушивание телефонных разговоров требует поэтому много времени и интенсивной работы персонала. Это ограничивает любопытство БНД. Чтобы ежедневно прослушивать хотя бы половину всех международных переговоров в Германии, для БНД в каждой смене должны работать около 30 тысяч «слухачей». Но компьютеры по распознаванию речи проводят предварительный отбор. 50 работающих «по китайскому методу» сотрудников в Пуллахе должны в этом случае слушать лишь те отобранные пленки, в которых встречаются интересующие БНД т. н. «слова-цели», т. е. ключевые слова из мира наркоторговли, контрабанды оружием и элементами оружия массового поражения или терроризма. Словарь «слов-целей» этой программы БНД, понятное дело, держится в секрете и «в случае необходимости» дополняется. Не только тот, кто в разговоре использует слово «Калашников», может быть уверен, что компьютер стартует автоматическую запись. Гораздо важнее слова, известные только узкому кругу лиц, вроде «мостазафин» (иранская организация, занимающаяся закупками оружия для этой исламской страны), «солнцевская» (российская мафиозная группировка, занимающаяся торговлей наркотиками), «бойцы» (бывшие российские фронтовики-«афганцы»), или «сунь е он» (китайская мафиозная «триада»). Это только немногие слова из современного списка БНД. Кроме стандартно запрограммированных слов из банка данных БНД, вроде «Стингер», «амфетамин», «СУ-27» там есть и новые, которые помогают при определении опасностей и могут наводить разведчиков на след.
Такое развитие выглядит проблематичным, в первую очередь, для журналистов. Почти все большие газеты, а также радио и телевидение располагают сетью иностранных корреспондентов. В ходе их острых расследований они, несомненно, упоминают в телефонных разговорах те слова, за которыми охотится БНД, и которые активируют компьютер. Журналисты таким образом становятся жертвами сбора сведений в список спецслужб. Если корреспондент за границей занимается вопросами расследования дел о торговле оружием, наркотиками или отмывке денег, то он не сможет избежать использования ключевых для БНД слов. Тогда редакционной тайны больше уже просто не существует.
При надзоре за телефонными переговорами БНД сотрудничает с «Телекомом» и другими телефонными компаниями. Можно предположить, что им за это платят, как это делается и в других странах. О приватизированном британском «Телекоме», в частности, известно, что он получает 10 миллионов фунтов стерлингов от правительства за запись и контроль телефонных разговоров. Специалист по разведке англичанин Стивен Доррил называет это «выгодным делом».
Когда в начале 80-х годов немцам предстояла перепись населения, это взволновало умы. Многие боялись, что перепись станет первым шагом к тотальному контролю и надзору за людьми, как это описал в своем романе «1984» английский писатель Джордж Оруэлл. С того времени перепись населения существует лишь в виде пыльных папок в архивах Федерального министерства статистики. И волнение вскоре прошло, хотя еще никогда граждане не были столь «прозрачны», как нынче. Руководитель отдела II Федерального ведомства по безопасности в сфере информационной техники д-р Генрих Керстен отмечал: «Джордж Оруэлл был полностью прав. Он ошибся только в дате. Правильнее было бы указать 1994 год. Его вышедший в 1949 году роман «1984» оказался почти пророческим.»
«Больше конкуренции», «Доступ к более дешевой связи», «Монополия ликвидируется» — такими и подобными заголовками радовали читателей газеты, когда 1 августа 1996 года в силу вступил новый закон о телекоммуникациях. Этот закон отменил монополию «Телекома» на телефонные услуги и монополию на сети, что вызвало восторг многих сторонников свободного рынка. Но на этом фоне проявились пассажи, которые возникают лишь в самом конце текста. Если теорема Пифагора состоит из 24 слов, закон Архимеда из 67, Десять заповедей из 179, американская Декларация независимости из 300, а лишь один параграф 19 немецкого закона о подоходном налоге охватывает 1862 слова, то закон о телекоммуникациях гораздо больше, и при этом его почти не читают. Согласно закона Федеральная разведывательная служба может запрашивать данные о клиентах у фирм, предлагающих свои сетевые услуги (абзац 3, пар. 90). Тот, чьи данные были взяты таким образом, не имеет при этом права, даже постфактум, быть проинформированным о таком мероприятии (абзац 5, пар. 90). Этот же закон ограничил тайну переписки и телефонных разговоров, установленную статьей 10 немецкой конституции (абзац 5, пар. 91).
Газета «Дитмаршер Ландесцайтунг» так прокомментировала это в августе 1996 года: «Незаметно в Германии все растет Большой брат. Новый закон о телекоммуникациях, как его представляет правящая коалиция в Бонне, превращает статью 10 Основного закона в фарс. Чуть ли не каждое ведомство получает право совать свой нос в телефонные разговоры и личные данные каждого гражданина так, что никто этого не замечает. Но кто контролирует самих контролеров? Также и это требование предусмотрено статьей 10 на тот случай, если телефонные разговоры будут подсушивать. Но по новому закону для операции по подслушиванию вовсе не нужно даже разрешение со стороны судьи.»
Запоминаются и передаются все данные абонентов, как имя, номер мобильного телефона, активированные опции GSM, вроде возможности передачи факсов и электронной почты, номера, по которым звонили, зашифрованные копии паролей на карточках SIM, и определенные самим абонентом PIN. Сами сотрудники сетей D-1, D-2 или E-Plus не имеют доступа к таким данным. К ним добавляются сведения, в какой телефонной будке находился абонент, и данные о всех зарегистрированных в сети «хэнди», которые могут быть таким образом идентифицированы на основе индивидуального международного идентификационного номера владельца мобильного телефона — IMEI (International Mobile Equipment Identifier). Каждая «мобилка» имеет три статуса: белый (все в порядке), серый (под наблюдением) и черный (украден, будет отключен от сети).
И без того БНД уже с декабря 1994 года имеет право подслушивать и записывать телефонные беседы с заграницей, чтобы передавать полиции и юстиции возможные подозрения по поводу сделок с наркотиками, оружием, подделкой денег и терроризма. В отличие от других форм контроля за телефонными переговорами техническая разведка БНД в своих операциях не ограничена лишь уже существующими подозрениями, то есть, подслушиваются не только целенаправленно преступники или подозреваемые. Любой, кто говорит по телефону с заграницей, сначала попадает в сети подслушивания.
Органы безопасности, в т. ч. и БНД, с 1996 года имеют к тому же право на доступ в любой момент к актуальным данным о клиентах «Телекома» и других телефонных компаний. Там, к примеру, отмечено, кто консультировался с какими платными банками данных и кто абонировал какие дискуссионные группы (Chat-Foren). Такие файлы, будучи собранными, предоставляют прекрасную возможность узнать об интересах и деятельности любого человека, так же, как абонементы библиотеки, которые, правда, можно конфисковать лишь после сложной процедуры.
Итак, новый закон о телекоммуникациях, почти не замеченный общественностью, влияет не только на телефонные беседы, но и на службы «он-лайн», т. е. передачу компьютерных данных, ведь закон не определяет, идет ли речь о передаваемых по сети словах или компьютерных файлах. Решающую роль играют технический процесс отправки, передачи и приема сведений в любом виде. Федеральный уполномоченный по защите данных Йоахим Якоб критиковал в апреле 1997 года большое увеличение подслушиваемых телефонных звонков. До этого Федеральная адвокатура в Карлсруэ сообщила, что в 1996 году прослушивалось так много телефонов, как обычных, так и мобильных, как никогда прежде в германской истории. В своем отчете на 570 страницах Якоб пишет об обязанности частных предприятий сообщать о передаваемых ими данных секретным службам: «Движению в информационное общество не должны препятствовать новые обязательства частных предприятий о передаче данных полиции, спецслужбам и административным органам.» На одной пресс-конференции он выразил «большую озабоченность» относительно обязанности предприятий передавать данные о своих клиентах Федеральной разведывательной службе и Федеральному ведомству по охране конституции. Фирмы, предлагающие услуги «хоумбэнкинга» и газет в компьютерной сети «он-лайн» должны давать информацию о пользователях их услугами. Это станет также долгом всех почтовых фирм после либерализации почтовых служб. Якоб задал вопрос, в какой степени такое право на вмешательство вписывается в рамки приватизации и либерализации рынка.
