Данная ситуация свидетельствовала о том, что работа с электоральными группами со стороны нынешнего Президента продолжается. А блогосфера становится эффективным инструментом воздействия на общество и, главное — на верховную власть.
Впрочем, Президент в этот период аккуратно демонстрировал и «корпоративную лояльность» по отношению к «тандему»: на очередном заседании Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики в Томске Медведевым была разъяснена и суть модернизации — «властный тандем» не намерен модернизировать экономику ценой развития конкуренции и в ущерб добыче нефти и газа. То есть его вполне устраивает ситуация незавершенной трансформации, позволяющая извлекать различные ренты, как из государства, так и из общества, тогда как к модернизации политических институтов власти не готовы и собирают силы для отражения претензий.
Медведев, преобразовал комиссию по G8 в двойную структуру: по G8 и G20 (председателем остался Аркадий Дворкович, у которого теперь два заместителя — дипломат (по G8) и финансист (по G20)). Такое разделение функционала было весьма симптоматичным: Россия планирует увеличивать интенсивность поиска новых валютных альянсов вне рамок G8. Дело в том, что в последнее время страны G7 отчетливо дали понять России, что готовы, в случае строптивости Кремля, выключить его из формата G8.
В этой связи, едва ли можно будет прогнозировать деятельность Медведева, направленную исключительно на его собственную политическую карьеру: перед лицом вешней опасности питерская группа всегда консолидировалась.
Формируя свой публичный образ, Медведев провел очередное первое селекторное совещание с министрами и главами регионов, используя Интернет: жесткость главы государства была явно рассчитана на публику [78]. В ходе совещания Медведев приказал повысить уровень исполнительности чиновников (по некоторым данным, количество де-факто неисполненных его поручений достигла 60–70 %), даже ценой увольнения нерадивых специалистов. На самом деле речь идет о принципиальном вопросе: попытке Президента наладить свой личный контроль над белодомовскими чиновниками и связано это, конечно, с тем, что Медведев достиг «экватора» — середины своего срока.
Теракты в метро 29 марта 2010 года вновь дали шанс Медведеву продемонстрировать жесткий стиль управления: он обещал найти и уничтожить их организаторов.
Стало очевидным, что Медведев в этот период имитировал стиль управления раннего Петра I: бороды боярам резать уже начал, а головы стрельцам рубить пока нет. Интернет и навыки владения им для чиновника в глазах Президента, по его собственным словам, стали чуть ли не основным критерием оценки его профессиональной пригодности.
Определенный смысл тут есть: если чиновник не способен обучаться современным методам управления, то это должно красноречиво говорить об уровне его развития. Впрочем, бюрократическая система утроена таким образом, что даже ее перенос на электронные носители едва ли решит проблему коррупции и «номенклатурного саботажа» самым позитивным изменениям с целью повышения управляемости и т. п.
Признаки этого саботажа уже есть: исполняемое™ президентских поручений и премьерских распоряжений снизилась кардинальным образом.
При Путине, по данным источников, не исполнялось порядка 40 % поручений, а при Медведеве, как уже говорилось, — уже 60–70 % [79]. Это можно объяснить «раздвоением» центров власти в условиях существования т. н. «тандема». Чисто технически беготня с бумагами с Краснопресненской набережной на Старую площадь и обратно действительно занимает вдвое больше времени.
Впрочем, были и положительные примеры. Константин Чуйченко, который выступал в роли «застрельщика» публичной порки министров [80], в качестве положительных примеров привел Генпрокуратуру, Минюст, Минтранс и МИД. Они, по его данным, справлялись с поручениями лучше всего.
Отметим, что половина из указанных ведомств сориентирована, так сказать, на Медведева (Генпрокуратура и Минюст), а другая (Минтранс и МИД) — на Путина. «Равновесность» тандемной конструкции, таким образом, оказалась обеспечена.
Среди злостных нарушителей, по мнению Президента, оказались: Минэнерго (связка Шматко — Сечин), Минрегионразвития (связка Басаргин — Собянин [81]) и Минобороны (связка Сердюков — Зубков). Конкретно Чуйченко обвинил эти ведомства в несогласованности действий, неполноте проработки вопросов и т. д., что практически означает обвинение в профнепригодности и вредительстве, так как «приводит к безусловному затягиванию решений поставленных президентом вопросов».
По итогам совещания именно Чуйченко было поручено еще более внимательно следить за исполняемостью поручений Президента РФ и, в случае нарушений, докладывать, а также — готовить представления к увольнению. На самом деле речь шла о принципиальном вопросе: попытке Президента наладить свой личный контроль над белодомовскими чиновниками.
Кадровая региональная политика Медведева в этот период представляла собой балансирование между «омоложением» и «преемственностью».
Очевидно, что Президентом максимально эксплуатировались все возможные способы усиливать влияние своей команды. Причем, теперь, возможно, и без особенной оглядки на премьера. Ранее Медведев чередовал волны активности и покоя. Теперь его инициативы сменяют одна другую Президент явно торопится сконцентрировать максимально все ресурсы, до которых может дотянуться и привлечь на свою сторону все группы, которые обращают на него свое внимание.
Премьер Путин, вслед за Медведевым, также был вынужден констатировать, что его распоряжения не исполняются, причем, уровень неисполняемости растет из года в год. При этом премьер начал собственное ралли по ведомствам, направленное на решение проблемы непрофессионализма, коррупции и чиновного саботажа.
Как и Президент, Путин поручил Козаку подготовить представления на нерадивых чиновников: в результате, как известно, вечером того же дня заявление об отставке написал старожил Минрегионразвития [82] Сергей Круглик, ответственный за ЖКХ [83] замминистра.
Виктор Басаргин с легкостью принес в жертву своего заместителя, видимо, чтобы гарантированно избежать премьерского гнева. Тем более, что Круглик считался «человеком Козака» в министерстве и министр избавился от него без вопросов. По мнению министерских коллег и итогам совещания Путин — Козак, Круглик оказался виноват в неправильном составлении смет на строительство: цены в отличие от цен в ЕС и в США не падали, а возрастали.
Путин вновь продемонстрировал, что он продолжал использовать схему «Президент говорит — премьер делает». Напомним, пока президентские угрозы по поводу массовых увольнений не были реализованы (Леонида Тягачева после неудачной Олимпиады уволил все-таки не Президент, а ОКР; уволились также единицы из руководителей федераций)[84].
Кадровые жертвы являются свидетельством того, что верховная власть и глава исполнительной вертикали начали нервничать на предмет того, всерьез ли их воспринимают подчиненные?
Те временем, имиджевая атака на Путина извне приобрела еще более четкие очертания:
— было извлечено на свет т. н. «дело КВЭС» 1992 года (по материала т. н. «комиссии Салье», хранящихся в т. н. «архиве Иванидзе») [85], им довольно плотно занимается группа на радиостанции «Свобода»;
— «провокация М. Саакашвили» 13 марта, выданная через «Имеди», имеет весьма серьезный политический подтекст и к комментариям, связанным с «болезнью» грузинского лидера (К. Косачев, Д. Рогозин), никак не имеет отношения; данная ситуация; очевидно, что РФ нанесен прямой имиджевый ущерб, который будет иметь последствия для инвестиционной привлекательности страны [86];
— «калининградский синдром» представлен, как системное явление, несмотря на довольно слаженное противодействие, как со стороны губернатора, так и ЕР — «несистемная оппозиция» настаивает: «Путина — в отставку!».
Предсказуемо тогда же испытывал затруднения путинское детище — Таможенный союз, причем, главные затруднения были инициированы со стороны российского «стратегического партнера» Белоруссии.
Конечно, удивление вызвало то, что, когда Путин посетил Брест, Александр Лукашенко выехал в Венесуэлу договариваться с Уго Чавесом о поставках сырой нефти [87].
Впрочем, встреча российского премьера и белорусского президента заранее запланирована не была: Путин, как говорят, плодотворно поговорил со своим коллегой — белорусским премьером Сергеем Сидорским, констатировав рост товарооборота между странами за последний год на 17 %.
