У арийского племени меотов, проживавшего на берегах Азовского моря и известного в Малой Азии под именем народа митанни, особым почетом и уважением пользовался культ Великой Богини. Очень вероятно, что в среде меотов–митаннийцев могли зародиться и существовать закрытые женские общины, состоящие из посвященных в таинства данного культа. Подобно весталкам, жрицы Великой Богини жили уединенно от мужчин, но при этом они обучались военным искусствам и навыкам ведения боевых действий. Говоря о царстве амазонок в Азии, Помпей Трог, скорей всего, имел в виду ариев–митаннийцев. Именно они в начале И тыс. до н. э. проникли в Малую Азию и создали здесь свое государство. Вначале оно охватывало и центральную часть полуострова Анатолия, а значит, действительно находилось на южном побережье Черного моря. В середине XVII в. до н. э. из него выделилось Хеттское царство во главе с индоевропейской (неарийской) династией. Оно проводило самостоятельную политику, зачастую враждебную государству Митанни. Будучи «урезанными» территориально, митаннийцы, однако, еще долго, вплоть до образования Ассирии в XIV в. до н. э., оставались влиятельнейшей политической силой в этой части мира. Закат и падение второй эпохи могущества ариев («скифов») в Азии совпал по времени с Троянской войной и походами «народов моря» на Египет.
Крупные военные столкновения ариев с египтянами в XIII–XII вв. до н. э. древние писатели представляли как войны фараона со скифами (!). Так, Геродот сообщает, что на скифов ходил некогда воевать «фараон Сезострис». Павел Оросий утверждал, что на Скифию нападал «фараон Весоз». Это имена собирательные. В противовес этим двум авторам, Корнелий Тацит правильно называет имя фараона, одержавшего победу над «скифами». Согласно ему, «царь Рамзес овладел Ливией, Эфиопией, странами мидян, персов и бактрийцев, а также Скифией». Под Скифией здесь, очевидно, следует понимать те ближневосточные и средиземноморские области, которые находились до того под контролем ариев. Египтяне вытеснили арийские племена из сопредельных им земель, но до Северного Причерноморья они никогда не доходили. Попросту античные историки связывали подвиги арийских племен с деяниями современных им скифов.
Итак, арии проникли в III–II тыс. до н. э. в Переднюю Азию и Средиземноморье и создали здесь свои государства — Русену (Ханаан), Арсаву и Митанни. Один из основных путей проникновения ариев из Европы в Азию проходил непосредственно через Трою. Во всех археологических слоях Трои обнаружено огромное количество изображений свастики — наиболее известного и популярного символа арийского мира. И надо окончательно признать и свыкнуться с мыслью, что предки русских проживали в Трое и стали последними ее защитниками.
Глава 8
СТРАНА АРСАВА: МЕЖДУ ГРЕКАМИ И ХЕТТАМИ
Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был —
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!
Ф. Тютчев
Середина XV в. до н. э. обозначает время начала греческой экспансии на побережье Малой Азии. Местом их сосредоточения и основной базой стал город
Милет. Основанный выходцами с Крита, он почти сразу же после занятия критской столицы Кносса греками–ахейцами в 1450–1440 гг. до н. э. был включен в сферу их влияния. В это время город интенсивно перестраивается, воздвигается крепость, храм Афины, появляются характерные для Греции дома с большим центральным залом — мегароном, а также типично ахейское скальное захоронение в каменных камерах. Микенские захоронения (Микены — город на северо–востоке Пелопоннеса, столица ахейского мира) обнаружены и в ряде городов западного побережья Малой Азии. Приблизительно тогда же на Родосе и близлежащих к Анатолии островах гибнут минойские поселения (по имени царя Миноса — легендарного правителя Крита) и утверждаются микенские пришельцы. Захватив Крит, ахейцы сразу же распространили свою экспансию на связанные с «царством Миноса» восточноэгейские острова и прибрежные города, прежде всего, Милет, а далее, в течение столетия, утвердились в ряде пунктов на островах и даже некоторых прибрежных территориях. К середине XIV в. до н. э. но обе стороны Эгеиды звучала греческая речь, а в Анатолии укоренилась греческая культура и ахейский стиль жизни, включая местное производство микенской посуды.
В слоях Трои VI — Трои VII61, начиная с XVI в. до н. э., прослеживается множество микенских сосудов, что определенно говорит о тесных связях Троады в течение почти 250 лет с ахейским миром. Однако в близлежащих к Трое областях до настоящего времени никаких микенских изделий не обнаружено. В связи с этим можно утверждать, что для греков XV–XIV вв. до н. э. Троя представлялась цветущим городом, значительно удаленным от зоны их непосредственного влияния на юге Эгейской Анатолии, располагавшейся вблизи Милета. Завоевание Троады было их многолетней мечтой, но по сравнению с хеттами и Арсавой они представляли пока весьма незначительную силу. С другой стороны, греки пытались использовать разногласия, существовавшие между двумя сильнейшими государствами в Малой Азии. Их появление в юго–западной части полуострова было, в частности, чрезвычайно выгодно хеттам, поскольку, опираясь на пришлых ахейцев, можно было постоянно сеять смуту на южных границах Арсавы и препятствовать ее контактам с Митанни.
Греческие архивные документы, выполненные линейным письмом Б, также подтверждают широчайшие контакты Микенской Греции с районами Передней Азии, проявляющиеся не только в многочисленных заимствованиях культурных терминов, но и в известных случаях проживания в греческих городах Пелопоннеса и Крита людей с азиатскими именами. В серии табличек с текстами линейного письма рассказывается о грабительских военных операциях на востоке Эгеиды. Там же есть упоминания о женщинах–рабынях (обычно в количестве одного–двух десятков вместе с множеством детей обоего пола), вывезенных в результате пиратских рейдов из различных малоазийских городов и соседствующих с побережьем островов. Эти факты перекликаются с текстом «Илиады», где Ахилл, повествуя о своем походе на Лирнесс, город на юге Троады, замечаем «… я его разрушил… а женщин–пленниц угнал, лишив свободы».
В хеттских документах малоазийские города и близлежащие к полуострову острова, контролировавшиеся ахейцами, фигурируют под общим названием Аххиява. Правитель Аххиявы наряду с царями хеттов и стран Арсавы непосредственно влиял на политическую ситуацию в Анатолии. Арсава (Арзава, Арцава) была непримиримым противником Хеттского царства. К собственно самой Арсаве с разных сторон примыкали несколько мелких государств, из которых три — Мира, Капалла и Страна реки Сеха — с конца XIV в. до н. э. включались в хеттских текстах в собирательное понятие «стран Арсавы». Арсава (в узком смысле) на западе и юго–западе была ограничена морем. Страны- союзники примыкали к ней с севера, причем Страна реки Сеха локализовалась западнее и, видимо, ближе к морю, а Капалла и Мира восточнее, в глубине материка. Столица Арсавы город Апаса отождествляется с античным Эфесом. Названия Капалла, Мира и Эфес соотносятся с именами Великих богинь — Купалы, Марии и Яви. Особое почитание Великой Богини — отличительная черта троянцев и их союзников. Имя третьей страны, входившей в состав стран Арсавы, связано с названием реки. Словосочетание «Сех–река» по–гречески передается как «Сех–меандр» и напоминает нам о гомеровском Скамандре. Так неожиданно мы получаем еще одно подтверждение историчности сведений «Илиады».
В конце XV в. до н. э. племена касков с севера и воины Арсавы с запада и северо–запада, объединив свои усилия, предприняли сокрушительный натиск на контролировавшиеся хеттами внутренние районы Анатолии. Кто же эти загадочные каски? Историки оставляют этот вопрос без ответа, но это не кто иные, как казаки (козаки)! А имя их связано с козой — одним из древнейших образов Великой Богини.
Коза или козел в старину у ряда индоевропейских народов рассматривались как священные животные. Известно, например, что бог Дионис в разных греческих мифах и легендах изображался в виде молодого козла, символа похоти и плодородия. Козел играл важную роль и в культах Гермеса и Афродиты у греков, Фавна и Юноны у римлян. Римское празднество в честь Фавна начиналось жертвоприношением козла и жертвенной трапезой (вспомним также библейского козла отпущения!), после которой служители Фавна, называвшиеся «козлы», опоясывали свое тело шкурами убитых жертвенных козлов, брали в руки ремни, вырезанные из прочих таких же шкур, и в таком виде бегали по улицам Рима. Римские женщины толпились на пути бежавших «козлов», которые ударяли их своими ремнями по ладоням. Это должно было способствовать плодородию ударяемых. Известна древняя легенда о том, что бесплодные сабинянки (сабины — племя, жившее в I тыс. до н. э. в центральной Италии), обратившись с мольбой к богине Юноне в посвященной ей роще, услышали голос оракула с вершины деревьев: козел должен был коснуться спины бесплодных женщин. Тогда прорицатель заколол козла, нарезал ремни из его шкуры и ударял им по спинам женщин, которые затем с помощью Юноны забеременели. Легенда эта вполне разъясняет оплодотворяющее значение ударов, которыми римские «козлы» во время обряда наделяли встречавшихся на пути женщин. Сходное значение имел козел (и коза) и в святочных обрядах славян. Козел и коза принадлежат к главнейшим фигурам нашего народного святочного маскарада. Ранее во многих местах соблюдался обычай на святках (в день Рождества, преимущественно же накануне или в день Нового года) водить по селению и даже вводить в хаты козла или козу (подобно тому, как водят быка–тура). Обхождение домов и селений с домашними животными местами заменилось шествием одного пастуха, поющего обрядовые песни, высказывающего при этом добрые пожелания и за то щедро награждаемого хозяевами домов; местами оно заменилось маскарадными шествиями с козой и козлом, в честь которых поются обрядовые песни. В Белоруссии и на Украине также существовал обычай водить наряженного козой. Иногда песни о святочном козле или козе пелись колядовщиками даже вовсе без козла, свидетельствуя о древности обычая вводить приносящую обилие и счастье скотину в дом.
