Вдруг с опозданьем неуместно грянут,
И я горюю, если до ума,
До сердца не дойдя, в пути застрянут.
Стыжусь вершин, коль голову клоню
Пред каждым встречным всё смирней и ниже.
Стыжусь и далей, если изменю
Им, предпочтя всё, что гораздо ближе.
Стыжусь себя, соврав хотя бы раз,
Когда язык другого обличает.
Стыжусь, когда мой не безгрешный глаз
В чужом глазу соринку замечает…
Перевод Риммы КАЗАКОВОЙ
СТАРЫЙ ОКОП
Над Тереком, в ущельях, день за днём,
За шагом шаг среди щербатых скал,
Сгибаясь, как разведчик под огнём,
Тебя глазами жадными искал.
И по-солдатски стал мой шаг тяжёл,
Когда, почти что выбившись из сил,
Тебя, травой поросшего, нашёл,
Твой полустёртый профиль различил.
Руками эту землю я вскопал,
Тебя отрыл перед восходом дня,
А для накатов не нашлось ни шпал,
Ни даже ветхих брёвен у меня.
По брустверу исхлёстанный свинцом,
Объятый орудийной немотой,
В тот ранний час ты мог бы стать концом
Моей дороги краткой и простой.
Избыть воспоминанья не могу –
Так пусть же не смутят они собой
Колосья в поле, тр[?]вы на лугу
И облака на глади голубой.
Ты помнишь ли, как в праведном бою
Со всех сторон вставала смерть стеной,
И опирался я на грудь твою –
О грудь отчизны милой и родной!
И если годы начисто сотрут,
Изгладит время твой последний след, –
Ты в сердце у меня найдёшь приют
До дней последних, до скончанья лет.
Перевод Александра МЕЖИРОВА
ЗАБЫТАЯ ТРОПА
Ты всё-таки была ко мне строга.
Не примирюсь я до сих пор с разлукою.
Иду один в заречные луга –
Ищу следы, зову тебя, аукаю.
Сбиваю с листьев капельки воды.
Надеюсь – не надеюсь на везение.
Найду ли те далёкие следы,
Глубокие, знакомые, весенние?
Топчу росой омытую траву –
Она стоит, высокая, не кошена.
Ищу тобой забытую тропу –
Давно уже, давно она не хожена.
Найти следы любимой не могу,
Одна трава высокая качается.
Тропинка затерялась на лугу,
А в сердце – всё бежит и не кончается!
Перевод Юрия ЛЕВИТАНСКОГО
ЗЛОБА
Злоба рождает злобу,
У злобы туманны пути.
С нею и слава не в славу,
Любви не заслужишь по праву.
Со злобою, брат, не шути.
Злоба рождает злобу.
Крепок её узелок.
Из сети, сплетённой ею,
Вырваться всё тяжелее,
И – нет для неё дорог.
Злоба рождает злобу.
Чаша её полна.
Злобу согрей теплотою,
Злобу пои добротою,
Чтобы зачахла она.
Злоба рождает злобу.
Вражде их не видно конца.
Обе – желчью чреваты,
Между ними зажаты,
Раскалываются сердца.
Перевод Льва ОЗЕРОВА
ЖЕЛАНИЕ
Спросил меня товарищ как-то раз:
– На что тебе признание поэта?
Всю ночь ты бьёшься, не смыкая глаз,
Бубнишь стихи до самого рассвета.
А может быть, напрасен этот труд,
И ты впустую переводишь время?
Пройдут года, и в прошлое уйдут
Твои стихи, навек забыты всеми.
– Послушай, друг, – ему я говорю, –
Вся ночь прошла в работе кропотливой,
А утром, как вино, я пил зарю…
И значит, эта ночь была счастливой!
Река огню враждебна, но она,
Трудясь, жилища озаряет светом.
Моя душа желания полна
Свой век прожить, ей подражая в этом.
И может быть, желаньем этим пьян,
Я тяжкий путь избрал себе на горе:
Поэзия – безбрежный океан,
И волны в нём огромны, словно горы.
Не думай, что в мечтах я заношусь,
Лелея столь высокое желанье.
Я буду счастлив, если окажусь
Хоть малой каплей в этом океане.
Перевод Юрия ВРОНСКОГО
Фаиг МАМЕД
(1924–1987)
МОЙ КРАЙ
Воздух прекрасен и чист, как любовь,
В этих местах.
Солнце сплелось с бахромою хлебов
В этих местах.
Розам влюблённо поёт соловей
В этих местах.
Плечи красавиц хлопка белей
В этих местах.
Косы красавиц – два тёмных дождя –
Льются до пят…
Резвые реки равнинам даря,
Горы стоят.
Горы сто раз повторяют вслух
Сказанное тобой.
Здесь у природы бунтарский дух:
Горе – долой!
Только посмеет явиться зима –
Снежная тьма, –
Выстрелит почка листком по зиме,
Грохнет река,
Забарабанят дождём по земле
Белые облака.
РОССИЯ
Россия, Россия милая,
Для любви своей слов не найду.
Ты похожа на девушку белую,
Склонившуюся к пруду.
Берёзы под тяжестью снежною
Средь безбрежных твоих полей
Склоняют головы нежные
К подолу шубы твоей.
И все думы свои заветные,
И юность свою, Россия,
Своё сердце, Кавказом согретое,
Тебе отдаю, Россия.
В твои тяжёлые дни
Я от гнева метался, Россия.
В твои весёлые дни
Я от счастья смеялся, Россия.
Ты – мой мир и моё вдохновенье,
И ясна и светла твоя даль,
Как глаза голубые Есенина
И пушкинская печаль…
А было когда-то –
Тебя разбудили копыта
Коней Чингисхана.
И, словно озёра большие,
Зияли раны,
Казалось, рухнет планета,
Но ты выстояла, Россия,
Изгнала и Чингисхана,
И орды Батыя.
О, скольких врагов ты видала, Россия,
И скольких врагов побеждала, Россия!
Твоя Победа – наша Победа!
Твоя Победа – спасение века!
Россия!
Когда ты была ещё в колыбели,
Качалась под ветрами земля твоя,
И сколько враги похоронных тебе ни пели –
Не одолели тебя.
И в каждой капле крови российской
И наша кавказская кровь горит,
До сих пор в степи закаспийской
Гимн победный звучит.
И когда над фашистской бронёю
Запылала твоя земля,
Мы приняли битву вместе с тобою,
Твои сыновья.
Солдаты твои под градом свинцовым
К земле приникали,
Чтоб снова встать,
В крови и ранах,
Чтоб, может быть, снова
На землю твою упасть.
Через равнины и горы
Милой твоей земли,
Через страданья и горе
Всю мы Европу прошли.
Запомнили навсегда мы
Дороги с переселенцами,
И людоедов Дахау,
И душегубки Освенцима.
Вот снова надела ты шубу снежную,
Стоишь величаво, хозяйкой времени.
И чуть шевелятся берёзы нежные.
Как будто читают
Стихи Есенина.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
Всего сильнее первая любовь.
Об этом все писатели писали,
Об этом все читатели читали,
Об этом в книжке сказано любой.
И вот ты горю не находишь слов.
Любимый твой сейчас уже с другою.
И ты с невыразимою тоскою
Оплакиваешь первую любовь.
Что говорить, горька твоя любовь!
Но будь горда! Пройди бесслёзно мимо.
Ещё, я знаю, будешь ты любима,
Да и сама ещё полюбишь вновь.
О, девочка! Поклясться я готов,
Сильней всего – последняя любовь!
Перевод Инны ЛИСНЯНСКОЙ
ДЕВОЧКЕ
О девочка, я снял с твоих ресниц
Горячих слёз прозрачную капель –
А сам смеюсь… И споря с пеньем птиц,
Звучит мне плач твой, тонкий как свирель.
Тебя замучил за день этот зной?
А может быть, отец сегодня злой?
Ушиблась? Перепачкалась золой?
Ах, девочка!.. О чём я говорю?
А воздух пахнет морем и весной.
В веснушках-звёздах небо надо мной,
И кажется, что для тебя одной,
О девочка, живу я и горю.
Перевод Аллы АХУНДОВОЙ
СОНЕТ ШОПЕНУ
Не молкнет сердце чуткое Шопена,
Звучит громоподобно, как орган,
В "Святом кресте" вмурованное в стену,
Не для одних лишь здешних прихожан.
И нощно слышит сердце всё, и денно, –
Оно недремно, словно океан, –
Прах гения покоится над Сеной,
Но он живой для всех людей и стран!
Великий сын земли многострадальной,
Мир покорили до окраин дальних
Навеки звуки музыки твоей.
То сердце, что стучало в лад с народным
Во имя жизни светлой и свободной,
И камнем взято, всех живых – живей!
Перевод Музы ПАВЛОВОЙ
Алла АХУНДОВА
(1939)
ПОЛУКРОВКА
Да, полукровка! Да, отсевок,
