О Белом движении напридумано немало невероятного, на уровне песенного восприятия: «Белая армия, Чёрный Барон снова готовят нам царский трон». В реальности тот же Александр Павлович Кутепов, командир знаменитого Преображенского полка, был в годы Гражданской войны одним из немногих рыцарей самодержавия. Недаром именно он – боевой офицер – ещё в феврале 1917-го оказался чуть ли не единственным военачальником, готовым защищать династию. Тогда-то он и потерпел первое поражение, с которым не смирился до самой смерти.
Он считал, что храбрость, проявленная на фронте, даёт ему право выбирать политическую судьбу Отечества. Но монархические убеждения в те годы не могли объединить, не могли стать знаменем народного ополчения... Алексеев, Корнилов, Деникин, Колчак оказались республиканцами, каждый – на свой лад. Обратим внимание: после упразднения самодержавия таким, как Кутепов, не удалось организовать вооружённого движения в поддержку престола.
Контрреволюция проявилась, только когда под угрозой оказались православная церковь и частная собственность на землю, и средства производства. Массовым Белое движение не стало, в пропагандистской войне победили большевики. А конкуренция с «братьями-социалистами» и крестьянские волнения представляли для советской власти более серьёзную угрозу, чем приверженцы «царского трона».
Как это ни парадоксально, Кутепова можно назвать героем русской революции. Именно Октябрь перевернул судьбу боевого офицера, именно революционные события превратили его в историческую фигуру. Не победительную, но примечательную. Невозможно говорить о Кутепове, отвернувшись от революции. И судьбы у красных и белых героев того времени схожи: после Гражданской войны их уничтожали морально и физически. Немногие – как Сталин или Шульгин – увидят и сумеют осмыслить стратегические результаты революции.
Революционный дух в армии ощущался сильнее, чем где бы то ни было, и вовсе не только из-за большевиков. Большевики, напротив, неожиданно оказались силой, которая укротила смуту. Это признавали даже некоторые «черносотенные» мыслители, видевшие опасность развития «февральских» тенденций. Да и массы не поддержали Февраль. Вспомним: на выборах в Учредительное собрание армия (как и две столицы – Санкт-Петербург и Москва) отдала предпочтение партии Ленина. Без такого «мандата» вряд ли возможен был бы и разгон «учредилки». Крестьяне проголосовали за социалистов-революционеров. А партия кадетов – творцов Февраля – получила 4,5 процента. Не помогло красноречие, не помогла Антанта, не помог статус властителей дум.
Нынешние «хозяева дискурса» наловчились прятать голову в песок от уроков Октября. Раньше революцию поэтизировали, достаточно вспомнить Маяковского, а теперь старательно забывают – как кошмарный сон. В школе о 1917-м повествуют бегло: учителя не знают, как трактовать те события, чтобы не покуситься на основы. Но большевики ведь не только в боевых операциях преуспели, им накануне Октября удалось укрепить политические позиции в Советах. Удивительно, что в годы войны в Российской империи почти исчезает охранительная монархическая идеология, даже в армии. Сегодня принято с ностальгией вспоминать купцов и промышленников – их воспринимают как меценатов и коллекционеров. Но во многом именно по их вине политическая система не выдержала боевых испытаний. И это остроактуальный урок для современной России.
Евгений ТРОСТИН
Теги: Александр Кутепов
Сергей Кредов. Дзержинский. - М.: Молодая гвардия, 2013. – 360 с.: ил. (Малая серия "ЖЗЛ"). – 5000 экз.
В аннотации к книге говорится, что это «портрет на фоне эпохи». Наверное, надо согласиться с таким определением с той лишь, может быть, поправкой, что эпоха представлена, пожалуй, ярче, чем сам герой. Особенно если брать его личную жизнь. Впрочем, судя по всему, многое в ней не так легко поддаётся анализу и пониманию. Автор же стремится быть объективным, честным.
Думаю, читатель сделает для себя немало открытий. Переломное и страшное время начала ХХ века, послереволюционные годы раскрыты в книге во всём их трагизме и противоречивости.
Ужас красного и белого террора, разразившийся в ходе Гражданской войны, представлен Сергеем Кредовым в ярких, леденящих деталях.
Автор делает вывод: «Не существовало красного и белого террора как отдельных, изолированных явлений, которые можно сравнивать. Красный и белый террор в Гражданскую – это не два рядом растущих дерева, а одно, с переплетёнными стволами, ветвями и общими корнями[?]»
Рельефно, убедительно представляет Кредов ситуацию, предшествовавшую и сопровождавшую обе революции 1917 года и последующий период. Он показывает, что «спасители Отечества» в рядах правительства Керенского сплошь и рядом оказывались заурядными казнокрадами, которые в мутной воде времени никогда не забывали о себе.
ВЧК Дзержинский начинал создавать как орган розыска, пресечения и предупреждения преступлений. И «если бы передавали бы чекисты и впоследствии дела в судебные инстанции, – замечает автор книги, – насколько бы чище были бы у них руки…» Но всё происходило иначе – страшнее.
В январе 1918 года Дзержинский просит направить на работу в банковский подотдел ВЧК «5–10 тов. красногвардейцев, сознающих великую свою миссию революционеров, недоступных ни подкупу, ни развращающему влиянию золота». Кредов вопрошает: «Это служебное письмо или апостольское послание?» Законный вопрос. И документ даёт представление об умонастроении Дзержинского в тот момент.
Однако многое быстро стало меняться, автор раскрывает процесс и итог перерождения, произошедшего с Дзержинским, в сущности своей человеком цельным и даже чистым, хотя, разумеется, вовсе не столь «простым», как его прежде представляли. «ГПУ (сменило ВЧК в 1922 году. – В.С. ) пухнет, проникая в каждую клетку общества. Этот процесс шёл бы и без Дзержинского, ибо определялся причинами общего характера. Однако Феликс Эдмундович в нём участвует. Не заметно, чтобы он испытывал при этом дискомфорт». Дзержинский фактически принял правила кровавой борьбы без всяких правил. Раскрываются в книге и другие черты Дзержинского, о которых умалчивалось в советское время. Например, наличие в его сознании зароненной ещё в детстве нелюбви к русским, иногда проскальзывавшее митинговое позёрство…
Борясь с бандитизмом и преступностью, возглавляемый им орган занимался, даже если принять во внимание весь трагизм времени, уничтожением значимых прослоек русского общества. Хотя при этом в период работы и в ВЧК, и в ВСНХ Дзержинский привлекал на важные посты «людей из прошлого», специалистов-профессионалов.
В конце книги Кредов делает неожиданный вывод: «Феликс Дзержинский умер, фактически отстаивая ненасильственный путь развития страны. Это последнее, чем он в своей жизни занимался». Да, не таким уж железным был «железный Феликс», он очень любил детей, боролся с беспризорщиной. Однако в истории он пока остаётся деятелем совсем иного рода. И вряд ли тут уже что-то можно изменить. И революционерам всех мастей и на всех флангах стоило бы об этом помнить. Увы, нередко они просто не ведают, какие плоды может принести взращиваемое ими красное древо потрясений.
Теги: Феликс Дзержинский
Насколько важной исторической вехой был Мюнхенский сговор? На вопрос "ЛГ" отвечает историк, писатель Игорь Шумейко.
Сопоставление советско-германского пакта 1939 года с Мюнхенским сговором -1938 должно бы стать главной темой историков XXI века.
Как-то в теледебатах, слыша многоразовое, монотонное: «Гитлер получил власть[?] В январе 1933-го Гитлер пришёл к власти!», я нарочно «подставился», спросив: «Что ж там случилось в январе 33-го?» - Презрительная пауза, снисходительное пояснение: «Гитлер стал канцлером!»… Когда я сказал: «Четвёртым за год!» – оппоненты попросту не поняли меня. Пришлось пояснять: Адольф Гитлер стал четвёртым канцлером за неполный год. Такая власть способна перекроить историю мира?
Далее, к правильному, всеобъемлющему пониманию Мюнхена.
Летом 1938 года в Берлине, с ужасом фиксирует Рудольф Гесс, перестали кричать «Хайль». «Заговор генералов 1944-го» составлен тем же летом 1938 года! Казнённый в будущем фельдмаршал Вицлебен, командующий Берлинским военным округом, открыто репетирует захват рейхсканцелярии. Даже СС выжидали. Тогдашние германские будни: недавно армия помогла Гитлеру свалить СА, теперь очередь валить и его. Почему? Пресечь безнадёжную авантюру, попытку захвата «неприступной Чехословакии», занимающей первое место в мире по экспорту вооружений, имеющей лучшие на то время танки, армию – всего на 10 процентов меньше, чем германская. Наконец, укреплённые героем Чехословакии, бывшим русским генералом Сергеем Войцеховским, Судеты. Прочный панцирь, который чехов и заставили снять герои Мюнхена, Чемберлен с Даладье.
