менее в 2008 году до кризиса банковские активы в РК составляли порядка 75 процентов к ВВП,
а на конец 2012 года – всего 46,2 процента. Это говорит о том, что банки сегодня недостаточно
эффективно выполняют свою основную функцию – кредитование. Я хотел бы верить, что
постепенно банки восстановят status quo. Мы прекрасно понимаем, что сейчас проигрываем
торговые войны с Россией. И этим активно спекулируют противники интеграции, которые
призывают расторгнуть договор о создании Таможенного союза и не допустить создания ЕЭП. В
21 веке без интеграции не выжить. Хороший пример того, к чему может привести изоляционная
политика, – Северная Корея. Очень самостоятельные, гордые, но бедные. А я бы хотел быть и
гордым, и богатым.
– А как вы оцениваете ситуацию с Кипром? Есть ли там казахстанские деньги? И как политика
властей Кипра может отразиться на Казахстане?
– Никак. Судьба денег, которые находятся на Кипре, – проблема хозяев этих денег. Если
никто громко их не ищет, значит, их никто не терял. А вот в целом ситуация на Кипре для
Казахстана положительна. На фоне всей этой турбулентности Казахстан стал выглядеть тихой
гаванью. Самое поразительное, что уже началась репатриация капиталов. Не из Кипра, а из
других европейских стран. Люди поняли, что риски, которые есть в нашей экономике,
приемлемы, контролируемы, и ими можно управлять. А рисками других стран ты управлять не
можешь. Это понимание – огромный плюс для Казахстана. Давайте дождемся конца года и
посмотрим, сколько денег зайдет в страну извне. Люди начали задумываться: почему я держу
деньги в Швейцарии, а не в Казахстане, если ставки по депозитам здесь выше, а банковская
тайна так же соблюдается? Если мы будем последовательны в проведении реформ, к нам могут
прийти деньги тех же европейцев. Почему бы нам с точки зрения банковской системы не стать
азиатской Швейцарией?! Не боги горшки обжигают. В конечном итоге выиграем все мы: чем
больше денег будет на депозитах, тем активнее будет кредитование. Это повлечет снижение
ставок по кредитам, и люди будут привлекать больше денег в реальный сектор экономики, что
увеличит количество рабочих мест и обеспечит рост сбора налогов.
– А что мешает?
– Мы все поражены бациллой презумпции виновности. Мы разучились доверять друг другу.
Не успевает начаться суд над таможенниками Хоргоса, мы все уже считаем их виновными. Если
их теперь оправдают, мы будем считать, что наши судьи коррумпированы. Мы все всех
подозреваем. У нас ментальность совковая. Как ни странно, мы много хорошего и доброго
оставили там, в советском прошлом, а совковое притащили сюда.
– Какие основные проблемы у нашей банковской системы?
– Я думаю, что, во-первых, можно было бы снизить требования к капиталам банков с 60 млн
долларов хотя бы до 10 млн. Не для всех, конечно, а для региональных банков. Сегодня для
региональных банков установлена планка в 4 млрд тенге, мы можем пойти дальше и снизить до
1,5 млрд. И при этом ввести ограничение: если ты работаешь в рамках 1,5 млрд, то ты
работаешь в пределах одного региона. К чему это приведет? К развитию моногородов. К
примеру, 5 бизнесменов в Талдыкоргане скинутся по 2 млн долларов и создадут банк. И те
деньги, которые они сегодня вкладывают в японский автопром или держат на депозитах в банках
в Алматы, они вложат в создание банка. Создание такого регионального банка – это инструмент
локальной репатриации капитала на межрегиональном уровне, ведь этот банк начнет
кредитовать бизнесменов по всему региону.
Во-вторых, надо стремиться к повышению уровня банковских активов к ВВП до 70-80
процентов. В-третьих, крупным банкам надо избавляться от токсичных активов. Еще одна задача
– выход государства из реструктурированных банков. Ну и, наконец, последний пункт –
экспансия казахстанских банков на рынки соседних стран. Наши банки должны научиться
конкурировать. Если мы считаем, что наши банковские технологии – одни из лучших, нужно
доказывать это.
Нам не нужно пытаться быть впереди планеты всей. Мы, банкиры, конечно, любим говорить,
что мы переходим к Базелю-2, к Базелю-3… Но успевает ли реальный сектор за банками? Более
жесткие требования к банкам в конечном итоге ретранслируются на заемщиков.
– Как вы оцениваете инициативу по увеличению пенсионного возраста вкупе с урезанием
декретных выплат?
– По прогнозам, к 2015 году дефицит бюджета к ВВП сократится с 2,9 до 1,5 процента. В то
же время расходы бюджета к ВВП тоже сократятся с 19,4 процентов в 2012 году до 14,5
процента в 2015-м, тогда как в развитых странах этот показатель равен 30-40 процентам. Эти
цифры говорят о том, что мы сокращаем дефицит бюджета, но при этом сокращаем и
социальные расходы или же вовлеченность государства в экономику.
– Может сказать проще: в стране нет денег?
– Деньги в стране есть. Но мы переходим в режим большей экономии, чтобы, если вдруг
случится очередной кризис, быть к нему более подготовленными. Как экономист я, наверное,
согласен с этим. Но как гражданин, не обремененный полномочиями госслужащего, я могу себе
позволить говорить, что выступаю против таких мер экономии. При сегодняшних сырьевых ценах
можно было бы изыскать возможности не принимать эти непопулярные меры. К тому же мы
видим, что рост экономики наметился, тренды – положительные, и можно было бы, наверное,
частично дотировать все эти вещи.
– Ходят слухи, что в стране в очередной раз ожидается девальвация. Что вы думаете по этому
поводу?
– Девальвации не будет. Рекомендация для вычисления ее возникновения очень простая:
смотрим за ценами на нефть и за поведением пары рубль–доллар. Это два основных индикатора
для обычного человека. Если не произойдет форс-мажорных обстоятельств вроде обвала цен на
нефть или очередного мирового кризиса, никаких предпосылок для девальвации тенге в
среднесрочном периоде нет.
«Время»,
25.04.2013
« Н и B a nk R BK, н и д ру гие фи нан совые
и н с т ит уты , к оторы е я к он сульти рую ,
н е п о йд ут п о п ут и А льянс Б анка»
Интервью с Жомартом Ертаевым, президентом Евразийского центра финансового
консалтинга, консультантом Совета директоров «Bank RBK».
Казахстанская финансовая система в настоящее время претерпевает значительные
изменения – правительство кардинально пересматривает правила игры для участников
рынка, с поля уходят некоторые институты, ожидается изменение ландшафта через слияние
нескольких игроков. С другой стороны, внутренне давление дополняется и внешними
обстоятельствами, связанными с опасениями касательно степени защищенности
казахстанских финансовых институтов в условиях интеграции в ТС и ЕЭП. Каким будет
развитие банковского сектора Казахстана, как скажется создание Единого процессингового
центра на участниках рынка, и что ждет казахстанские финансовые компании в рамках ТС –
своим видением ситуации в этих и других вопросах с Агентством ИРБИС поделился
известный казахстанский финансист, консультант Совета директоров «Bank RBK» Жомарт
Ертаев.
ИРБИС: Каковы планы и прогнозы у «Bank R BK» на 2013 год? На к аких клиентов будет
ориентирован банк – розничных, МСБ или корпоративных?
Жомарт Ертаев: Благоприятная рыночная конъюнктура, а также активное посткризисное
восстановление экономического роста страны положительно сказываются и на бизнесе «Bank
RBK». Предполагается, что по итогам 2013 года активы банка вырастут на 45-50%, а прибыль
составит около 1,5 млрд тенге. Доходность на вложенный капитал (ROE) ожидается на уровне
порядка 10%, что является хорошим показателем среди казахстанских банков. Для сравнения: в
2012 году банк получил 400 млн тенге прибыли, что позволило выплатить дивиденды по
привилегированным акциям с доходностью 8% годовых.
Планируется дальнейшая диверсификация ресурсной базы банка. Для этой цели, в частности,
