2.6. Коллаборативная фильтрация и перспективы демократии
Коллаборативная фильтрация может иметь и политические аппликации. В экономической науке анализом политических институтов занимается теория общественного выбора (основоположники Д. Бьюкенен и Г. Таллок). Попытка систематически изложить здесь ее положения безрассудна, тем не менее имеет смысл пунктиром обозначить возможности использования коллаборативных технологий в этой сфере.
Основная идея заключается в следующем: повсеместное, беспрепятственное и беспосредническое общение каждого с каждым и каждого со всеми серьезнейшим образом меняет природу избирательной среды: ее связность, информационную проводимость, активность и реактивность… — все эти свойства многократно возрастают. Если предоставить людям инструментальную возможность объединяться в содержательные коалиции, качество выборного процесса может заметно возрасти. Правила и процедуры формирования властных органов прочно завязаны на коммуникативные возможности и искушенность электората, поэтому они получат мощный импульс к преобразованию. Имеет смысл задуматься над тем, как будет обновляться политический (выборный) инструментарий, а может быть, и начать загодя перепроектировать и даже обкатывать его.
Если бы технология фильтрации не была изобретена для решения проблем потребительской навигации в культуре, ее следовало бы специально создать для развития демократии. В действующих процедурах выборов можно усмотреть зачатки коллаборативной фильтрации: межевание электората проводится по территориальному и партийному принципам. Правда, они оба несовершенны в агрегировании интересов. Например, проживание в одном регионе хотя и подразумевает некоторую общность, но далеко не полную. Интеллектуалы в Костроме и Вятке могут быть куда ближе друг к другу, чем к своим землякам из других страт. Что касается разделения по партиям, то оно ставит многих перед дилеммой: либо выступать под одним флагом с инакомыслящими, либо выйти из игры. Немалый процент людей выбирает из этих двух зол второе, не находя для себя достойных кандидатов или сознавая, что их фаворит не наберет нужного числа голосов. Таким образом, их интересы, а также интересы избирателей, голосовавших за тех, кто не прошел установленного порога, дискриминированы. Хотя, возможно, живи они в регионе с большим числом единомышленников, получили бы представительство во власти. Партийный механизм сбоит еще и потому, что люди не знают и не понимают программ, а партийные лидеры, встречно, не знают своих адептов. Часто программы представляют собой попурри из «дешевых разговоров», причем не в научном, а в обыденном смысле слова.
По этим и другим причинам демократия работает хуже, чем могла бы. В выборах участвует меньше политических клубов, чем необходимо для пользы дела. А те, что побеждают, оказываются рыхлыми по составу и в результате хуже работают. Политический клуб — это способ агрегировать волю индивидов и делегировать ее наверх для претворения в жизнь. Если векторы интересов внутри клуба хаотичны, то они гасят друг друга, и вместо силы вовне транслируется бессилие (М. Олсон). Можно приблизить идеал демократии, если найти способ обеспечить представительство во власти от множества специализированных клубов, каждому из которых был бы присущ свой четко очерченный круг интересов. Тогда любой гражданин имел бы своих полномочных представителей в тех областях, которые ему небезразличны, будь то профессиональная, образовательная, досуговая и прочая деятельность. Несмотря на утопичность этой идеи, она постепенно вызревает в умах. Суть ее в том, что человек, будучи многогранной личностью, мог бы наделять своим голосом лидеров нескольких близких ему избирательных объединений, каждое из которых специализируется на определенных интересах: этнических, деловых, культурных, спортивных… — любых, лишь бы набиралось достаточное число приверженцев. Чтобы участвовать в этих коалициях, от человека потребуется выделить каждой из них квоту личных ресурсов (тем самым отмерив степень своей заинтересованности), и, стало быть, придется выбрать, членство в каких организациях ему необходимо и по карману. Поэтому число групп не может расти до бесконечности — процесс дробления общества на партии саморегулируемый. При этом выявляется реальный (платежеспособный) спрос на демократию, становится воочию видно, в каком объеме общество может ее себе позволить. В результате могла бы возникнуть политическая система, состоящая из множества пересекающихся по электорату блоков, каждый из которых претворял бы в жизнь разные грани интересов своих избирателей. Эта схема обозначает мыслимый предел развития демократии. Подобную идиллию вряд ли возможно претворить в жизнь (в том числе из-за QWERTY-эффекта), тем не менее она глубоко созвучна новой клубной экономике. И пусть потребуется немалый срок, прежде чем произойдут реальные подвижки в этом направлении, — коллаборативную фильтрацию (а без нее тут не обойтись) можно постепенно начинать вписывать в политическую практику. Поскольку это технология формирования любых клубов, она принципиально применима и к политическим организациям. При этом можно прогнозировать следующие эффекты: 1) избиратели будут группироваться более осмысленно, так как клубы формируются у них на глазах; 2) будет наблюдаться взаимная подстройка кандидатов и избирателей.
Создание политических клубов — не стандартная задача для коллаборативной фильтрации. Чтобы решить ее, необходимо модифицировать эту технологию. Однако главный принцип — выводить близость между людьми из схожести их опыта и предпочтений — остается неизменным. Во всех рассматриваемых ранее сферах применения коллаборативной фильтрации речь шла о так называемых опытных, плохо формализуемых товарах, которые легче (дешевле) попробовать, чем разобраться, что они собой представляют. Всюду большую роль в выборе играл вкус. Навскидку политические фигуры напоминают опытные товары, но для коллаборативной фильтрации они не подходят. Не приравнивать же, на полном серьезе, кандидатов к произведениям искусства! (Хотя симпатии к их экранному/плакатному образу, в котором они предстают перед избирателями, имеют чуть ли не решающее значение для результатов голосования.) Не проходит и вариант с кросс-рекомендациями, когда за основу берется близость предпочтений людей в других областях и переносится на политику. Неясно, из каких совпадений можно исходить, чтобы перенос был корректен. (Хотя не исключено, что через какое-то время такие параллели удастся обнаружить.) Ко всему прочему, по условиям выборов, нельзя подождать, пока кандидата «потребят» и оценят другие, а потом воспользоваться их опытом, как это предусмотрено базовой схемой коллаборативной фильтрации. Словом, выбор президента или губернатора — не то же самое, что выбор книжки, хотя бы из-за однократности акта выбора и отсроченности следующей попытки на длительное время. Еще один вариант — «сшивать» политгруппы единомышленников по оценкам политических персон. Но он тоже не проходит из-за того, что опыт потребления президентов и региональных лидеров единичный и мало пересекающийся. Повидай избиратели на своем веку хотя бы дюжину-другую фигур (общих для всех) в этой роли, из их оценок можно было бы составить профили, и дальше все заработало бы по стандартной схеме коллаборативной фильтрации. Но такого нет. Заманчивый путь — создать политический профиль граждан из отношения к тем или иным политическим событиям, но он предполагает тотальное вовлечение избирателей в рефлексию политической жизни.
И все же возможно, несколько видоизменив коллаборативный метод, использовать его в политическом процессе. Иначе и быть не могло, ведь данная технология — плоть от плоти клубной экономики, с ее помощью можно формировать любые клубы, стоит только подобрать подходящие фильтры. Модификация коллаборативного метода заключается в том, что в политике фильтрами должны служить не предпочтения (хотя их можно и нужно учитывать), а схожесть критериев, с которыми люди подходят к оценке кандидатов. Коллаборативный принцип включает в себя расчет близости, а та, в зависимости от задач, может вычисляться по любому набору характеристик, в том числе по политическим установкам.
Говоря совсем просто, предлагается объединить людей в группы по тому, чего они хотят от политиков. При этом ожидания могут формулироваться на всем понятном, обыденном языке, без специальной терминологии, начиная с таких базовых координат, как «левый — правый», «социализм — капитализм», «либерализм — государственность», «ястреб — миротворец»… Предположим, это сделано, пожелания/требования к кандидатам сведены в перечень, после чего избиратель расставляет их «по старшинству» — в зависимости от значимости для себя лично. (Вполне допустимо оставлять какие-то пункты без внимания. Так же, как при расчете близости в литературе, не требуется, чтобы люди читали идентичный набор книг.) В список предположительно могут входить личностные характеристики будущего лидера (пол, возраст, харизма, прагматизм, управленческий и политический опыт…), его представления о политике (финансово-экономической, социальной, промышленной, налоговой…) и т. д. Структуру характеристик можно изначально задать силами экспертов, а со временем она пополнится пунктами, сформулированными избирателями. Точно так же в интернете выстраивается так называемая теговая навигация, составленная из коротких фраз-меток, которыми пользователи сопровождают те или иные материалы. Таким образом, политический профиль человека складывается из обозначенных им самим приоритетов, а далее с таким профилем возможны стандартные для коллаборативного алгоритма манипуляции. Когда компьютерная программа обсчитывает близость между рядами чисел, ей абсолютно все равно, что скрывается за цифрами: оценки произведений искусства или политические ожидания. В одном случае мы получаем референтные круги по вкусу, в другом — политических единомышленников.
