Лучше пропустить тему, чем пропустить говно.
Не заставляй подчиненных работать. Огромного количества времени и усилий начальства в организациях чиновничьего типа требует контроль за работой подчиненных, которые всегда норовят минимизировать свои трудозатраты. В журнале бессмысленно держать таких людей. Пусть работают только те, кому не лень и интересно. Их и контролировать не надо. Остальные отсеются сами собой.
Твое время целиком принадлежит твоим подчиненным. Любой сотрудник, принимающий участие в работе над номером, вправе обратиться к тебе с вопросом. Единственным основанием для того, чтобы отложить его немедленное рассмотрение, может служить рассмотрение другого вопроса, заданного другим сотрудником. Если ты отмахиваешься от вопросов, ты демотивируешь сотрудников.
Галина Тимченко, главред «Ленты. ру»:
Будь тверд, спокоен и угрюм. Как только главред выдохнул и решил, что сделал издание своей мечты и может наслаждаться плодами своего труда, издание явно начинает болеть. Иногда умирает.
Не нужно навязывать журналисту тему. Если ему неинтересно что-то писать, никому не будет интересно это читать.
Не бывает удобных журналистов, лучшие тексты, как правило, пишут довольно неприятные люди. Хороший человек — это не профессия.
Сергей Пархоменко, бывший главный редактор журнала «Итоги»:
Крайне важно уметь иногда посмотреть на совершенно готовую, сделанную работу, полюбоваться тем, как все аккуратно прилажено, как все отшлифовано, начищено, упаковано, — и решительно выкинуть к чертовой матери. И начать сначала. Совершенно сначала. Точно так же важно уметь, если надо, сменить первополосную «шапку» ежедневной газеты на совершенно другую за час до подписания, еженедельного журнала — за четыре часа, а ежемесячника — за сутки.
Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни под каким предлогом нельзя разрешать людям в редакции пить водку непосредственно на рабочем месте. Если для этого потребуется драться — надо драться. Если при этом обзывают «держимордой» — надо пропускать мимо ушей.
Я не зря привожу здесь эти цитаты — большинство из них еще пригодится нам в разговоре о том, что такое хорошая и плохая редакция.
«Я все еще помню, с каким трепетом вошла в холл дома номер 444 по Мэдисон = авеню и увидела на стене обложку за эту неделю, увеличенную и подсвеченную. Снаружи имя Newsweek украшало верхушку здания. Его было видно за много кварталов. Мне было 22 года, когда меня наняли секретарем к редактору отдела национальных новостей…»
Так начинаются восмпоминания о журнале Newsweek Элинор Клифт, одного из самых авторитетных политических журналистов Америки. Клифт проработала в журнале полвека, застала и шикарный ресторан Top of the Week на верхушке редакционного здания, оформленный великим архитектором Юймин Бэем, — там брали интервью у Роберта Кеннеди, — и номера в Уолдорф-Астории для сотрудников, задержавшихся допоздна при сдаче номера, и книги из собственного материала, которые Newsweek выпускал по итогам президентских выборов.
Теперь нет больше такого журнала. Но Клифт было что вспомнить — и про щедрость издателей, и про милые странности редакторов, и про самоотверженность коллег.
А вот, казалось бы, совсем другая история — про редакцию, не просуществовавшую и двух лет. «Никто вне стен здания не знал, чем мы занимаемся… Офис был распланирован как попало, места на всех не хватало, было ощущение стартапа — мы и работали как стартап. В те первые несколько месяцев у нас были еженедельные happy hours и посиделки. Я терроризировал коллег, запуская над столами AR-дрон первого поколения. Наша первая праздничная вечеринка была прямо в офисе. Я выиграл конкурс на самый уродливый свитер, обогнав издателя. Мы все нажрались, а некоторые потом заснули в баре».
Это Питер Ха, бывший редактор отдела технологий в запущенной News Corp. Руперта Мердока Ipad-газете The Daily. Проект сдулся быстро, но тем, кто в нем работал, было интересно вместе, и воспоминания у них остались в целом приятные.
Ну и третий сентиментальный рассказ — моего двоюродного брата, Алексея Бершидского.
«Вспоминал сегодня те первые дни в октябре 93-го. Комендантский час, нас развозят по домам по пустым темным улицам на „жигулях“ — „четверках“. А мы делаем это новое телевидение. То есть я-то, сопляк 20-летний, не делаю, конечно. Я так, мимо стою, патроны подтаскиваю. А делают звезды, небожители, с которыми и по одним коридорам-то ходить неловко. И молодые да ранние делают, замечательные ребята-корреспонденты, которым тоже респект и уважуха. И, помню, огромная честь тогда — просто быть, если что, на подхвате». Это Леша про телекомпанию НТВ — не нынешнюю, понятно.
Ни одно СМИ — не навсегда. Какому-то суждено прожить почти 90 лет, как Newsweek, другое просуществует год с небольшим и закроется, не оправдав коммерческих ожиданий инвестора, третье вроде бы и живо — называется так же, даже логотип похож, — но на самом деле умерло или переродилось внутри. Смысл существования СМИ, однако, не только в коммерческом или концептуальном успехе, но и в том, чтобы те, кому довелось работать в редакции, вспоминали о ней с благодарностью и ностальгией.
Тем, кто рассматривает журналистику только как бизнес, эта мысль может показаться крамольной или просто нелепой: ведь СМИ создаются ни в коем случае не для своих сотрудников!
Это как посмотреть. Иной раз совсем нежизнеспособен проект — а и читатели его помнят, и идеи подхватываются, не умирают, и бывшая команда, разбредясь по рынку, делает его в целом лучше. Это я и про «старое НТВ», и про недолговечный журнал «Столица», когда-то выходивший в ИД «Коммерсант», и, скажем, про еженедельник SmartMoney, главным редактором которого я когда-то был. Издатели-то, может, ничего и не заработали, а в целом медийная поляна чем-то да обогатилась.
Понятно, что с такой идеей нельзя браться за выпуск СМИ, но именно то, как чувствуют себя люди в редакции и чему они там учатся, становится иной раз главным и вовсе не бессмысленным итогом деятельности.
Сейчас я прячусь за чужими спинами, хотя у меня полно собственных сентиментальных воспоминаний. И о первом составе «Ведомостей», практически жившем в редакции — уходить оттуда не очень-то и хотелось. И о первом «Слоне», у которого редакции вовсе не было — вся работа шла через скайп и админку сайта, а встречались люди только в питейном заведении Rosso&Bianco на Садовом кольце, где тогдашний старший редактор Ольга Романова договорилась с владельцами, чтоб наших пускали сидеть, стучать по клавиатуре и пить только чай. И о SmartMoney, моем любимом проекте, в котором четыре редактора — Саша Малютин, Володя Федорин, Юра Грановский и я — пытались придумать неповерхностную деловую журналистику на русском языке. И о русском Newsweek, в котором команда выпустила 15 номеров «в стол» до официального выхода — и все равно сохранилась.
Но я не буду ни лить слезы, ни вспоминать веселые эпизоды из редакционной жизни. Эта книга — не мемуары.
Уже потом, когда либо не было самих изданий, либо делали их уже другие люди, совсем по-другому, я слышал от бывших коллег: «Это было лучшее место работы». Не забывая делить сказанное минимум на два, я все же радовался: что-то из этих редакций люди приносили с собой в новые.
Хорошая редакция — это не совсем место работы, конечно. Это всегда секта. Вот ее признаки.
1. Общая идея. Все или хотя бы большинство работающих в редакции должны верить в некую базовую миссию издания. «Ведомости» в свое время делались как первая в России ежедневка, в которой нельзя ничего разместить за деньги, кроме модульной рекламы. Отсутствие джинсы, непрогибаемость, честность с собой и с источниками — это и нынешние редакционные ценности. Наши журналисты — а прежний опыт у всех был разный — отказывались от взяток, в несколько раз превышавших годовой доход, потому что были в хорошем смысле сектантами. Никаких особых проповедей читать людям не пришлось — достаточно было дать им ощущение свободы и не показывать дурного примера. Сейчас, когда я об этом рассказываю, мне часто не верят: цинизма вокруг в 2013 году гораздо больше, чем в 1999–2000 м. Однако старожилы подтвердят: этический «цемент» в редакции имелся.
Впрочем, объединяющие ценности могут быть и не этического свойства: в SmartMoney, к примеру, мы стремились писать так, чтобы профессионал любой отрасли, читавший наш текст, не мог счесть его наивным. Я по утрам, до начала рабочего дня, читал коллегам лекции по бухгалтерии и финансам — пересказывал то, чему меня учили в бизнес-школе, — и народ приходил послушать и старался разобраться: многим хотелось разговаривать с источниками на равных и потом гордиться получившимся текстом. Получалось, конечно, не всегда, но старались все ключевые люди.
