Александр Гуц - Подлинная история России. Записки дилетанта

Он оказался не нужен историкам. Для них царь Дмитрий — самозванец. Но почему на его стороне оказались казаки — эти последние верные воины ушедшей в историю Монгольской или Ордынской Руси? Наверное, потому, что для них он был законным претендентом на трон!

Похоже, прав А. Т. Фоменко — Смута началась раньше, в эпоху «Ивана Грозного».

Рис. 22. Подпись царя Дмитрия, известного под именем «Лжедмитрий I»

Икона Царевич Дмитрий

1. Сколько царевичей Дмитриев, погибших по вине няньки во времена Ивана Грозного, вы знаете? У каждого ли есть могила?

2. С каких времен, и в каких учебниках по истории России начали приписывать царю Борису убийство царевича Дмитрия? (Татищев, Т. 6. С. 284).

3. Кто и когда впервые использовал термин «Лжедмитрий I» для царя Дмитрия, коронованного на русский престол с соблюдением всех правил?

4. Доказать, что царь Семион Бекбулатович принадлежал древнему ордынскому роду, имеющему больше прав на трон, чем царь Борис — потомок ордынского мурзы Чета.

5. Почему труп царя Бориса вытащили из Архангельского собора, проломив стену? (Татищев, Т. 6. С. 294). Чтобы покойник не вернулся? Чем же так страшен был царь Борис, что вынесли его из алтаря по законам предков-язычников?

Так какова же подлинная история России? Ничего «новенького», «своего» в этой книжке вроде бы и не предложено. «А что вы сами-то можете предложить?!» — слышал автор от студентов на своих лекциях по спецкурсу «Подлинная история России» в Омском госуниверситете.

Сам вопрос предполагает, что автор должен предъявить переписанную историю, причем «старую» историю объявить полной чепухой, а «новую», свою, «истиной в последней инстанции».

Приходилось объяснять следующие три обстоятельства.

Во-первых, в самом начале (в лекции 1) говорилось, что, собственно говоря, никакой одной самой достоверной и самой истинной истории не только России, но и любого другого народа быть не может. Объективные, действующие независимо от нашей воли и желаний, законы времени не позволяют дать непротиворечивое описание локализованного на сравнительно небольшом отрезке времени исторического события, т. к. всегда будут возникать взаимоисключающие друг друга версии и трактовки событий. Взаимоисключающие трактовки (или интерпретации) событий складываются в похожие, не очень похожие или абсолютно непохожие истории одного и того же народа. Подлинная история России — это совокупность всех версий истории России, известных нам и еще неизвестных, ненаписанных, и подчас противоречащих друг другу.

Это трудно принять, поскольку все здание классической исторической науки основано на том простом предположении-аксиоме, что история уникальна. Но вспомним, что в XX веке появились релятивистская теория пространства-времени и квантовая теория! Пора исторической науке оставить мир времени Ньютона-Лейбница и войти в мир времени Минковского-Эйнштейна. Ну а если заглянуть хотя бы в популярное изложение доктрины Эверетта, по которой Вселенная имеет много разветвлений, и лишь одно дано познать какому-либо определенному наблюдателю, и при этом все прочие разветвления в равной степени «реальны», то остается только удивляться, как долго мы доверяли застарелому и банально-плоскому учебнику Всемирной истории.

Наконец, вся классическая наука строится на классической логике. Допущение неклассической, например интуиционистской логики, означает фактический запрет на исследование объекта методом «разбира-ния» его на составляющие. Остается исследовать объект с помощью описаний того, как он взаимодействует с другими объектами. Теоретико-множественная математика XX века заменяется новой теоретико-топосной математикой XXI века, что позволяет исследователю сохранять свое двузначное мышление, расплачиваясь за это бесконечными метаморфозами исследуемого объекта. События прошлого — такие же бесконечно меняющиеся объекты, иначе говоря, это интерпретации, которые бесконечно реинтерпретируемы. Поэтому и история народов неоднозначна и допускает самые различные версии. Какая версия истории, например России, «наблюдаема», кем и когда, и всегда ли она реальнее других не менее «реальных» версий историй — это еще предстоит выяснить, коль скоро проявилась вся мифологичность традиционной истории России.

Версия истории России подобна книге, у которой начиная с некоторой страницы все листы чистые, — это будущее. В чистые листы вписывается новейшая история. В такой книге-версии начало растрепалось, развалилось, часть листов потеряно, часть обгрызли мыши, а многие заимствованы из других книг-версий. С течением времени, по мере вписывания текста в чистые листы, катастрофическое состояние начала книги прогрессирует и захватывает все новые и новые разделы, продвигаясь по страницам вперед… Реальность книги-версии связано с тем, что ее новейшая часть — это «сегодня» Наблюдателя, которому дано его осознать: «сегодня» других книг-версий он не видит, но может познавать прошлое не только своей книги-версии, но и соседних… Прошлое «чужих» книг-версий становится для Наблюдателя столь же реальным, как и свое собственное! Попытки реставрации книги без учета существования других книг-версий (а это и есть традиционный в исторической науке путь создания учебника древней истории, соответствующего данной книге-версии) ни к чему хорошему не приводит. Реставратор пытается упорядочить, следуя «логике событий», перепутанные листы, судорожно ищет пропавшие, воспринимает как принадлежащие изначально данной книге влетевшие в нее отдельные «чужие» листы и т. д. Вера в существование уникальной книги-версии приведет автора учебника к тому, что он, сам того не желая, начнет пропускать неугодные листы, т. е. не вписывающиеся в его логическую и каузальную картину «Истории России», а из угодных составлять текст учебника. По сути дела, это уже больше походит на подгонку под заготовленную схему, чем на научное изыскание. Незнание законов времени загоняет автора учебника — исследователя-историка, в тупик. В результате всем нам предлагается не история народа, а ее мифологизированный вариант.

Во-вторых, для разработки новой логичной и поддержанной документальными фактами и археологическими находками версии Российской истории, вызывающей неподдельный и самый широкий интерес и внимание общественности, требуется времени хотя бы столько, сколько его потребовалось Н. М. Карамзину. Как мы знаем, его предшественникам В. Н. Татищеву, Г. Ф. Миллеру, М. В. Ломоносову, М. М. Щербатову так и не удалось создать увлекательного исторического «чтива», несмотря на царственные заказы Петра I, Елизаветы и Екатерины II. Но они подготовили общество к восприятию фактов в той упаковке, в которой все их открыли для себя у Н. М. Карамзина. Историки XIX века занимались, в основном, уже пропагандой и внедрением разработанной версии русской истории в сознание всего российского народа (и немного деталями и мелкими доделками фундаментального здания «русской истории»).

В-третьих, наука создана для того, чтобы обеспечивать реализацию человеческих потребностей и замыслов. Успешное воплощение, реализация замысла обеспечивает нам наше будущее.

«Контроль над будущим невозможен без контроля над прошлым. Контроль над прошлым — постоянная ревизия истории, прикрываемая стыдливо фиговым листком „исторической науки“, производится со времен каменных табличек и египетских барельефов в профиль, набирая масштаб с каждым прошедшим тысячелетием. И, пожалуй, никто не демонстрирует этого полнее, чем академик Анатолий Тимофеевич Фоменко…

Фоменко, с его реинтерпретацией истории, бьет, как хорошая пушка, по всем мишеням сразу. Он сокрушает рационализм и логоцентризм, литеральное мышление, доказывая, что рассуждая рационально, можно научно доказать полную нелепицу; он разрушает западническую, рациональную традицию истории, демонстрируя фальсификации, переполняющие традиционный историзм; и наконец, Фоменко утверждает наирадикальнейшую версию руссоцентризма и евразианизма, доказывая, что Испания и Китай — это одно и то же государство, тысячелетиями управляемое грандиозной военной машиной Третьего Рима, он же Второй и Первый, он же Иерусалим, Караван-Сарай и Александрия. Истинное, тайное, эзотерическое имя Третьего Рима: Москва».