Любое руководство страны не может смириться с этими фактами, знает их и старается увеличить, по возможности, бюджетные расходы, чтобы как-то сгладить, улучшить положение. И это настрой не только руководства, но и законодателей, всего населения, которые требуют и ходят с протянутой рукой к государству — дайте больше денег на пенсии, расширьте список бесплатных лекарств, бесплатных медицинских услуг, не повышайте тарифы за электроэнергию, тепло, воду для населения, заморозьте квартплату. И это все понятно и легко объяснимо. Все дело в неправильном внерыночном устройстве нашей социальной системы, ее прямая и очень сильная зависимость от расходов бюджета. При такой системе вряд ли мы когда-нибудь сможем прийти к нормальной для рынка инфляции. И кризис все это высветил, как мне кажется, опять-таки со всей очевидностью.
Так что второй урок: нам нужно радикально сократить инфляцию, сделать все от нас зависящее для преодоления наступившей стагфляции. Для этого в принципиальном плане нужно продумать, как изменить социальную систему в России для того, чтобы она не стимулировала инфляционный рост.
«Слезть с нефтяной иглы» и провести диверсификацию экономики
Третья слабость России — крайне сильная зависимость социально-экономического развития, государственного бюджета от уровня и динамики цен на нефть и газ или, в более общем случае, от экспортных цен на топливные, сырьевые ресурсы, полуфабрикаты и материалы, составляющие около 85 % российского экспорта. Как уже говорилось, по крайней мере наполовину наш экономический рост был связан в 2003–2008 гг. с повышением цен, прежде всего на нефть и газ. Из среднего прироста валового внутреннего продукта в размере 7 % в эти годы 3,5–4 % прироста приходились на этот фактор. Половине доходов федерального бюджета составляли налоговые и таможенные поступления за экспорт нефти и газа. Таким образом, экспорт стал главной движущей силой социально-экономического развития России в последние годы.
Такая зависимость имеет и обратную сторону, когда цены на нефть и газ перестанут расти или, не дай бог, начнут сокращаться, то экспорт станет, напротив, главным тормозом развития России. И такое время, увы, наступило. Почти все развитые страны, может, за исключением Норвегии и Канады, из общего числа 30 стран выиграли, причем очень сильно, от снижения цен на нефть и газ. А Россия, напротив, сильно проигрывает.
Почти все развитые страны, может, за исключением Норвегии и Канады, из общего числа 30 стран выиграли, причем очень сильно, от снижения цен на нефть и газ. А Россия, напротив, сильно проигрывает.
Крылатым является выражение о том, что наша страна «посажена на нефтегазовую иглу». Как освободиться от этой зависимости сродни наркологической или алкогольной? Для этого путь один — диверсификация экономики и экспорта. За десятилетие, прошедшее после кризиса с 1998 г., в России практически ничего не было сделано для реальной диверсификации производства и экспорта. А ведь это был благоприятнейший период десятилетнего экономического и социального подъема, период, когда мы купались в деньгах, в притоке валюты, прежде всего от экспорта.
Неужели нельзя было переориентировать мощнейшие нефтяные компании России на развитие нефтехимии как главной отрасли мировой специализации России в перспективе? Крупнейшие нефтяные компании мира серьезно занимаются нефтехимией, получают от этого многомиллиардные прибыли, а наши компании гонят на экспорт сырую нефть при попустительстве и поощрении со стороны правительства.
Неужели за это время нельзя было создать высокоразвитую индустрию глубокой переработки древесины и гнать на экспорт не малоэффективный и низкооплачиваемый круглый лес — «бревна», — а стать главным мировым поставщиком конечной продукции лесопромышленного комплекса. Ведь на 1 тысячу кубов заготовленной древесины Россия до сих пор производит конечной продукции в 3 раза меньше, чем США и Канада, и в 5 раз меньше, чем Финляндия и Швеция.
На 1 тысячу кубов заготовленной древесины Россия до сих пор производит конечной продукции в 3 раза меньше, чем США и Канада, и в 5 раз меньше, чем Финляндия и Швеция.
Не очень больших средств требовалось бы на то, чтобы значительно поднять еще одну отрасль мировой специализации России — энерго- и электротехническое машиностроение, где у нашей страны есть огромный научный и конструкторский заделы, высококвалифицированные кадры, ценный опыт производства и эксплуатации крупнейших энергоагрегатов, самых высоковольтных линий электропередач, самых мощных и лучших в мире гидротурбин и так далее.
Да и подъем нашей региональной авиации и крупнотоннажных самолетов «карго», которые имеются только в России и на Украине, можно было бы начать на 5-10 лет раньше.
К сожалению, правительство М. Касьянова и М. Фрадкова думали о чем угодно, но только не о будущем развитии народного хозяйства России, его специализации на производстве готовой продукции с высокой добавленной стоимостью и на преимущественном развитии инновационной высокотехнологической наукоемкой продукции.
Современный кризис и вызванное им значительное снижение цен на нефть, газ, сырье и материалы еще раз ткнули нас носом об стену, чтобы мы задумались о диверсификации российской экономики. Так что третий кризисный урок — незамедлительно приступить к разработке стратегических планов реальной диверсификации производства, конкретных путей развития отраслей по глубокой переработке сырья и производству готовой продукции. И если по инновационным отраслям, в том числе по производству регионального самолета, по развитию оффшорного программирования, по активизации прикладных исследований и разработок по нанотехнологиям и другим важнейшим направлениям развития науки и техники определенная работа проводится, и вектор здесь, безусловно, положительный, то по развитию обрабатывающих отраслей, нацеленных на глубокую переработку уникальных природных ресурсов России и производству на этой основе готовой продукции с высокой добавленной стоимостью, — в этом направлении пока почти ничего не сделано.
Всемерно укрепить банковскую систему, провести банкизацию всей страны
Четвертое слабое место всей нашей экономической системы — это банки. Общеизвестна слабость российских банков, которые не способны сколько-нибудь полно финансировать развивающуюся экономику нашей страны. Наша финансовая система, прежде всего банки, не в состоянии изыскать необходимые для развития страны инвестиции, и поэтому до 20 % инвестиций, даже при очень низкой их норме и хроническом недостатке, предприятиям и организациям приходилось занимать у зарубежных инвесторов, с каждым годом увеличивая внешний долг России, который сегодня перевалил за 500 млрд долларов. И одна из главных трудностей кризиса — в необходимости огромных и все возрастающих государственных затрат, связанных с трудностями возврата этого долга. В последние 4 месяца 2008 г. наши предприятия и организации возвратили зарубежным инвесторам 60 млрд долларов, а в 2009 г. предстоит вернуть еще 160 млрд долларов.
Наша финансовая система, прежде всего банки, не в состоянии изыскать необходимые для развития страны инвестиции, и поэтому до 20 % инвестиций, даже при очень низкой их норме и хроническом недостатке, предприятиям и организациям приходилось занимать у зарубежных инвесторов, с каждым годом увеличивая внешний долг России, который сегодня перевалил за 500 млрд долларов.
В условиях кризиса, снижения спроса на продукцию, невозможности повысить цены и на этом заработать дополнительные деньги, трудности с ликвидностью, — все это не позволяет многим предприятиям и организациям в России вовремя и сполна расплатиться по своим долгам. И они приходят к правительству с протянутой рукой, как пришла металлургическая компания Р. Абрамовича и получила 2,2 млрд долларов (ее общие долги превышают 10 млрд), как пришла Роснефть и получила 4 млрд долл (ее долги превышают 30 млрд долларов), как пришел Газпром и получил свой миллиард (думаю, что это только начало, его долг — более 50 млрд долларов), как пришел ЛУКОЙЛ и получил свои 2 млрд долларов и т. д. и т. п. Внешэкономбанку перечислено 50 млрд долларов, чтобы снабжать этими средствами предприятия и облегчить им выплату долгов.
Была бы российская финансовая система и банки достаточно развитыми, соответствующими уже достигнутому экономическому уровню страны, у нас бы не было этого долга и не было бы таких трудностей.
Проблема слабости российских банков во весь рост с особой остротой ставилась банковским сообществом по крайней мере последние 5 лет. Была разработана программа банкизации страны — программа ускоренного укрепления нашей банковской системы. Но Министерство финансов и Центральный банк во многом поступают вопреки линии на укрепление банковской системы России. В Министерстве финансов, например, были стянуты все хозрасчетные средства бюджетных организаций, которые ранее размещались на счетах коммерческих банков, приумножали их активы, давали дополнительную прибыль, ускоряли рост, обеспечивали кредитную базу. Все это изъяли и сосредоточили в Казначействе, откуда организации, заработавшие эти деньги, их обратно могут получить с трудом через многочисленную систему бюрократических конкурсов и преград. Так что значительная часть этих денег без толку лежит и обесценивается. Центральный банк, не имея смелости и, вероятно, возможностей повлиять на сокращение прироста бюджетных расходов, которые являлись главным источником повышения инфляции, сосредоточился на сжатии ликвидности банков, введя повышенные коэффициенты резервирования, пытаясь ограничить кредитную массу, видя в ней чуть ли ни главный источник инфляции, а не главный источник социально-экономического развития России, как это есть на самом деле.
