В долину Северной Двины, ограниченную высокими коренными берегами, входит множество островов. Следуя один за другим, а иногда умещаясь в русле рядом друг с другом, острова делят реку на рукава, из которых иные по многоводности соперничают с главным руслом, другие летом почти пересыхают.
От Котласа до Красноборска всего пятьдесят семь километров, но на этом пути встречаются шесть больших островов. И дальше почти на всем протяжении Большая Северная Двина делится на рукава и протоки. Только на отдельных участках река несет свои воды одним руслом. Самый большой такой участок начинается у деревни Савкино (выше пристани Волочек) и через шестьдесят километров кончается у деревни Малая Товра (между Орлецами и Усть-Пинегой). Одним руслом протяженностью 8—12 километров протекает река в районе Двинского Березника, пристани Звоз и поселка Усть-Ваеньга.
Особенно разветвлено русло Двины в районе Хол-могор и ниже села. Здесь — лабиринт рукавов и второстепенных протоков, которые расходятся, встречаются, как будто заблудились в пути. Так, Быстрокурка и Ровдогорка вытекают из главного русла, сливаются и образуют Курополку, которая возвращает воды в главное русло. Из Курополки вытекают Монастырщина и Песчанка, из которых первая вливается в Богоявленку, а вторая — в главное русло. Вытекают из главного русла и впадают в него Лингостровка и Уемлянка. Рукава ниже Холмогор — Богоявленка, Косковский, Мечка, Бакариц-кий — по водности мало уступают главному судоходному руслу Орлихе.
В Белое море, кроме Корабельного устья, которое уже упоминалось, Северная Двина впадает Никольским рукавом. Он начинается у приверха острова Кего и кончается через сорок километров Пудожемским устьем. От Никольского рукава, у южной части Никольского острова, отходит Мурманский рукав длиною тридцать километров. Все двинские устьевые рукава соединены многочисленными протоками протяженностью около четырехсот километров, от чего образовалось множество островов. Площадь двинской дельты более тысячи квадратных километров.
В то время как притоки Двины за редким исключением (Толоконка, например) сохранили названия, оставшиеся от древнего племени, почти все острова носят русские названия. Вот некоторые из них: Комарицкий, Лобановский, Безымянный, Телеговский, Прутняк, Бли-ниха, Малютка, Слудский, Могучий, Вятский, Зеленый, Почтовский, Репный, Марилов… Русские названия и у многих протоков: Собачий пролаз, Разбойница, Золотой… Можно предположить, что многие острова образовались в пойме Двины в период славянского заселения края и еще поздней.
Двинские острова, образованные отложениями песка, глинистого и иловатого грунта, подвергаются постоянному воздействию течения, изменяют свою конфигурацию, одни убывают, другие нарастают. Это также вносит большие изменения в русло реки. На карте 1850 года против села Черевково, там, где теперь проходит русло, значатся три острова. Ныне их нет. На глазах нынешнего поколения увеличивается остров у Верхней Тоймы. Окуловская кошка в районе Архангельска срослась с островом Турдеевым, а Сурковская кошка образовала остров Краснофлотский, продолжающий расти. В Корабельном устье смыт остров Марков, где когда-то был дом Петра Первого. Под водой на середине реки находится место, где 250 лет назад стояла церковь на Кегострове…
К воде острова выходят или крутым низким обрывом, или спускаются отлогой песчаной полосой, которую тщательно умывают волны. Очень часто островные берега да и площадь вдали от береговой кромки покрыты ивой, показывающей на ветру серебристую сторону листвы, и ольхой, Неприхотливый к почве и водолюбивый ивняк быстро разрастается на песчаных островах, покрытых долгое время весенним паводком.
На некоторых островах видны небольшие еловые рощицы. Так, хвойный лес растет на островах у Усть-Моржа и Коптелова. Никто здесь елок не сажал. Семена первых хвойных деревьев занес ветер или принесло течение. Изредка на островах виднеются рощицы мертвого, засохшего лиственного леса. На фоне зеленой живой природы они выглядят уныло. Здесь проведена химическая обработка, лесок подсох, и легче от него избавиться, чтобы расширить сенокосную площадь. Но есть и другая сторона химизации: уничтожение прибрежного кустарника облегчает весенней воде разрушение берега, известны случаи гибели пчел и озерной рыбы.
В пору цветения островные и прибрежные луга пестрят разливом цветущих трав. Луговой ковер украшен белой ромашкой, головками дикого красного и белого клевера, шапками зонтиковых соцветий, голубыми колокольчиками, колосками тимофеевки, метелками луговой овсяницы… Известный северный ботаник И. Перфильев насчитал на архангельских лугах до шестидесяти видов растений, это говорит о некотором однообразии луговой растительности в сравнении со среднерусской полосой.
На лугу в период цветения заметна неравномерность травяного покрова. Стелются широкие цветистые ленть в местах, где весенние воды удобрили почву илом и напитали влагой. На повышенных местах, которых не коснулась вешняя вода, цветов меньше, стебли трав режз и ниже. Двинские, как и другие северные луга, сохраняют зеленый наряд, пока не покроются снегом. После сенокоса на них отрастает нежно-зеленая отава, и она не буреет от скупого северного осеннего солнца, как выгорает трава на юге.
Пойменные луга в районе Котласа, Красноборска, Черевкова, Нижней Тоймы, Емецка, Холмогор занимают большие пространства. Поднимешься на пригорок села Вознесенского и за протоком, разделяющим остров Блиниха и коренной берег, видишь вдаль направо и налево луга. И, сколько хватает глаз, стоят на островах копны сена, как шлемы пушкинского Руслана. А на пригорок коренного берега, с которого открывается вид на речное приволье, на Двинскую пойму, выбегает сосняк и березняк. Внизу серебрится и несет свои струи в Двину речка Икса. Хочется подольше постоять здесь и полюбоваться. Ощущаешь простую северную красу двинского пейзажа. Приходят на память слова великого двинянина М. В. Ломоносова:
О холмы красны и острова зелены,
Обильные луга, прекрасны бреги рек,
О, коль ты счастлива, великая Двина.
Величественна Северная Двина в весенний разлит, когда вода покрывает острова и прибрежные луга, и только по кустам, стоящим «по колено» в воде и склоняющимся под напором быстрины, угадываем, где проходит кромка берега летом.
Хороша Двина в летний тихий, безветренный час, когда гладь реки нарушает только волна от судна. В речную тишину вплетается приглушенный шум волны да иногда врывается резкий крик серебристых чаек, сопровождающих теплоход и рассекающих крылом воздух при поминутном стремительном спуске на воду.
Набежит легкий ветерок — и на широких плесах взлохматится река и заиграют солнечные блики в мелкой речной ряби. Но вот подул сильный ветер, и поднялись крутые волны, увенчанные белыми гребнями. Великану-теплоходу такая волна нипочем. Она в ярости сильно шлепает по бортам судна не в силах встряхнуть махину. Большая волна отыгрывается на «ракете». Она поднимает на свой гребень и швыряет это суденышко вниз… Создается впечатление не плавания по реке, а поездки на грузовике по плохой грунтовой дороге. В мягком кресле ракеты чувствуешь тогда себя неуютно, а попытку пользоваться блокнотом оставляешь до остановки судна.
Очаровательна река в белые северные ночи, когда на горизонте без перерыва горит заря, окрашивая небо такими красками, какие можно увидеть, кажется, только здесь и нигде больше… Илья Эренбург, вспоминая путешествие по Двине, в своей книге «Люди, годы, жизнь» писал: «Ночи были светлыми, и порой от красоты захватывало дух. Я впервые увидел русский Север, и он меня сразу покорил нежностью и суровостью…»
Да и кто останется равнодушным к своеобразной красоте Северной Двины!
БЫТЬ ДВИНЕ ЧИСТОЙ
В далекие времена моего детства на все домашние нужды воду брали из колодцев, а в самовар несли с реки. «Хороша речная водица!» Это восклицание нередко можно было слышать от любителей и знатоков чаепития. Не будем дискутировать по поводу качества той или иной воды, памятуя, что «на вкус и цвет товарищей нет».
Посмотрим, как аттестует ныне двинскую воду объективная гидрология. При средней годовой минерализации всех рек нашей страны 111 миллиграммов растворимых химических элементов в литре воды минерализация двинской водицы выше в полтора раза.
Растворимые химические вещества в воде практически не приносят вреда да и не улавливаются на вкус большинством людей. Чуткость к пересолу или недосолу ухи еще недостаточна для улавливания вкуса речной воды. Не все отличают на пробу двинскую и онежскую воду, хотя последняя минерализована в два раза слабее двинской.
Гидрология оценивает воду и по мутности. Дно Северной Двины просматривается не на большую глубину. Размывая глинистые и песчаные берега, смывая с них и со дна слои грунта, река несет огромное количество нерастворимых частиц, или, как называет гидрография, «взвешенных наносов». Северная Двина относится к рекам малой мутности.
