Еще до «отречения» (единственный документ, который Николай II «подписал» карандашом, в связи с чем многие сомневаются в подлинности подписи) царя-мученика его двоюродный брат Кирилл Владимирович Романов присягнул новой власти и надел на себя красный бант: «Оказалось, что только теперь он по-настоящему счастлив, так как живет “в свободной стране” и “может говорить все, что думает”, а раньше же все время “чувствовал притеснения”, слежку. Князь уверял, что в последнее время “бывший Царь” был “явно не в себе”, что “все дела вершила Александра Федоровна”. Оклеветав родственников, внук Императора Александра II выразил полную поддержку новому правительству».[14]
Кто бы потом плакал о кровавости и беспощадности русской революции, если сам этого желал? Но Кирилл Владимирович был одним из многих родственников, которые мечтали о свержении Николая II и воцарении конституционной монархии либо и вовсе установлении республики.
Великий князь Дмитрий Павлович Романов входил в число организаторов убийства Григория Распутина 16 декабря 1916 года. Инициатором же убийства была британская разведка, а главным исполнителем заговора — британский агент Освальд Рейнер. О чем и сообщили представители МИ-6 в 2004 году.[15] Здесь связь проследить нетрудно. Схема вербовки, как мы сегодня сказали бы, «агента влияния» МИ-6 Феликса Юсупова очень напоминает то, что в 1990-е годы происходило с нашей элитой. Освальд Рейнер учился с Юсуповым в Оксфордском университете и был его закадычным другом всю жизнь. А с Дмитрием Павловичем Романовым любящий переодеваться в женские платья Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, состоял… в гомосексуальных отношениях[16]. Они были, так сказать, крепко повязаны пороком.
Также стоит отметить роль черногорских княжон Милицы Николаевны и Станы Николаевны Романовых. Первая была супругой великого князя Петра Николаевича, а вторая — великого князя Николая Николаевича, Верховного главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами Российской империи в Первую мировую войну. Оба великих князя приходились дядями Николаю II. Сначала Милица Николаевна привела во дворец Распутина, а после, когда старец разочаровался в ней и перестал общаться, начала распускать сплетни. Обе сестры долгие годы активно настраивали не только своих мужей, но и весь высший свет против Распутина, а посредством этого — против царя и царицы.
Британская разведка стремилась устранить Распутина неслучайно. Имевший влияние на августейшую семью старец был категорически против вступления России в Первую мировую войну. Сегодня многие известные историки (в частности, А. И. Фурсов, Н. В. Стариков) сходятся во мнении, что Первая мировая война была инициирована спецслужбами Великобритании, чтобы уничтожить все остальные империи — Германскую, Российскую, Османскую и Австро-Венгерскую. Ведь о сути военно-политических катаклизмов принято судить по их результатам.
Давайте посмотрим на даты покушений на Распутина. 29 июня 1914 года в родном для старца селе Покровское Тамбовской губернии сифилитичка Хиония Гусева ударила его в живот кинжалом. 17 июля 1914 года Николай II подписал указ о вступлении в войну, была объявлена мобилизация. Удерживавший его от данного решения Распутин в это время приходит в себя после ранения вдалеке от Санкт-Петербурга.
Кому было выгодно убить Распутина или хотя бы вывести его из игры? Отметим следующую интересную деталь. Жандармы провели осмотр всего села Покровское и обнаружили неизвестное лицо — журналиста Вениамина Борисовича Дувидзона, у «коего установленного вида на жительство не оказалось».
Как пишет А. Н. Боханов: «Причину своего пребывания в Покровском он внятно объяснить не мог… Корреспондента отпустили».[17] Кто же отпустил журналиста, который через два дня в газете «Петербургский курьер» опубликовал скандальное интервью Гусевой? И когда она успела его дать, если после неудавшегося покушения на Распутина ее арестовали?
Публикации Дувидзона отличались желтизной, за что журналист получил прозвище «Паганини». Так вот его «шедевр» под названием «Исповедь Гусевой» разошелся по большому количеству либеральных изданий. Фактически Гусева поносила Распутина. Сегодня подобным занимаются так называемые либеральные журналисты — бездоказательно, на всю страну.
Вот небольшой отрывок из этого «интервью», чтобы было понятно, как в то время делались «громкие сенсации»: «Пользуясь полной безнаказанностью, он открыто живет с девушками, пороча честь без зазрения совести, без стыда. Мою близкую подругу Ксению он растлил на моих глазах. Он порочит, поносит и губит людей, пользуясь своим влиянием. Он сгубил кроткого Илиодора! Я — простая христианка, но больше не могла выносить поругания церкви! Я неизлечимо больна. Жизнь моя мне не дорога. Я еще в прошлом году пыталась убить его, но это мне не удалось. В Ялте я не могла добраться до него, его скрывали светские поклонницы. Жалею, что рука и на сей раз дрогнула».[18]
Понятно, куда клонит автор интервью? С учетом того, что ни одно из обвинений не получило доказательства во время нескольких расследований. Собственно, Гусева была почитательницей «старца» Илиодора, которого отлучили от церкви за распутство и ересь. Он же пообещал Распутину в письме покончить с ним раз и навсегда. А после его смерти удачно устроился за границей, откуда продолжал строчить книжки «о царском друге», отличающиеся невероятной «правдоподобностью».
Но замысел этого был куда глубже — в обход цензуры поносились царь и царица. Ведь если Распутин являлся якобы пьяницей и развратником, при этом имея доступ ко двору, значит, и сама августейшая чета могла быть замешана в грязных делах. Но справедливости ради надо сказать, что расследования (коих было как минимум четыре, одно проводил П. А. Столыпин) не показали подлинности ни одного из опубликованных в прессе «фактов».
Кто стоял за этим покушением? Тот, кто освободил Дувидзона и покровительствовал ему в публикации, очерняющей царский престол. Был такой человек, который ненавидел Распутина, — генерал-лейтенант Владимир Федорович Джунковский. В разное время — адъютант великого князя Сергея Александровича (1891–1905), московский вице-губернатор (1905–1908), московский губернатор (1908–1913), командир корпуса жандармов и товарищ (заместитель) министра внутренних дел (во время покушения — 1913–1915). Чем была вызвана его ненависть к Распутину? Об этом Джунковский позже писал в мемуарах: «До назначения моего товарищем министра я никакого отношения до Распутина и его поведения не имел, но в душе у меня благодаря доходившим до меня слухам, которые, к сожалению, оказались хотя и преувеличенными, но верными, составилось о Распутине совершенно определенное мнение, и относительно него у меня составилась такая же определенная тактика моего поведения без всяких компромиссов, если бы он решил когда-нибудь явиться ко мне».[19]
Вы можете представить такого высокопоставленного человека, отношение которого к важной персоне тех лет строится на основании слухов? К тому же как у замминистра внутренних дел у него был доступ к результатам расследований, которые, впрочем, не дали ясной картины произошедшего. Нет, здесь было нечто другое… Нечто большее…
Кроме того, Джунковский готовил провокации в ресторанах, когда ряженные изображали из себя пьяного Распутина, а потом об этом писали нужные журналисты в «независимых» газетах.
Есть одна деталь, которой можно объяснить страсть Джунковского к «разоблачению» Распутина, — генерал-лейтенант был масоном.[20] Как и Керенский, и многие другие борцы с монархией в России начала XX века.
Цензура запрещала печатать любую оскверняющую царскую чету информацию. Отсюда можно сделать вывод, что дискредитация верховной власти в России велась целенаправленно группой лиц, входящих в тайные общества, преимущественно масонские ложи.
Свобода слова — это прекрасно, но только когда дело не касается публикации слухов и сплетен, которые не имеют за собой реальных фактов. Все это вместе со «свободной прессой» способствовало развитию в обществе антимонархической истерии. Многие политические думские деятели вроде Александра Ивановича Гучкова или Павла Николаевича Милюкова, попеременно занимавшие пост председателя Государственной думы, точно так же являлись распространителями этого психологического вируса. Именно Павел Николаевич с думской трибуны произнес известную речь, в которой несколько раз звучал один и тот же вопрос: «Что это — глупость или измена?» Строя логику повествования на характеристиках личности Распутина, Милюков фактически обвинял царицу в государственной измене — шпионаже в пользу Германии. При этом ни одного доказательства чего-либо подобного не было, за исключением слухов из той самой «свободной прессы».
