Уходит ли демократия?
Многие наблюдатели трактуют последние события вокруг правительства как очередной виток усиления президентской власти и, соответственно, уменьшения демократии. Нам кажется, что это не так. Сегодня объективно существует огромное число острых социально-экономических задач, которые надо решать. И если они не решаются в нынешней конфигурации власти, значит, надо не отменять вопросы, а менять конфигурацию. При этом даже в своем выступлении на майском экономическом совещании Путин отметил, что он хочет видеть в министрах персональную публичную и политическую ответственность. Иначе говоря, количество публичных политиков должно увеличиваться, условно говоря, пропорционально количеству решаемых задач. Тогда мы увидим совершенно другое политическое поле, наполненное смыслами и людьми, носителями этих смыслов. Это, безусловно, путь к расширению публичной политической элиты страны. «Я думаю, что все согласятся: Путин восстановил президентскую власть, — говорит Алексей Зудин. — Но есть вторая задача — восстановить как работающий, а не декоративный, парламентско-правительственный блок. Он у нас пока не полностью работающий. Все мы знаем, что правительство не формируется парламентом. У нас пока низок уровень согласия в политическом классе и вообще в элитах. Это важно, так как наполнение парламентско-правительственного блока нашей политической системы связано с формированием ответственных элит и принципиально совместимых друг с другом и с обществом политических партий. Собственно говоря, та политика, которая получила название “национализация элит”, — конкретный шаг к формированию элит того качества, которое позволит решить парламентско-правительственную проблему. В этом актуальная задача нашего политического развития, а не в том, чтобы сделать нашу политическую систему однородно президентской».
Сторонник более четкого варианта президентского правления Андраник Мигранян тоже не видит ущерба для демократии в текущих событиях: «Концентрация исполнительной власти — нормальное явление. Здесь очень важно другое — насколько будет сохраняться открытый характер действий исполнительной власти, насколько сохранится диалог между властью и обществом и какое влияние общество может оказывать на власть. Сейчас впервые власть и не закрывается от общества, и ставит некие границы, определяя параметры деятельности институтов гражданского общества. Это все происходит и законодательно, и правоохранительные структуры стоят на страже того, чтобы эти законодательные решения были реализованы в полной мере. Я имею в виду и законы об НКО, и организации, которые финансируются из-за рубежа, и ряд других. На Западе и среди наших либералов это называется усилением авторитарных тенденций во власти. А я вижу в этом лишь упорядочивание отношений между государством и обществом».
Алексей Зудин считает, что Путин начал новый этап реформы политической системы, которая связана с формированием более широкого слоя национально ориентированной элиты, но итог этой реформы мы пока не можем себе представить. Возможно, «национализация элит» действительно является сильным фундаментом для изменений, в том числе и экономической политики.
Антиинновационный наезд
Вернемся к Суркову. Его главные детища последних лет — инновационный курс развития экономики (скажем мягче, пока только элементы такого курса) и конкретный проект — центр «Сколково». Что с этим будет?
Часть наблюдателей связала отставку Суркова со скандалом вокруг Сколкова. Действительно, разворачивающаяся на глазах у широкой публики пикировка вице-премьера и официального представителя Следственного комитета выглядела одиозно.
Напомним читателям канву событий (подробнее см. «Эксперт» № 16 за 2013 г.).
Хронологически первым звонком можно считать начало февраля этого года, когда Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело против бывшего главы финансового департамента фонда «Сколково» Кирилла Луговцева и гендиректора таможенно-финансовой компании «Сколково» Владимира Хохлова . По версии следствия, они нецелевым образом потратили около 24 млн бюджетных рублей, выделенных для таможенных нужд, на аренду некоего «левого» помещения и его последующий капремонт.
Чуть позже, в конце февраля, Следственный комитет РФ сообщил, что он начал проверку данных ФСБ о том, что 3,5 млрд рублей, выделенные фонду «Сколково» из федерального бюджета, на протяжении длительного времени «лежали без дела» на депозитных счетах Меткомбанка, аффилированного с президентом фонда Виктором Вексельбергом .
После почти двухмесячного затишья стартовала вторая фаза операции «СК против Сколкова»: 18 апреля 2013 года сотрудники Следственного комитета произвели в московском офисе фонда «Сколково» выемки и обыски, которые изначально подавались под соусом продолжения расследования деяний «преступной группы Луговцева—Хохлова». Но уже на следующий день появилась официальная информация о том, что СК затеял новое уголовное дело, двумя главными фигурантами которого стали старший вице-президент фонда «Сколково» Алексей Бельтюков и депутат-оппозиционер Илья Пономарев .
Согласно сообщению пресс-службы СКР, «следствием было установлено, что вице-президент “Сколково” Бельтюков из средств фонда незаконно передал за период с февраля 2011-го по февраль 2012 года депутату Госдумы Илье Пономареву 750 тысяч долларов». Из этой общей суммы 300 тыс. были формально выплачены г-ну Пономареву в качестве гонорара за десять лекций, а остальные 450 тыс. — за выполнение последним некоей «научно-исследовательской работы».
Вскоре появились и подробности лекционно-научной деятельности Ильи Пономарева. В частности, по версии СКР, оказалось, что вместо десяти он ограничился лишь двумя выступлениями общей продолжительностью менее 30 минут. Более того, некие анонимные источники сообщили, что выплату Бельтюковым Пономареву 750 тыс. долларов якобы лично санкционировал сам Владислав Сурков.
Наконец, уже во вторник 7 мая масла в огонь добавил председатель Счетной палаты (СП) РФ Сергей Степашин, который заявил, что СП обнаружила и передала сотрудникам Следственного комитета «данные о существенных финансовых нарушениях в отчетности фонда “Сколково”». Правда, ни о каких деталях этих нарушений финотчетности пока не сообщалось, к тому же вице-президент фонда «Сколково» Александр Чернов в экспресс-комментарии агентству «Интерфакс» поспешил уточнить, что «Сколково» уже устранило большую часть нарушений, выявленных Счетной палатой, а над ликвидацией остальных «активно работает». Известно лишь, что одним из предположительных объектов повышенного внимания СП стало соглашение между «Сколково» и Массачусетским технологическим институтом (MIT, Бостон, США), согласно которому американцам была поручена разработка плана создания Сколковского института науки и технологий.
Кульминацией наметившегося противостояния СКР и идеологов больших инновационных проектов в России стала заочная полемика между Владиславом Сурковым и официальным представителем Следственного Комитета Владимиром Маркиным .
Выступая в начале мая в Лондонской школе экономики, Сурков отметил, что проект «Сколково» в силу своей молодости является сверхчувствительным, и посетовал, что следователи своей «чрезмерно энергичной работой» подрывают его международную репутацию. «В России говорят, что рыба гниет с головы, так вот у нас голова не гнилая, у нас все чище, чем во многих других крупных проектах в России», — добавил Сурков.
7 мая Маркин внезапно разразился статьей в «Известиях», где назвал выступление Суркова в Лондоне «арией московского гостя» и заодно дал ему и его единомышленникам нечто вроде полезного совета на будущее: «Если хотите, чтобы масштабные проекты, инновации и инвестиции осуществились, то просто не создавайте условий для хищений и контролируйте своих менеджеров».
В свою очередь, Владислав Сурков отреагировал на эту публикацию г-на Маркина предельно лаконично: «Я графоманию не комментирую».
Параллельно с антисколковской кампанией СКР пошла и атака на другого кита российских инноваций — «Роснано», — инициированная ведомством г-на Степашина.
Причем предварительная информация о проведенной Счетной палатой проверке деятельности «Роснано» за 2007–2012 годы была опубликована еще в начале апреля 2013-го, а 26 апреля, то есть уже в разгар активных боевых действий СКР против фонда «Сколково», аудитор СП Сергей Агапцов сообщил некоторые подробности проведенного финансово-экономического анализа.
Однако общие выводы г-на Агапцова и его коллег относительно промежуточных результатов работы «Роснано» пока в целом выглядят весьма голословными.
