Через некоторое время Сувестр и Аллен направляются в контору Файара, имея при себе детальный план двух томов из трех затребованных издателем заранее. Третий том уже готов - им станет "Отпечаток", слегка измененный и названный "Мертвец-убийца". Авторы должны также сообщить Файару имя будущего героя, но у них пока есть только не слишком оригинальная заготовка: "Фантом". Когда они едут в метро, Марселя Аллена вдруг осеняет мысль: "А что если назвать его Фантомус?" Сувестр тут же заносит это имя в блокнот.
Но счастливая случайность опять приходит писателям на подмогу. Поезд тряхнуло, и рука Сувестра дрогнула. Когда Файар спрашивает: "Придумали вы имя?", Сувестр, не говоря ни слова, протягивает ему открытый блокнот. Издатель читает: "Фантомас. Но это же гениально!" Кто теперь посмеет ему возразить?
Файар охарактеризовал "Отпечаток" как произведение, достойное соперничать с романами Гастона Леру, одного из самых талантливых представителей нового поколения писателей детективного жанра. Леру как раз только что опубликовал в издательстве Пьера Лафита книгу "Фантом в Опере", которой уже зачитывался весь Париж.
"Отпечаток" обязан своей популярностью захватывающим приключениям таинственного бандита, оставляющего на месте преступления отпечатки мертвеца... с помощью перчаток из кожи жертвы! Выдумка, достойная пера Гастона Леру. Кстати, Леру воспользовался этой идеей в 1913 году в романе "Шери-Биби". А в книгу "Балао" он вставил еще один образ, созданный авторами "Отпечатка": человека-обезьяну, но не доброго и преданного, а безжалостного убийцу. В свою очередь Сувестр и Аллен позаимствовали у "Фантома в Опере" огромную люстру, падающую на головы посетителей "Нувель-Галери" в романе "Ночной фиакр".
Марсель Аллен никогда не читал ни детективных романов, ни так называемой массовой литературы. Однако приводя в порядок после смерти писателя его бумаги и библиотеку, я обнаружил два томика приключений Арсена Люпена и "Фантом в Опере". На обложке "Фантома" был изображен главный герой во фраке, полумаске и цилиндре. Забавное совпадение, ведь именно в таком виде Фантомас впервые предстал перед парижскими читателями.
Но кроме этой детали и фонетического созвучия имен Фантомас больше ничем не обязан "Фантому в Опере". Что же касается вора-джентльмена Арсена Люпена, то Фантомас похож на него лишь виртуозностью своих перевоплощений и элегантностью, позволяющей ему с легкостью выдавать себя за особу королевской крови.
По правде говоря, фантазия Сувестра и Аллена имеет много общего с выдумками Гастона Леру. Эти писатели, все трое, умели предугадать запросы публики, благодаря чему и смогли добиться столь широкого признания. Они создавали причудливые фантастические, почти абсурдные романы, не придумывая, однако, ничего сверхъестественного, а просто искажая и переиначивая факты реальной жизни.
Марсель Аллен часто рассказывал, как они с Сувестром вырезали из газет статьи, сообщающие о загадочных и необъяснимых событиях, и затем складывали их в папку с интригующей надписью "Коробка с трюками". Потом, составляя план нового романа о Фантомасе, они черпали из своей папки немало нужных сведений. Другие находки, порой очень удачные, поставляло само окружение писателей. Сувестр и Аллен работали с невероятной скоростью, ежемесячно сочиняя по роману более чем в 400 страниц. Им просто некогда было тщательно продумывать многочисленные образы, необходимые для развития сюжета. Поэтому авторы частенько приписывали своим персонажам поведение, характер, вкусы и привычки близких друзей и знакомых, благодаря чему герои романов становились на удивление живыми и запоминающимися.
Так например, Дегелас* и Фюмье** списаны с двух механиков из гаража, где Сувестр обычно оставлял свою машину; Жан, слуга Жюва, - вылитый шофер Сувестра Морис Жийа. Прототипом Бакфельдера стал американец Озанн, приятель Аллена. Бузотер многим обязан бродяге, которого отец Сувестра приютил в своем сарае. Прообразом леди Белтхем стала, естественно, Анриетта Китцлер, славившаяся своими королевскими манерами. А Элен Гарн, дочь Фантомаса, очень походила на некую Люсьенну, молодую женщину спортивного вида, бывшую до 1914 года подругой Аллена. И нет ничего удивительного в том, что сам Аллен послужил моделью для Фандора, а Сувестр приписал Жюву свой характер, поселил его по собственному адресу и даже отдал в его распоряжение свой письменный стол, часто упоминаемый в романах.
______________
* Degueulasse - паршивец (франц.).
** Fumier - вонючка (франц.).
Создание каждой книги проходило в оригинальной и весьма продуктивной манере, верность которой Марсель Аллен сохранил до последних дней. Все начиналось с совещания на квартире Сувестра. Хозяин восседал за письменным столом, а Аллен устраивался напротив, на диване. Обсуждение продолжалось три дня, в результате чего вырабатывался сюжет, персонажи и детальный план каждой главы. Затем главы по жребию распределялись между авторами, и они расставались. После этого каждый работал в одиночку, на ходу импровизируя и одновременно записывая текст на диктофон. Писателям приходилось торопиться, чтобы успеть уложиться в намеченный срок. Поэтому пленка с записью сразу же передавалась машинисткам, которые быстро переносили роман на бумагу и тотчас отправляли его в типографию. Сами авторы даже не успевали его перечитать.
На диктовку каждому из них отводилась неделя. Два дня посвящались смысловому увязыванию глав и исправлению наиболее явных промахов, а также ознакомлению одного автора с текстом другого. Подобный метод весьма близок автоматической манере письма, характерной для сюрреалистов.
В целом работа над романом в 420 страниц занимала не более трех недель! Именно этим объясняются бесчисленные повторы, огрехи, небрежный и порой просто антилитературный стиль, неумело выстроенная композиция, выспренность повествования и развивающийся лихорадочными скачками сюжет - одним словом, все те недостатки, которые, как ни странно, делают романы еще более привлекательными для читателей.
Дальнейшие события хорошо известны. Первый том, вышедший в феврале 1911 года, произвел на публику действие, подобное электрическому разряду. Она получила новый миф, наполненный бесчисленными кровавыми преступлениями и создающий для обывателя сладостную атмосферу напряжения и страха.
Серия не закончилась ни на пяти томах, заказанных Файаром, ни на двадцати четырех книгах, обещанных Сувестром в случае успеха. К сентябрю 1913 года число романов о Гении преступления достигло тридцати двух. Затем добавляются 12 томов, написанные одним Алленом с 1926 по 1963 гг. Общий тираж первых 32-х книг во Франции и за рубежом составил много миллионов экземпляров.
Успех порой бывает сладок, но чаще требует огромного трудолюбия. Файар, заполучив Сувестра и Аллена, напал на золотую жилу и принялся энергично разрабатывать ее, умело используя конъюнктуру рынка.
Повествование о Фантомасе еще не было завершено, когда Файар уже запустил новую серию тех же авторов "Наз-ан-лэр". Она состояла из пятнадцати романов, названных "патриотическими", а не "шпионскими", ибо их главный герой - француз, и его нельзя обозвать вульгарным словечком "шпион", предназначенным лишь для вражеских агентов.
По окончании "Наз-ан-лэр" немедленно начинает издаваться следующая серия - "Тити-гвардеец". Она включает пять историко-приключенческих романов, события в которых разворачиваются во время франко-прусской войны 1870-1871 гг. К этому множеству книг надо еще добавить роман "Жиголо", печатавшийся с продолжением в еженедельнике "Журналь"; "Кто убил?", вышедший в такой же форме в "Туш-а-ту", ежемесячном журнале издательства Файара; "Дартулу", еще один роман с продолжением, а также две пьесы "Наз-ан-лэр" и "Жиголо", созданные на основе одноименных произведений. Несмотря на невероятную работоспособность Сувестра и Аллена и их продуктивный метод сочинительства, представляется маловероятным, что они успели за столь короткий срок "обрушить" на читателей целый шквал новых книг. Очевидно, они порой использовали свои имена как прикрытие для литературных "негров", работавших в сомнительных издательствах.
Внимательное изучение переписки писателей позволило мне обнаружить троих из их "поденщиков". Пьесы "Наз-ан-лэр" и "Жиголо" целиком вышли из-под пера Эммануэля Кло. Мне не удалось точно определить, какую именно роль играл Эдмон Мэри-Пикар в создании "Дартулы", но, похоже, он развил до размеров романа оригинальный сюжет Сувестра о похождениях женщины, чудом спасшейся из затонувшего города Иса, любимого местечка всех бретонцев.
В своем письме Сувестр недвусмысленно говорит еще об одном "негре" некоем Арманвиле. К сожалению, я не сумел найти его работы. Возможно, к ним относится "Стерва", роман, который Сувестр и Аллен так и не смогли опубликовать. Переделанный и сокращенный Алленом наполовину, он появился только после войны под названием "Соблазнительница". К этому времени Сувестра уже не было в живых. Он умер в возрасте 40 лет от испанки.
