бабушки и дедушки не могли принять этой унизительной формы, которую так культивировало государство: чтобы получить что-то, надо попросить это, поваляться в ногах. Этой формулы моя семья не принимала. И как-то справлялись. Не голодали. И газетами не подтирались. (с чем я и поздравляю. — Н. М.) У меня до сих пор сохранились талоны на питание — на масло, на спиртное, на сигареты, на сахар — я ничего не „отоварила“, потому что было противно стоять в этой очереди на „отоваривание“.
Все что угодно, только не очереди.
Но было и исключение, в котором признаюсь без стыда: я стояла в очереди в „Макдоналдс“, в той самой, в первой очереди, зимой 1990 года! И поверьте, дети, это была не давка за гамбургерами, не очередь за американской хавкой — это была очередь за свободой. Открытие „Макдоналдса“ в мрачной, холодной, голодной Москве — это была акция не столько гуманитарная, сколько гуманистическая, нас включали в свободный цивилизованный мир, признавали нас его полномочными гражданами, и это событие было куда важнее самого факта еды.
Это была самая прекрасная, самая духовная и самая беспонтовая очередь в моей жизни».
Вы, Ксения, конечно, лукавите: ваша мама работала во «Внешторге», и, думаю, там были очереди поменьше, и продукты подешевле. Но не об этом речь.
Очередь на выставку Серова, покупка абонементов в филармонию, а их уже купили на шестьдесят с лишним миллионов рублей! — это самосохранение людей, это их отдушина. Это ответ тем, для кого самой счастливой очередью была очередь в «Макдоналдс» за гамбургером и свободой.
Я приведу несколько цитат из текста журналиста Натальи Осиповой: «Действительно, непорядок. Что называется, слышен треск разрываемых шаблонов. Люди не за водкой стоят, не в обменник, не за гонораром на путинг, а к русскому классику Серову. Нет ли в этом какой-то большой беды? Действительно, стояли тихо, смиренно, как к Поясу Богородицы…
Серов в некоторых картинах вызывает почти религиозное чувство. „Девочка с персиками“ как икона Русского мира, который был да сплыл. После мороза и легкой муки обретение себя в летнем серовском раю — как второй акт перформанса, который невозможен без первого…
Хотя, собственно, ничего манифестирующего в картинах Серова нет. Взгляды, пальцы, голубоватые жилки в сгибе локтя, румянец, живое, полнокровное, изысканное, переменчивое, дерзкое. Художник, который умел написать человеческую судьбу. Еще не зная о том, как она сложится…
Например, „Портрет Николая Второго“ — хрестоматийный пример. В картине есть все, что случится потом. И даже то, что думает человек из января 2016 года, стоя в зале Третьяковки на Крымском Валу…
В какой-то момент, стоя в хороводе портретов, понимаешь: и это же и есть „люди с хорошими лицами“ — дворяне, предприниматели, гении русского искусства, врачи, композиторы, певцы, крестьяне, благотворители, матери семейств, юноши, дети. Много лет должно пройти, чтобы стоящие у картины увидели в девушке, освещенной солнцем, себя, а не чужую барышню другого сословия. Дети Боткина и маленькие великие князья — это дети с соседней улицы, теперь все дети выглядят так.
„Какие-то не очень устроенные женщины в основном, конечно, стоят и любуются на эту красоту двора“, — говорит философ Михаил Ямпольский, посетивший выставку. Все ровно наоборот. Не чужие, а свои. Красота присвоена наследниками, хоть и не по прямой. Потомками деревенских баб, которые румянятся на картинах Серова, в тот же самый кусачий мороз…
Потомки и предки встретились в Третьяковке. И это самое интересное в выставке: смотришь уже не на картины, а на людей, смотрящих на картины. Портреты заговорили».
Сказано удивительно точно, и посмотрите, как это перекликается с тем самым «Бессмертным полком», где произошло соединение прошлого и настоящего с будущим. Когда совсем молодые ребята, дети, несли над головой портреты своих предков, которых они никогда не видели. И это было страшно для тех, кто не хочет чувствовать единство, идущее через века. Кто хочет его разрушить, кому оно мешает, потому что если это единство будет существовать, очень трудно будет превратить Россию в несколько административных образований.
Совсем молодые ребята, дети, несли над головой портреты своих предков, которых они никогда не видели. И это было страшно для тех, кто не хочет чувствовать единство, идущее через века. Кто хочет его разрушить, кому оно мешает, потому что если это единство будет существовать, очень трудно будет превратить Россию в несколько административных образований.
И действительно, послушайте этих людей, которые пришли на выставку. Посмотрите на эти лица, посмотрите, как они связаны с тем, о чем говорил в своих портретах гениальный русский художник Валентин Серов.
А теперь давайте представим себе, какое первое слово он бы сказал, если бы ему довелось прочесть откровения «девочки с бигмаком»?
«О мнимой и истинной конъюнктуре» [2]
В «Интерфаксе» вышло мое интервью, в котором я, в общем, не говорю ничего нового, просто повторяю то, во что верю, о чем думаю, что меня волнует.
Ровно через час после выхода грянул шквал интерпретаций и комментариев. Одни только заголовки чего стоят:
— «Михалков требует признать преступной политику Горбачева и Ельцина»,
— «Михалков предложил осудить Горбачева и Ельцина»,
— «Никита Михалков предлагает осудить политику Михаила Горбачева и Бориса Ельцина на государственном уровне»,
— «Михалков предложил судить Горбачева»,
— «Михалков призвал судить Горбачева и Ельцина за политические преступления».
И так далее. Огромное количество комментариев, репостов и мнений было по этому поводу.
И это меня удивило, честно вам скажу. Удивило настолько, что захотелось об этом поговорить.
Ну хорошо, кто-то читает бегло — прочел и забыл. Кто-то вообще не читает, только слышит. Но уж коль вы, известные люди, выходите, так сказать, в свет, в прессу, в социальную сеть, в интернет со своими мнениями, то вы хотя бы потрудитесь прочитать до конца то, что вы осуждаете или обсуждаете! Или хотя бы вникните, что там говорится. Вот цитата из моего интервью, за которую уцепились многие: «Я уверен, что ничего невозможно построить, не расчистив площадку. А расчистить площадку — это на государственном уровне признать преступления Горбачева и Ельцина. Они совершили реальное преступление. Вольно-невольно, руководствуясь амбициями — не амбициями, сейчас не об этом речь. Их свершения привели к развалу нашей страны! И это самая великая геополитическая катастрофа, случившаяся за сто лет».
Это высказывание стало поводом обвинить меня в двуличии, во лжи и в конъюнктуре.
Вот что пишет господин Бурбулис, российский государственный деятель, первый и единственный Государственный секретарь РФ, оказавший большое влияние на политику Российского государства в тот период: «Михаил Горбачев и Борис
