влюбленностью – с сердечками и цветочками, которые трепетно хранились в тетрадках задолго до того, как девушка начала встречаться с Брюсом.
Их связь основывалась на религии. Сближались они медленно, но потом романтика набрала обороты. Период свиданий и ухаживаний, год после помолвки, когда отношения поддерживались на расстоянии, пока Брюс грыз гранит науки во время первого года в Стэнфорде, и, наконец, альбом со свадебными фотографиями, запечатлевшими церемонию в Бисмаркской реформатской церкви 17 августа 1974 года.
После недельного медового месяца в деревенском домике, принадлежавшем родителям Арлис, пришла пора вернуться к занятиям, и в начале сентября новоиспеченные мистер и миссис Перри переехали на запад и поселились в своей калифорнийской квартире.
Одна из главных проблем пары разрешилась несколько недель спустя, 1 октября, когда Арлис устроилась на работу секретарем в приемную юридической фирмы в Пало-Альто, представив рекомендации из бисмаркского стоматологического кабинета Дункана Перри, где она работала неполный день.
Дополнительный доход улучшил финансовое положение семьи, и Арлис также было чем заняться, пока Брюс посещал занятия. В свободное время она продолжала исследовать обширный кампус и часто заходила помолиться в Стэнфордскую мемориальную церковь – большое, богато украшенное здание на главной площади университета. Брюс, когда ему позволял график, сопровождал ее туда.
* * *
Сложно сказать, тяготилась ли Арлис такой жизнью. Но она точно скучала по семье и друзьям в Бисмарке. Она была молода, не привыкла находиться вдали от дома, а обязанности Брюса, включавшие, помимо прочего, обучение первокурсников математике, отнимали большую часть его времени.
В одном из писем в Северную Дакоту она посетовала: «Здесь трудно найти друзей. Сколько раз мне хотелось пойти по домам с вопросом, не нужен ли кому-нибудь друг. Но, думаю, мы должны просто ценить своих близких и доверять Господу в том, что касается новых друзей».
Арлис также отмечала явные различия в образе жизни в Дакоте и Калифорнии. «Никто [здесь] не проявляет участия к другим, – писала она. – Они даже не поздороваются с тобой при встрече в лифте».
Арлис во всех смыслах оказалась вдали от дома.
Северная и Южная Дакоты прекрасны в своей простоте и провинциальности. Однако, хотя эта удаленность от центра помогает сохранить низкий уровень преступности, она также, по иронии судьбы, служит благодатной почвой для характерных правонарушений. Молодые люди балуются наркотиками и алкоголем повсеместно, но в Северной Дакоте подобные эксперименты порой затягиваются, поскольку в такого рода штатах отсутствуют развлечения, доступные в более густонаселенных регионах с крупными столичными центрами. Проще говоря, некоторых тяготит слишком близкое и долгое знакомство с «бескрайними просторами».
С другой стороны, Дакоты избавлены от невероятного количества преступлений, захватывающих большие города, где районы с низким уровнем дохода и промышленные зоны потворствуют всем видам беспредела – торговле тяжелыми наркотиками, убийствам, изнасилованиям и уличным грабежам.
Этот новый, стремительно меняющийся мир ошеломил Арлис, как и многих до нее, и девушка внезапно ощутила себя мелкой рыбешкой в большом пруду. Брюс Перри понимал, как ей тяжело, ведь он сам пережил подобное годом раньше. Поэтому, уловив ее настроение в тот субботний вечер, он решил присоединиться к ней во время прогулки к почтовому ящику.
* * *
Около 23:30 молодая пара, явно в хорошем настроении, вышла из кампусного многоэтажного жилого дома. Увлеченные разговором, они медленно шли по территории университета и вдруг заспорили. Повод был незначительным, даже смехотворным, если только в тот момент они не держали в уме нечто иное. Одно из колес их автомобиля постоянно спускало, и каждый считал, что именно другой должен был его подкачать.
На горизонте показалась Мемориальная церковь, и они продолжали ссориться всю дорогу до нее. Было около 23:40.
Якобы обидевшись на Брюса, Арлис резко остановилась, повернулась к нему лицом и решительно заявила, что хочет побыть одна. Она сказала мужу, что собирается зайти в церковь и увидится с ним позже, когда вернется в квартиру, расположенную примерно в полумиле от этого места.
Злой не меньше нее, Брюс отвернулся от жены и поспешил обратно через кампус, не обращая внимания на окружавшие его звуки веселья. Он не заметил, чтобы кто-нибудь за ним следил.
Примерно в 23:50 Арлис Перри открыла массивные внешние двери Стэнфордской мемориальной церкви и вошла в фойе, отделенное от основного помещения храма еще одним дверным проемом.
Стэнфордская мемориальная церковь представляет собой внушительное, пышно декорированное здание. От его благородной архитектуры захватывает дух, и когда Арлис вошла внутрь, то увидела ослепительные переливы алого и золотого. Роскошные бархатные гобелены красного и пурпурного цветов, скульптуры и канделябры из безукоризненно отполированного, сверкающего золота. Над всем этим возвышался великолепный золотистый купол.
Прямо напротив Арлис, на несколько ступеней выше пола церкви, находился главный алтарь. По обе стороны от него располагались полукруглые ниши с дополнительными скамьями, стоящими под углом к алтарю. В общих чертах здание напоминало раздавшийся вширь трехлистный клевер с алтарной нишей в центре.
* * *
Охрана кампуса обычно закрывала церковь в полночь. На часах было почти двенадцать, поэтому в ней в тот момент безмолвно молились всего двое верующих. Эти молодые люди, занимавшие скамью справа от центрального прохода в задней части церкви, в приглушенном свете размещенных по периметру ламп увидели, как Арлис тихо прошла по главному проходу, пробираясь к левой стороне одного из передних рядов, и преклонила колени, чтобы помолиться.
Во время этого ночного визита Арлис была одета не так уж строго – темно-коричневая куртка, блузка, синие джинсы и бежевые туфли на танкетке.
Брюс Перри после возвращения в Квиллен-холл продолжал переживать из-за ссоры с женой. Он вряд ли понимал, насколько нелеп названный Арлис повод для прогулки – сама идея отправки писем поздно вечером в субботу. По воскресеньям почтовая служба Стэнфорда не работала, так что письма в любом случае пролежали бы нетронутыми до утра понедельника.
Также маловероятно, что Брюс предполагал возможность того, что Арлис хотела выйти из дома одна и использовала письма как предлог для этого. И он, скорее всего, не задумывался, насколько желание Арлис отправиться в церковь в одиночку адекватно произошедшей ссоре. Пока Брюс Перри в раздражении расхаживал по квартире, у него не было причин обдумывать такие мысли.
Тем временем в церкви, где Арлис устроила полночные моления, двое прихожан позади нее собрались уходить. Близилось время закрытия. Двинувшись к выходу, они оглянулись и увидели, что Арлис не сдвинулась со своей скамьи. Теперь она осталась одна в пещероподобном храме.
Снаружи прохожий заметил молодого человека, который собирался войти в здание. В обычной одежде, с волосами песочного цвета, слева разделенными пробором. Среднего телосложения,
