Таким образом, формальности были соблюдены, однако осталось, во-первых, немало невыясненных вопросов, а во-вторых, не меньшее количество фактов, позволяющих выявить две версии гибели «Лукулла»: 1) диверсия; 2) роковое стечение обстоятельств. Попробуем разобраться в том и в другом.
Итак, если диверсия, то кто организатор? Ответ дан давным-давно — все теми же апологетами белого движения: ну конечно, соответствующие службы ВЧК. Врангель, доказывали защитники белогвардейцев, представлял слишком большую опасность для большевиков, даже находясь в изгнании. А потому от него следовало избавиться как от знамени возможных антибольшевистских движений. Дескать, именно с этой целью власти Советской России подписали торговое соглашение с итальянской пароходной компанией «Ллойд Триестино» и зафрахтовали у нее несколько пароходов, в том числе и «Адрию», которые должны были ввозить в Турцию и в итальянские порты российские товары — зерно, шерсть, табак. Само собой разумеется, что в составе команд зафрахтованных судов было немало агентов ВЧК, которые и организовали, в конце концов, диверсию. И Врангель не погиб лишь по счастливой случайности. Есть ли заслуживающие внимания факты, подтверждающие эту версию? Есть, и довольно серьёзные.
Во-первых, повторим, форштевень «Адрии» угодил точно в то место в борту «Лукулла», где располагалась каюта Врангеля. Находись в ней генерал в минуту столкновения, его гибель была бы несомненна. Во-вторых, после того как произошло столкновение, экипаж «Адрии» не спустил на воду ни одной шлюпки и не бросил ни одного спасательного круга, хотя за бортом находились десятки человек из команды «Лукулла». Их спасли местные рыбаки и моряки с английского крейсера «Кардифф» и итальянского броненосца «Дуильо», стоявших не рейде. В-третьих, когда «Адрию» понесло на «Лукулл» и стало ясно, что удара не избежать, с парохода не было подано ни одного предупредительного сигнала — ни гудка, ни сирены. А это явно против морских правил. В-четвертых, вызывающий характер носило попустительство руководителей «Ллойд Триестино» по отношению к капитану и штурману «Адрии». Хотя их вина в столкновении была признана, они никак не были наказаны и продолжали свою службу в прежних должностях.
Ну а доводы противоположного свойства? Есть и они. Зачем, спрашивают их авторы, организовывать столь сложное покушение, каким был таран «Адрии», когда Врангеля мог убить обыкновенный террорист? Или группа террористов. Ведь результаты столкновения — гибель яхты и людей, а также потерю судового и личного имущества — должна была оплатить виновная сторона, а поскольку «Адрия» была зафрахтован Москвой, то на нее и ложилось бремя финансовых расчётов. А это вылетало в копеечку.
Автор согласен с данной аргументацией лишь в первой ее части, где речь идет о террористах; что же касается оплаты результатов диверсии, то, если она действительно имела место, ее организаторы вряд ли думали о значительности понесенных расходов. История сплошь и рядом подтверждает: когда кому-либо требуется удержать власть, он не считается ни с какими затратами. Вот один только пример. После смерти Я. М. Свердлова (он же Янкель Розенфельд) в 1918 году остался несгораемый шкаф, который открыли лишь 26 июля 1935 года. Там среди прочих вещей оказалось:
1) золотых монет царской чеканки на сумму 108 525 рублей;
2) золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями, — 705 предметов;
3) кредитных царских билетов на сумму 750 тыс. рублей.
Эти сведения изложены в записке наркома внутренних дел Генриха Ягоды И. В. Сталину от 27 июля 1935 года, и, если оценить стоимость 750 золотых предметов и приплюсовать полученную сумму к стоимости драгоценных камней, золотых монет и кредитных билетов, получится поистине астрономическая цифра. Только этих средств хватило бы на оплату гибели нескольких яхт типа «Лукулл». Вопрос в другом: была ли гибель яхты Врангеля результатом именно диверсии? Доказательных фактов на этот счет не имеется, есть лишь предположения, о которых говорилось выше.
Тогда что же — роковая случайность? Гири весов и здесь почти уравновешены. Некоторые доводы в пользу этой версии приведены выше, остается лишь добавить, что при смене курса на «Адрии», вероятно, слишком резко переложили руль, и курс парохода, таким образом, пересекся с точкой стояния «Лукулла». При определенных усилиях можно было еще круче переложить руль и разминуться с яхтой, но тогда возникала угроза столкновения «Адрии» с военными кораблями. А это грозило тяжелыми последствиями. Словом, у капитана парохода не было иного выбора, как только таранить «Лукулл». И с точки зрения безопасности этот выбор оказался правилен, так что вина за столкновение ложится не на капитана, а на механиков и на штурмана. Последний был признан вместе с капитаном виновником аварии, но остался служить в компании «Ллойд Триестино»; что же касается механика, то о его привлечении к ответственности сведений нет.
Загадка остается…
В одном из выпусков телепередачи «Пресс-клуб» известный российский историк Владлен Сироткин ошеломил новостью: оказывается, после Первой мировой и Гражданской войн в банках Лондона, Парижа и Токио осело громадное количество русского золота, стоимость которого равна 2,7 млрд золотых рублей! Если учесть, что по тогдашнему курсу за один золотой рубль давали 11,3 долл., то вырисовывается поразительная картина: в странах, у которых мы нынче одалживаемся, захоронено в тайниках наше золото, оцениваемое специалистами более чем в 300 млрд долл. — по тогдашнему, повторяем, курсу.
Ну а если перевести все на нынешние цены? Тут сумма будет значительно меньше, но все равно не малая — около 120 млрд долл. Во всяком случае, так считает председатель Российского союза промышленников и предпринимателей Аркадий Вольский.
Как нетрудно подсчитать, это составляет 3 триллиона 324 млрд сегодняшних рублей, что в 6 раз превышает бюджет России за 1999 год[1].
Автору этих строк неизвестно, какими путями наше золото попало в банки Лондона и Парижа; что же касается Токио, то здесь имеются многочисленные документальные свидетельства, которые с беспощадной ясностью вскрывают не только приемы и методы разграбления золотого запаса России в 1918–1925 годах, но и называют имена людей, кои, прикрываясь высокими лозунгами о благе и пользе Отечества, без зазрения совести запускали руку в его карманы.
Как же начиналась и проходила охота за русским золотом?
Для начала — некоторые сведения, едва ли известные большинству российских граждан и касающиеся японской интервенции на Дальнем Востоке.
Обычно ее окончание относят почему-то к 1923 году. На самом же деле вооруженный захват японцами Приморья, Приамурья, Забайкалья, Северного Сахалина и некоторых районов Восточной Сибири продолжался более семи лет — с апреля 1918 года по осень 1925-го.
С японской стороны в операциях участвовали свыше 70 тыс. человек (11 полноценных дивизий), которые своими действиями нанесли колоссальный урон не только экономике нашего Дальнего Востока, но и всей его инфраструктуре.
По самым скромным подсчетам, интервенты уничтожили почти 6 тыс. крестьянских хозяйств, вывезли в Японию более 650 тыс. кубометров леса, угнали на территорию Манчжурии (эта часть Китая была в то время захвачена Японией) две тысячи железнодорожных вагонов и 300 морских и речных судов. В Японию был вывезен и весь улов лососевых, что причинило Советской России ущерб в 4,5 млн золотых рублей. Общий же урон, нанесенный интервенцией, не подсчитан в точности и до сего дня.
А теперь непосредственно о золоте…
К началу Первой мировой войны Россия обладала одним из крупнейших в мире золотым запасом, который насчитывал почти 1400 т. И все бы ничего, но по необъяснимым причинам он хранился не в одном укрепленном и недоступном для врагов государства месте, как это принято в мировой практике, а в нескольких городах, в том числе в Варшаве и Киеве. Более того: в 1915 году, когда Россия терпела поражения на фронтах, большую часть золота, опасаясь его захвата немцами, эвакуировали в Нижний Новгород и Казань. Как оказалось, то было роковое решение.
Сегодня многие ангажированные историки и журналисты, говоря о Гражданской войне, называют ее зачинщиками большевиков. Это заведомая ложь, а правда состоит в том, что большевики как огня боялись начала Гражданской войны, поскольку у них не было ни сил, ни средств для ее ведения. Войну развязали белые генералы, которых сейчас выставляют в образе рыцарей без страха и упрека, — Корнилов на Дону и Каппель в Поволжье. Первый не имеет отношения к теме нашего разговора; второй, наоборот, прямо связан с нею.
Звезда полковника Владимира Оскаровича Каппеля взошла после октября 17-го. Тогда одним из оплотов сопротивления большевикам стало Поволжье, в столице которого, Самаре, Каппель объединил все белогвардейские силы. Но вести войну без денег невозможно, а потому предприимчивый полковник разрабатывает дерзкий план по их добыванию — 6 августа 1918 года он со своим отрядом врывается в Казань, захватывает хранилища Государственного казначейства и изымает оттуда половину (а по некоторым источникам, больше половины) золотого запаса тогдашней России!
