Принцип унифицирования — довольно ясно сформулированный Кантом — означает, что кантианский философ, вероятно, выступил бы против клонирования человека, хотя бы как это происходит в эпизоде «Слон занимается любовью со свиньей». В нем, Стэн клонирован без его согласия, а мы не хотели бы унифицировать практические эксперименты на человеческих существах без их согласия. В конце концов, если бы это было унифицировано, то над нами могли бы проводить опыты без нашего одобрения. Подумайте об этом. Если мы желаем чтобы опыты проводились над кеми-то другими, без их согласия, то вероятно мы хотели бы, чтобы эксперимент был проведен, без нашего непосредственного участия. Таким образом, мы хотим получить выгоду от эксперимента без нашего личного участия. Но если мы унифицируем это, примем использование несогласованных объектов, мы оказываемся под опасностью, так как наше решение не будет иметь веса. Перед нами противоречие: пытаясь избежать опасностей или неудобства являться предметом исследования, мы устанавливаем меры, которые поместят нас в то самое место, которого мы стремились избежать. Это противоречие является результатом нашей попытки установить «двойные стандарты» в нравственности. С тех пор, как мы не можем «унифицировать» действие, это противоречит нашей обязанности: мы обязаны уважать автономию других и должны нанимать их, как научные или медицинские объекты исследования, требуя их свободного согласия на основе полной информации. Это — кантианская моральная философия в действии.
Кроме того, Стэн — ребенок, и мы, вероятно, отказались бы унифицировать принцип, разрешающий научные и медицинские эксперименты на особенно уязвимых людях, таких как дети или умственно отсталые. Некоторые утверждают, что люди имеют право на уникальную идентичность. Хотя существование идентичных близнецов и роль параметров окружающей среды в формировании индивидуальности ослабляют этот аргумент, некоторое клонирование чувств угрожает не только самоидентичности клонированного, но и клона непосредственно, генетическая идентичность которого преднамеренно определена еще до рождения. Наконец, Стэн клонирован, только потому, что сын Мефисто — Терренс, поспорил с Кайлом, что он сможет клонировать целого человека прежде, чем Кайлу удастся скрестить своего слона с вислобрюхой свинкой. Мр. Гаррисон предлагает, чтобы они представили свои проекты на научной выставке. Так, клон Стэна не рассматривают как личность, а, всего лишь, как средство для выигрыша ребяческого пари и приза на ярмарке.
Конечно, кантианцы не должны всегда выступать против клонирования. Если клонированный добровольно пошел на это и сделал так по альтруистическим причинам, подобное кажется приемлемым. Некоторые утверждают, что в случае с клонированием, мы переступили важную черту, перейдя от репродуцирования людей к воспроизводству их. Однако, неясно, почему «искусственные» люди были бы неполноценны, если бы клонов рассматривали как людей, имеющих равные права и ожидания. Например, было бы ужасно ожидать, что клон умершего сына или дочери «заменит» потерянного ребенка и будет точно таким же, как они, или что клон великого атлета предпочтет футболу философию. Но ведь подобные разочарования происходят в разных семьях все время, и никто не думает, что было бы разумно запретить воспроизведение обычным способом.
Генная инженерия позволяет нам исправлять ужасные преужасные ошибки Бога — немцев, напримерНесмотря на то, что Кант был немцем, много специалистов по этике считают его моральную теорию ошибочной и нуждающейся в исправлениях. Подчеркивая, что мы должны соответствовать всеобщим законам нравственности, Кант утверждал, что мы должны исполнять свои обязанности, независимо от следствий. По определению, всеобщий закон не зависит от обстоятельств. Даже если правильная вещь является болезненной, мы должны сделать ее. Например, мы должны говорить правду, потому что мы не можем унифицировать практику лжи, и мы должны делать так, даже если «ложь — во спасение». Для Канта, унифицирование лжи — вызывает противоречивые желания и, следовательно, противоречит рациональности и обязанностям. Если мы лжем, мы желаем, чтобы нам верили. Но если ложь будет унифицирована, все будут лгать и никто не будет никому верить, а, значит, и нам. Таким образом, будет абсурдно верить кому-либо, и, тем самым, будут подорваны условия, при которых могла бы быть принята наша ложь. Так как мы не можем принять одновременно оба этих подхода без противоречия, ложь идет в разрез с обязанностями и не соответствует правилам категорического императива. В эпизоде «Бог ты там? Это я — Иисус» Стэн подвергается остракизму из-за отсутствия месячных, которые есть у Картмана и Кенни. Чтобы избежать такой же судьбы, Кайл лжет и симулирует «зрелость». Хотя Кайл смог вписаться в группу, Кант сказал бы, что он потерпел нравственную неудачу.
Консеквенциалисты исповедуют различные взгляды. Консек-венциализм — теория о том, что верность или неправильность действий — функция их следствий. Теория Канта велит нам никогда не лгать, независимо от следствий. Но, конечно, иногда лучше не говорить правду — например, Барбре Стрейзанд, если у Вас треугольник Зинтара в ботинке, а она спрашивает, где он! Ложь при этих обстоятельствах не является неправильной, она обязательна!
Самая важная Консеквенциальная теория — утилитаризм. «Классический» утилитаризм утверждает, что любой акт этичен, если его результат производит наибольшее равновесие между удовольствием и болью. Прагматики (утилитаристы), вроде Джона Стюарта Милла (1806–1873) иногда выражают это, говоря, что действия является правильными, поскольку они имеют тенденцию дарить счастье, и неправильными, поскольку приносят несчастья. Другое общее утилитарное указание говорит, что мы должны стремиться произвести самую великую пользу для самого великого числа людей. Милл понимает счастье и «самую великую пользу» с точки зрения удовольствия. Короче говоря, утилитарный метод должен показать, настолько объективно насколько это возможно, все за и против некого действия, где за и против — удовольствие и боль, причиняемые им, а затем действовать тем путем, который максимизирует выгоду.
Следы утилитаризма легко увидеть в генной инженерии или исследованиях стволовых клеток. В серии «Сумасшедшие калеки» Кристофер Рив утверждает, что больше денег должно тратиться, на исследования стволовой клетки.
Почему? Поскольку это улучшило бы качество жизни для тех, кто ограничен в возможностях, увеличивая их удобство проживания. Таким образом, благодатные следствия этих методов лечения, если они окажутся востребованы, являются таким чрезвычайно хорошим результатом, что он перевешивает любые отрицательные следствия, которые могут выдвинуть противники исследования стволовой клетки.
Одна из причин такого большого противоречия по исследованиям — то, что их противники не думают, что следствия — единственные или самые важные моральные соображения. Конечно, это верно по Канту, однако, для противников исследования стволовой клетки, также возможно сделать исключение, обращающееся только к следствиям. Например, можно утверждать, что сосредоточение на исследованиях стволовой клетки отклоняет внимание от других областей науки, которые более важны. Джимми жалуется, что он загнан Ривом на задворки, даже притом, что он — истинный калека. И хотя Джимми (и Тимми!) мог бы извлечь выгоду из стволовых клеток также, как Рив, из-за богатства последнего, его известности и славы, у него есть доступ к экспериментальным разработкам, недоступные простым смертным. Если экзотические препараты из стволовых клеток будут доступны лишь для достаточно богатых, возможно, самая великая польза для самого великого числа нуждающихся была бы достигнута, вложением наших денег в другие сферы здравоохранения (например, в программы снижения веса для жирных детей и толстых задниц, вроде Картмана).
Другой утилитарный аргумент: когда мы считаем удовольствие и боль, вызванные нашими действиями, мы должны рассматривать не только непосредственные или краткосрочные следствия, но также и более отдаленные обозримые эффекты. Производит ли секс с цыплятами больше пользы, чем боли, если это заставляет офицера Барбрэди читать, какой итоговый результат должен быть внесен в нашу общую моральную оценку. (Если Барбрэди теперь более эффективно борется с преступностью, что определенно хорошо для сообщества, может это компенсировать наше отвращение к неприятным методам Куролюба и предполагаемым жертвам, среди испорченных кур). Итак, касаемо стволовых клеток, каковы последствия для эмбрионов, которые Рив убивает и высасывает? Они являются слишком незрелыми, чтобы чувствовать боль, таким образом, может показаться, что выгода Рива не омрачена негативными действиями, по отношению к зародышам, и что подобная практика — допустима. Однако, мы должны принимать во внимание и будущие боль и пользу также, как существующие. Если бы те эмбрионы не были уничтожены, и им позволили бы вырасти, развиться и, в конечном счете, родиться на свет, то целая их жизнь радости и удовольствия могла бы отвергнуть выгоду, которую их смерть принесла Риву. Это особенно верно, так как будучи моложе него, у них, по-видимому, больше лет жизни впереди, чтобы наслаждаться. Правда, жизнь — не Сырная подушечка, однако же большинство людей, почему-то, ценит ее, учитывая мизерный процент самоубийц.
