Только одна «оппозиционная» телепрограмма, «600 секунд» Невзорова, выходившая на телевидении Петербурга, работала на Верховный Совет и была закрыта сразу после штурма Белого дома.
Свобода слова?
Бывший пресс-секретарь Ельцина П. Вощанов сказал, что хорошо знает многих людей из президентской команды и поэтому берет на себя смелость утверждать: «Этому режиму не нужна свободная пресса» [179].
Официальные средства массовой информации России в ту пору врали, как никогда. Восставших пытались представить «пьяными погромщиками»,
«вoopyжeнными хулигaнaми», «фашистами» и т. п. А вот что говорили в те дни «слуги российского народа»:
Черномырдин:
— Это же нелюди, зверье! Никаких переговоров!.. Надо перебить эту банду.
Гайдар:
— Это коммуно-фашистский мятеж!
Немцов:
— Дави, дави, Виктор Степанович (Черномырдин. — А.Б.), времени нет. Уничтожайте их!
Б. Федоров (министр финансов):
— Решение атаковать было абсолютно верным. Если бы выдали мне автомат, то я бы пошел расстреливать его (Р. Хасбулатова. — А.Б.).
Ю. Черниченко:
— Раздавите эту гадину!
События 24 сентября
Пока Верховный Совет и Съезд занимаются сотрясением воздуха, заместитель министра обороны К. Кобец от имени Ельцина около 5 часов утра предъявил Съезду ультиматум: немедленно сдать все имеющееся в Доме Советов оружие, распустить Съезд и очистить здание парламента от всех находившихся там лиц. На выполнение ультиматума были даны одни сутки. А в случае невыполнения указанных требований Ельцин и Грачев отдадут приказ о штурме Белого дома.
Этот приказ отдан был значительно позже, но уже и сейчас Дом Советов был полностью блокирован сплошным кольцом поливальных машин, БТРов и водометных установок, заграждениями из спирали Бруно. Тысячи вооруженных автоматами и спецсредством «Черемуха» военных из частей внутренних войск и ОМОНа, в бронежилетах и касках, с дубинками, «ограждали москвичей» от «вооруженных боевиков, засевших в парламенте». Вновь прибывали депутаты, ехали защитники и сторонники, но уже не могли попасть внутрь. Депутаты собирались в зданиях московских райсоветов, рядовые граждане — кто как мог. В этот день только вечером, в 22 часа, Дом Советов полностью отключили от тепла и электроэнергии: за это надо сказать спасибо министру топливно-энергетических ресурсов РФ Юрию Шафраннику.
А в этом мертвеющем громадном здании, окруженном плотным кольцом, шла какая-то «параллельная» работа. Съезд утверждал принятый Верховным Советом в первом чтении закон «О порядке принятия Конституции Российской Федерации». Статья 7 закона гласила, что «умышленное нарушение должностным лицом Российской Федерации <.> установленного настоящим Законом порядка принятия Конституции Российской Федерации, принятие или подписание им документа, полностью или частично заменяющего Конституцию (Основной Закон) Российской Федерации — России, временное приостановление действия отдельных статей Конституции (Основного Закона) Российской Федерации — России с нарушением порядка, установленного Конституцией» являются «государственными преступлениями, направленными против безопасности, незыблемости основ конституционного строя, единства и целостности Российской Федерации.» без сроков давности.
Принятие этого закона очень напоминало чтение законов и назидательных историй льву-людоеду. Читать-то, конечно, можно и принимать законы тоже — да что толку? Лев жрет тебя не по законам, и плевать ему на назидательные истории.
Причем пресса продолжала вопить об ужасных мятежниках, а никто не организовывал боевиков и даже не пытался вести реальную войну с правительством Ельцина. Верховный Совет преспокойно дал себя блокировать, принимая законы, угрожающие всяческими карами за блокирование.
Около 18 часов Съезд принял еще одно Постановление: «О досрочных выборах народных депутатов Российской Федерации и Президента Российской Федерации», в котором постановил, в частности, провести выборы не позднее марта 1994 года.
А пока шло все это обреченное, уже не нужное законотворчество, Хасбулатову поступило реальное предложение: бежать. Ни опровергнуть, ни подтвердить эту историю не могу, но сама она очень в духе всего происходившего, и нет оснований не верить Хасбулатову. Суть же предложения в том, что Хасбулатову выплачивают 1 млн американских долларов, после чего он с семьей и помощниками выезжает в любую названную им страну. Если же он отказывается, то за его жизнь и здоровье никто не может ручаться.
Смелые люди передавали это предложение! Я лично не решился бы его сделать чеченцу. Независимо от степени его цивилизованности.
«Нулевой вариант»
24 сентября в первый раз в прессе начали обсуждать так называемый «нулевой вариант» решения политического конфликта. Григорий Явлинский распространил заявление, в котором говорится, что «отправным пунктом является общее согласие относительно необходимости досрочных выборов».
А вообще «нулевой вариант» очень прост: все нормативные акты и решения противостоящих сторон откатываются на период «до издания Указа № 1400», а для разрешения конфликта объявляются внеочередные одновременные перевыборы Президента и Съезда народных депутатов России по действующей Конституции.
Эту идею поддерживали и большинство региональных органов власти, и большинство вооруженных формирований. Такая позиция пользовалась все большей поддержкой в народе и силовых органах.
Однако обе активные стороны она категорически не устраивала. Совершенно очевидно, почему.
События 25 сентября
В этот день к Дому Советов на грузовиках подвезли несколько бетонных блоков для укрепления баррикад. Еще подходили люди. ОМОН и милиция имели приказ: не впускать в здание никого, но всех желающих выйти — выпускать. Народных депутатов пропускали в обе стороны, поэтому они часто выходили к оцеплению, проводили через него людей.
Примерно в 14.30 Руцкой и несколько десятков его сторонников вышли к оцеплению, призывали военнослужащих «не выполнять преступные приказы Ельцина, Грачева, Ерина», «защитить Конституцию и Закон». Никакой реакции не было, люди угрюмо молчали.
Словно в ответ к ночи Верховный Совет получил информацию: готовится ночной штурм. Видимо, это была провокация, потому что никаких попыток штурма не было. В Белом доме раздавали противогазы, Руцкой доложил о готовности отражать штурм, а народные депутаты до 5 утра вели заседание в Большом зале.
Ждали штурма, но его не было.
События 26 сентября
В этот день с разрешения Хасбулатова Прокуратура Москвы прошла в Белый дом и выясняла — нет ли в нем оружия, с которым напали на Штаб СНГ. Прокурор Москвы Геннадий Пономарев и Генеральный прокурор Степанков рассказали журналистам, что прибыли в Дом Советов в связи с «проблемой оружия» и занимаются его изъятием для проведения баллистической экспертизы.
Узнав об этом, Александр Руцкой заявил прокурору Пономареву, что запрещает любые контакты людей из Дома Советов с его работниками, и сотрудникам прокуратуры пришлось удалиться.
Но бывший народный депутат Сергей Степашин от имени Бориса Ельцина сделал Александру Руцкому предложение, аналогичное полученному Хасбулатовым: в обмен на прощение и благодарность Ельцина покинуть Белый дом и приложить все усилия для самороспуска Верховного Совета и Съезда народных депутатов.
Они в Белом доме не дают вести следствие?! И тогда начальник ГУВД Москвы генерал-майор Владимир Панкратов приказал усилить оцепление вокруг здания парламента: а то вдруг начнется распространение оружия из Дома Советов?! К оцеплению примкнули в дневное время еще 500 военнослужащих в/ч 3111, в ночное время — 300 военнослужащих. К 18 часам кварталы, прилегающие к Дому Советов, были оцеплены усиленными нарядами милиции, ОМОНа и военнослужащих ОМСДОН. Жителей домов, попавших в зону оцепления, пропускали только при предъявлении паспорта.
Вечером Черномырдин предложил заместителю Председателя Верховного Совета Юрию Воронину начать переговоры. Воронин резонно ответил, что сначала надо возобновить подачу в Дом Советов воды и электроэнергии.
Ответ — новая информация о штурме, назначенном на 4 часа утра.
События 27 сентября
Штурма не было, и неизвестно, готовился ли он — возможно, сторонники Ельцина просто нагнетали обстановку. В этот день еще ужесточили режим блокады. Здание Дома Советов теперь было окружено сплошным кольцом сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск. Вокруг него установлено заграждение из колючей проволоки, внутрь не пускали людей, машины, даже машины «Скорой помощи». Подвоз продовольствия и медикаментов прекратился. С бронетранспортера со смонтированной на нем звуковещательной станции неслись требования покинуть здание.
