уничтожить всех «представителей смешанной расы».
Третий рейх приступил к массовому уничтожению евреев, и число «помесей», чьи родители отправлялись в концлагеря, росло. Нацисты видели, что в этой ситуации и от «помесей» им лучше избавиться. В армии тех, у кого была самая малая толика еврейской крови, стали отправлять в штрафные батальоны, которые несли огромные потери.
В армии разрешили остаться тем, кто получил личное разрешение фюрера считаться арийцем.
17 марта 1943 года Рихард Хильдебрандт, руководитель главного управления СС по делам рас и поселений, доложил Гиммлеру, что его подчиненные рекомендуют в будущем провести проверку всех «помесей второй категории», чтобы выяснить степень их расовой неполноценности. 22 мая Гиммлер написал Борману, что четвертая часть еврейской крови — это слишком много; те, в ком черты чужой расы очевидны, должны быть стерилизованы.
Нацисты не успели принять решение об уничтожении «представителей смешанной расы» потому, что проиграли войну.
Некоторые офицеры узнали о своих еврейских корнях уже после войны. Гейнцу Дикману, обер-лейтенанту вермахта, награжденному многими орденами, только после войны рассказали, что один из его дедушек — еврей.
После войны таким людям было не легче. Кто они — евреи или немцы? Должны они разделить вину вместе со всеми или они принадлежат к числу жертв нацистского режима?
В одном из немецких учебников есть раздел: «Сопротивление без народа». Речь идет о том, что в других странах антифашистское движение опиралось на поддержку народа. Но не в Германии. Юные антифашисты Ганс и Софи Шолль были одиночками. И попытка офицеров убить Гитлера 20 июля 1944 года тоже не встретила широкого понимания среди населения страны.
Историк Дэниэл Гоулдхэген написал обширную книгу о том, что немцы охотно участвовали в преступлениях нацистского режима. Не потому, что им трудно жилось. не потому, что страна пережила унижения после поражения в Первой мировой, и не в силу какого-то особого психологического устройства, а просто потому, что они ненавидели «чужих». Они не хотели видеть рядом с собой евреев и так охотно поддержали политику национальных социалистов. Поэтому они убивали безоружных евреев, женщин и детей, уничтожали миллионы невинных людей систематически и без сожаления…
По существу, историк назвал немцев «нацией убийц». Поразительным образом книга имела колоссальный успех именно в Германии. Многие немцы откликнулись на его труд. Издали целую книгу писем Дэниэлу Гоулд-хэгену. Немцы узнали правду о себе, и в определенном смысле это стало для них облегчением. Как на занятиях у психотерапевта, когда выясняется, что вокруг полно людей с такими же тяжелыми проблемами.
Конечно, при известных обстоятельствах многие люди способны стать преступниками, как показывают исследования психологов. Но огромную роль сыграла тотальная нацистская пропаганда, разжигавшая ненависть к евреям и вообще к «чужим», «другим», «не своим».
И лишь немногие немцы в нацистские времена находили в себе мужество подчиниться требованиям совести и своим моральным принципам.
Фантастическая история произошла на Розенштрассе, неподалеку от Александерплац, в самом центре Берлина, в феврале 1943 года. Йозеф Геббельс, как руководитель столичной партийной организации, приказал очистить Берлин от последних евреев. Столица Третьего рейха должна была стать judenfrei, «свободной от евреев». Геббельс был доволен: «Наконец-то мы от них избавились!»
Немногие сохранившиеся евреи были мужьями немок, которые прошли через невероятные страдания, но сохранили семьи. Всех свезли на Розенштрассе, бывшее здание еврейской общины, превращенное в пересыльный центр. Оттуда началась депортация в концлагеря. И вдруг случилось невероятное. Жены депортированных, несколько сотен немок, собрались на Розенштрассе и стали требовать вернуть им мужей. К ним присоединились дети, другие родственники. Они стояли там целый день, с раннего утра. Эта маленькая улочка была забита людьми.
Туда пригнали полицию и СС. Женщины их не боялись, кричали: «Убийцы!» Для нацистов это был афронт, немыслимая сцена. Семьи не расходились целую неделю. Самое поразительное в том, что, столкнувшись с протестом женщин, нацистские власти капитулировали. Геббельс распорядился отпустить тех, кто ждал депортации. Несколько человек даже вернули из Освенцима. Гестаповцы только удостоверились, что побывавшие в лагере уничтожения станут молчать о том, что успели увидеть. Всех подвергли короткому допросу, проверяя готовность давать «правильные» ответы:
— Как кормили?
— Хорошо.
— Гебя били?
— Нет.
— Видел, чтобы кого-то били?
— Нет!
Кому-то эта история покажется оправдывающей немцев — не все в Третьем рейхе были нацистами. В реальности эта история перечеркивает всеобщую уверенность в том, что тоталитарному режиму сопротивляться бесполезно.
Воспитание в Иерусалиме
(Адольф Эйхман)
В июне 1941 года линия его судьбы пересеклась с линией жизни нескольких миллионов наших сограждан. Остальных спасло то, что в декабре линия фронта остановилась у самой Москвы, а затем неостановимо двинулась на запад. В мае 1945 года настала его очередь уклоняться от встреч с людьми, за которыми он столько лет охотился.
Когда нацисты были разгромлены, его охватила паника — как жить в мире, где тобой больше никто не командует.
— Я чувствовал себя совершенно неспособным жить самостоятельно и впал в глубокую депрессию.
После разгрома Германии он обзавелся фальшивыми документами и несколько лет после войны работал на ферме, разводил кур. Накопив денег, в 1950 году уехал в Италию. Там ему изготовили паспорт на имя Рикардо Клемент. Аргентинский консул в Генуе с удовольствием помог еще одному бывшему нацисту, надеявшемуся спастись в Латинской Америке, получить въездную визу.
Роли поменялись. Теперь уже искали его. Искали пятнадцать лет и нашли в Аргентине, где он скромно жил под чужой фамилией. Его тайно вывезли в Иерусалим и там посадили на скамью подсудимых.
Открытый процесс продолжался четыре месяца. Еще четыре месяца судьи совещались. Они знали, что приговор по этому делу должен быть безукоризненным и беспристрастным. За судьями следили не только миллионы простых людей по всему миру, но и множество профессиональных юристов и ученых.
История юриспруденции знает подсудимых с более громкими именами и высокими званиями. Человек, которого тридцать лет назад судили в Иерусалиме, имел скромный чин подполковника и возглавлял сравнительно небольшое подразделение в крупном ведомстве. Он, возможно, остался бы безвестным функционером нацистского аппарата, если бы не итоги его деятельности.
Оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман отвечал в Главном управлении имперской безопасности за «окончательное решение еврейского вопроса». Он мечтал стать штандартенфюрером (полковником в армейской иерархии), но при его должности звание подполковника было кадровым потолком. Имея всего несколько подчиненных, он привел в действие гигантский механизм, который за несколько лет уничтожил шесть миллионов людей.
Для выживших Адольф Эйхман был воплощением зла, дьяволом во плоти. Его мало кто видел. Узники лагерей знали только своих непосредственных мучителей — надзирателей. Эйхман никого не избизал, не загонял
