Отчуждение между матерью и сыном возросло из-за различия политических взглядов. Доктрина, которая созрела в голове 20-летнего Павла и которую он представил на суд Императрице, сводилась к тому, что России не нужны наступательные войны. Необходим принцип разумной достаточности, и все усилия Империи должны быть направлены на создание внутреннего порядка. При этом, по мнению цесаревича, у титулованных холопов-дворян не должно быть никаких привилегий. Все сословия должны быть одинаково равны или одинаково бесправны перед самодержцем. Масоны, которым покровительствовал Фридрих II и литературу которых внимательно изучал Павел, внушили ему, что он, как будущий самодержец и посвященный, должен возглавлять не только государство, но и церковь. Они делали крупную ставку на приближающееся, как им казалось, царствование Павла.
Екатерина сначала высмеяла масонов в своих комедиях «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман сибирский», а затем некоторых из них, в частности Новикова, подвергла арестам и ссылке. Она понимала, что ее наследник разрушит все то, что она создавала такой дорогой ценой. Возникла ситуация, сходная с той, которая имелась между Петром I и царевичем Алексеем. Поэтому Екатерина решила не готовить сына к управлению державой, изолировать его от всех государственных дел и передать власть своему внуку Александру. Бедный русский Гамлет в течение 13 лет вел в подаренных ему Гатчине и Павловске замкнутый образ жизни, играя роль мини-самодержца и муштруя несчастных солдатиков и офицеров на прусский манир. Он жил, опасаясь покушений, терзаясь подозрениями, страхом и надеждой, старея и болея. Екатерина попыталась склонить Александра к согласию на устранение Павла от наследования престола, но многоликий Александр, этот «очаровательный сфинкс», вел себя очень загадочно, балансируя между бабкой и отцом. С женой Павла, Великой Княгиней Марией Федоровной, дело обстояло проще, и Екатерине удалось получить ее подпись на документе, лишающем Павла короны в будущем. Растерявшаяся Великая Княгиня скрыла от мужа свое вынужденное предательство, которое открылось ему уже после смерти царицы.
В 1793 г. вскоре после свадьбы любимого внука Александра и Луизы Баденской, в православии Елизаветы Алексеевны, Екатерина созвала ближайших вельмож на тайное совещание. Здесь она решительно поставила вопрос о лишении Павла права наследования короны в пользу своего внука. Несмотря на то, что такое решение принято не было, царица составила завещание о передаче власти в случае ее смерти Александру. В ночь с 4 на 5 ноября 1796 г., когда с Императрицей случился удар и «воздыхание утробы, хрипение, по временам извержение из гортани темной мокроты», Павел примчался в Зимний дворец, где его встретили сыновья — Александр и Константин, оба в гатчинских мундирах. Знающий тайну престолонаследия гр. Безбородко молча указал Павлу на перевязанный лентой пакет с завещанием Екатерины, каковой и был немедленно сожжен в камине под хрипы умирающей Государыни. За эту важную услугу Безбородко был осыпан милостями: награжден княжеским титулом, девятью тысячами душ крестьян и возведен в канцлеры.
Останки Петра III были извлечены из могилы Александро-Невской лавры и торжественно перенесены в Петропавловскую церковь. При переносе гроба Павел, тонко и зло издеваясь, повелел Алексею Орлову нести за гробом корону задушенного им Государя. Перед погребением Павел облобызал истлевшие кости и заставил так же поступить своих сыновей. Затем он вошел в царские врата, взял корону и, возложив ее сначала на себя, увенчал ею костяк Петра III.
Отдав таким образом сыновний долг, 42-летний самодержец приступил к делам управления. Политика Павла была непоследовательной, если не сказать сумбурной. Он больше разрушал созданное Екатериной, чем создавал свое. Так, например, были сокращены права и льготы, дарованные сословиям в 1785 г. Это сразу лишило его поддержки дворянства, без которой царствование становилось проблематичным. Девизом самодержавия Павла являлась сказанная им фраза: «В России велик только тот, с кем я говорю, и только, пока я с ним говорю». Павел попытался приостановить развитие крепостного права, ограничив барщину тремя днями в неделю и запретив продавать дворовых людей и крестьян без земли. Практического результата эта мера не дала.
Павел понимал самодержавие буквально, представляя себя в центре державы, откуда по радиусам расходятся его повеления. Для мгновенного исполнения повелений требовалась «железная лоза» и такая же дисциплина. Император был беспощаден ко многим вещам, составлявшим обыденную жизнь того времени. Он наказывал за мелкие ошибки на вахт-парадах, за взятки и злоупотребления властью, за судебную волокиту, за ввоз иностранных книг, за французские моды, фраки, жилеты, круглые шляпы, за прохождение мимо дворца с покрытой головой, за невыхождение дам из экипажей при встрече с самодержцем, за «игру в банк» и т. д. От репрессий Павла пострадало несколько тысяч человек. Офицеры, идя на вахт-парады, брали с собой деньги, готовясь к возможным арестам.
Недовольство и страх породили заговор, который созрел в высших кругах петербургской знати и в среде гвардейских офицеров, не забывших золотой век Екатерины. Для обеспечения государства, трона и предотвращения заговора, о существовании которого Павел знал, генерал-губернатором столицы был назначен граф фон-дер Пален, оказавшийся по злой иронии судьбы главой заговорщиков. Все нити управления страной и заговором находились в руках этого вельможного провокатора. Среди заговорщиков были Орлов, Бенигсен, Голицын, Панин, Талызин, Чичерин, братья Зубовы, Уваров, Татаринов, Мансуров, Яшвиль и др. К заговору был привлечен и Великий Князь Александр Павлович, находившийся, по-существу, под домашним арестом. Его убедили в том, что речь идет всего лишь о регентстве при душевно больном Государе, которому после дворцового переворота будет гарантирована спокойная и почетная жизнь в любимом Михайловском замке. В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. при обсуждении деталей переворота на вопрос одного из офицеров: «А что делать, если тиран окажет сопротивление?» — гр. Пален ответил французской пословицей: «Когда хочешь приготовить омлет, надо разбить яйца». Известно, чем закончилась эта ночь (120, 278). Павел был схвачен в своей опочивальне Михайловского дворца пьяными гвардейцами, избит и задушен. Утром весь Петербург ликовал и радовался возвращению к привычной жизни. Так закончилось царствование этого странного, по-своему незаурядного, больного человека. Закон о престолонаследии, впервые принятый в России в 1797 г., вступил в действие после смерти его автора.
Убив законного Государя, заговорщики привели к власти 24-летнего Александра Павловича. Попытка вдовствующей Императрицы Марии Федоровны заявить свои самодержавные права: «Ich will regieren!» — была прервана холодной репликой бар. Бенигсена: «Не ломайте комедию, мадам!» Александр Павлович, получивший от гр. Палена известие о смерти Императора, наконец понял, что стал соучастником убийства отца, на которое он ни в коем случае согласия не давал. Прозрение повергло его в шок, а последующие рыдания не смог остановить приказ графа Петра Алексеевича: «Довольно быть мальчишкой!.. Извольте царствовать!» Через короткое время «мальчишка» отстранил от двора главных заговорщиков, воспользовавшихся его неопытностью — Палена, Панина, Пл. Зубова и Бенигсена, отправив их по своим имениям и замкам. Молодой самодержец Александр I обещал «царствовать по духу и сердцу Великой Бабки своей».
Начало царствования было многообещающим как из-за личности монарха, сумевшего добротой и любезностью, обаянием и изящной красотой очаровать своих подданных, так и из-за либеральных тенденций, в которых он был воспитан Лагарпом и реализация которых должна была по общему мнению вот-вот наступить. Восторг вызывал контраст общего тона жизни в сравнении с предыдущим царствованием. Молодая Императрица Елизавета Алексеевна всех пленяла своей наружностью и поведением. Стройная, голубоглазая красавица, прекрасно образованная, знающая литературу, искусство и историю, была наделена живым умом и тактом. После свадьбы молодых 23 сентября 1793 г. Екатерина называла их не иначе, как Амуром и Психеей. В первые дни царствования была уничтожена Тайная экспедиция, опустела Петропавловская крепость, ссыльные стали возвращаться в свои дома, в том числе в столицу. В правах было восстановлено около 12 тысяч человек. В указе обер-полицмейстеру предлагалось «не причинять никому никаких обид». Рарешался ввоз книг из-за границы. Заработали частные типографии. В апреле были уничтожены стоящие на площадях виселицы.
Благонамеренный Император смутно представлял себе перечень и суть необходимых реформ. По предложению гр. П. А. Строганова в мае 1801 г. был создан Негласный комитет, состоящий из друзей Государя — гр. В. П. Кочубея, Н. И. Новосильцева, кн. Ад. Чарторыйского и самого Строганова. Этот интимный комитет, который Александр I шутя называл комитетом общественного спасения, а екатерининские вельможи «якобинской шайкой», должен был заняться разработкой коренных преобразований государственного и общественного порядка. Под влиянием комитета было восстановлено значение сената как высшего административного и судебного органа Империи и учреждены взамен устаревших коллегий 8 министерств, управляемых министрами на началах единоличной власти и ответственности. Взамен случайных и временных при Екатерине совещаний Александром был создан «Совет непременный» из 12 членов для обсуждения важнейших государственных дел.
