Китайцы, японцы, корейцы, поляки и прочие шведы лезут во все щели, тиражируя по всему миру наряду с редкими литературными жемчужинами горы мусора. Но мы, россияне, с нашими талантами, с нашей великой Русской литературной школой стоим неприступно…
Что-то в этом такое мистическое и на самом деле непонятное для запада. Загадочная русская душа! Любые из этих европейских или азиатских букбизнесменов, имея толику нашего литературного массива, уже наиздавали бы его тоннами по всему миру… Мы стоим, ждем, уповаем на чиновников из роскошного, респектабельного ковчега, которым до нас нет никакого дела… Как прежде запад боялся этого — «русские идут!» Вот пришли. Встали.
Уперлись. Накрыли себя непроницаемым колпаком. Стали невидимыми. И все постепенно забыли про нас. Новый железный занавес.
Лишь мы сами и редкие русские немцы видят, что высится посреди книжной столицы незримым градом
Китежем российский неприступный стенд-крепость. Для чего он здесь? Зачем? Почему? Не для того ведь только, чтобы вывозить год от года в заграншопинги вальяжную и извечно провинциальную чиновную братию… ведь и еще для чего-то! Загадка. Которую запад и восток уже не хотят разгадывать, устали. Извечный молчаливый каменный сфинкс.
А ведь для работы во Франкфурте вообще не нужен стенд, тем более, коллективный, не нужны абсолютно лишние здесь чиновники, не нужна их опека… нужен каталог бухмессе и желание работать с партнерами. Больше ничего. Впрочем, и это тоже очевидно, у всех свои цели и планы вояжей на международные книжные ярмарки…
По этой простой причине мы, наше издательство и я сам, как писатель и издатель, отказались сначала от участия в российском стенде, а потом разорвали и постоянный контракт с дирекцией франкфуртской ярмарки на стенде в интернациональном секторе, контракт на собственный стенд на Франкфуртер бухмессе. Были, правда, и иные основания. Среди них пренебрежительное, снисходительное отношение франкфуртской дирекции к гостям с востока и ее нежелание, наряду с нежеланием и устроителей нашего стенда отметить хоть как-то на нынешней ярмарке не совсем обычный для нас, памятный год.
Нынче был не «год России». Нынче был Год 60-летия нашей Великой Победы. В «коллективной россиянской крепости» об этом, видно, не знали. А, может, просто побаивались обидеть бывшего поверженного врага, а ныне влиятельного и богатого хозяина, предельно ужесточившего в последний год для русских визовый режим.
Лишь державное издательство «Граница» стояло как под победоносным стягом под великолепным календарем — «Родина-Мать зовет!» Пограничники блюли честь России за всех. Единственные. Так же, былинными витязями под красными стягами, стояли они и на Парижском салоне среди картонных «березок». Без них было бы трудно сразу сообразить, чьи это стенды — России или Верхней Вольты. Правда, полки издательства «Московский писатель» украшал портрет В. Путина. Но он был так красив и сладостен, что случайные немцы принимали его за индийского киногероя-любовника. Нет, Россия в целом выглядела вполне прилично и достойно… Не было только понятно — зачем столько «этих русских» понаехало сюда.
К чему все эти слова? Наверное, не к тому, чтобы понять никчемность и ненужность в данной сфере россиянских министерств-департаментов-агентств. Эта никчемность очевидна и так. А к тому они, чтобы подумать нашей писательской и издательской братии о своей судьбе за пределами нашей Родины самостоятельно, своим умом.
Для того, чтобы вспомнить — мы есть, мы существуем, мы пишем и издаем, и совсем не так уж плохо, если говорить о планетарном уровне. Мы в литературном отношении остаемся в числе бесспорных лидеров. И «глухая оборона» в итоге на руку не нам, не России и не человечеству, а лишь тем коммерсантам, которым не нужны лишние конкуренты на глобальном книжном рынке и нашим окололитературным чиновникам, которые по несколько раз в году на нашем горбу и за счет нас, налогоплательщиков, въезжают в зарубежный «рай».
…Россию вытесняют отовсюду. Но мы помним, что Россия — везде. В той же Германии официально четыре миллиона русских, а фактически все десять. Россия, а, точнее, русские сильнее и живучей всех этих европ и азий. Мы победим. Потому что мы новый подвид Хомо сапиенс сапиенс и за нами будущее. Мы суперэтнос и сверхцивилизация. Все прочее — наши этнококоны, сопутствующая биомасса.
В эту поездку удалось выбраться в Дармштадт, на родину русской императрицы Александры Федоровны. Он в сорока минутах езды от Франкфурта. Прекрасный город.
Величественный князь Людвиг на высокой колонне посреди ухоженного и свободного от машин града. Никаких азиатских «маршруток», как и везде в Германии. Удобный и приятный городской транспорт, трамваи, автобусы — чистенькие, уютные, из них не хочется вылезать. Таким должен был, по планам Совмина, стать транспорт в СССР — удобным, уютным, очень полезным и практически бесплатным, чтобы не убивать города автомобильными пробками, газами, смогом, удушьем, болезнями, безысходностью. Громадье советских планов разрушили мелкие и шустрые тараканы. Гнусненькие и подленькие насекомые. Их мечта — «мерс» с мигалкой, золотой унитаз и прокладка от кутюр.
Мечта насекомых. Люди, похоже, так и не поняли, что они потеряли с уходом Союза и общества будущего.
Впервые побывал в Майнце. Это тоже минут сорокпять, но не на юг, а на запад. Чудо-город! Исторический центр его как пряничный городок. Берегут память. Хранят. И заново отстраивают. У нас все крушат. Скоро останутся километровые щиты с американской рекламой и азиатские дикие рынки. Кстати, в Германии чисто. Там много турок и прочих мигрантов. Но немцы не дают им абсолютной власти над собой и не позволяют на каждом углу устраивать дикие торжища, разводить грязь и мерзость.
Это их плюс. Это наш минус. Азия затопила Россию. Азия замусорила Россию, превратила в гигантскую помойку.
Последние числа октября. Швейцарские судьи осудили Виталия Калоева на восемь лет. Выродки. Человек наказал убийцу-авиадиспетчера, виновного в смерти восьмидесяти детей. А суд над авиакомпанией даже не начали. В «цивилизованном мире» царит двойная арифметика.
Русским там уготованы тумаки и шишки. Будь я президентом (грезы идиота!), я бы Виталию Калоеву дал бы Героя России — он человек, он отомстил за Россию, за детей — он один, единственный — человек чести и мужества. А швейцарскую шантрапу научил бы элементарной порядочности. Эту шпану надо сечь на конюшне. А не разводить с ней политесы. Быдло и хамы.
Россию грабят. По-прежнему.
Вот статистика. Официальная. В бытность СССР в 1986 году по уровню потребления продуктов питания мы стояли на шестом месте в мире. Теперь — на семьдесят шестом. Украина, Молдавия — значительно ниже. Вот так.
Я повторяюсь, постоянно повторяюсь. Но что делать. Я должен писать правду. Как бы горька она ни была.
Нами правят убийцы и воры. А мы все закрываем глаза, делаем вид, что не понимаем этого. Свора убийц и воров убивает и грабит Россию. И уже никому нет дела до Родины… Зюганов проводит свои съезды, жиреет, наливается партийными, номенклатурными соками.
А Штаты развязывают истерию вокруг Сирии. Требуют оправдательных документов… грозят блокадой, оккупацией… В чем Сирия должна оправдываться перед этими дегенератами? Неважно! Ты виноват уж в том, что хочется мне кушать!
Но если памперсники влезут в социалистическую Сирию, а затем и в Иран — им конец. Сколь веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю. Для Клана Дегенератов.
3 ноября. Пятый день в пригородах Парижа идут настоящие ночные бои. Негры и арабы громят, крушат магазины, лавочки, киоски, сжигают машины, школы, лицеи… Идут массовые погромы и грабежи. А полиция и правительство разводят нюни. Если бы машины жгли белые люди, их бы в один миг скрутили бы в бараний рог.
У негров и мусульман — индульгенция на все времена.
Началось все с того, что три несовершеннолетних хулигана или вора из черных мигрантских таборов, прячась от полиции (или зарезали кого-то, или ограбили…), залезли в трансформаторную будку (дикари!) — их там долбануло током, результат: два трупа, один в больнице. Случись бы это с белыми подростками, никто бы и слыхом не слыхал. А тут — расовая дискриминация! Волнения! возмущения! И сплошной кошмар, дикая бойня!
Французские либеральчики заселили Францию черными мигрантами. Теперь они пожинают плоды необузданной, дикой ярости. Мигрантов ввозили во Францию из бывших колоний. Дешевая рабочая сила. Ладно. Первые поколения еще работали. А последующие размножились, работать перестали, живут на пособия — миллионы негров и арабов из Северной Африки. Благоустроенные пригороды Парижа и других городов они превратили в руины и гетто, выжили ото всюду коренных французов. Требуют себе денег (пособий) и прав! Звереют на глазах.
