В СМИ публикуется много лжи о советской системе, что в нынешней обстановке направлено в конечном счете против основ российской государственности. Сейчас даже патриотические деятели не всегда отделяют зерна от плевел и оказываются в одном ряду с разрушителями в охаивании СССР. По сути дела они помогают им уничтожать Россию как самостоятельную державу, глушить ростки русского национального самосознания, которое, говорил Солженицын, "считается в мире еще большей опасностью, чем коммунизм". Сложные противоречия военной поры, ускользают, например, от В. Бондаренко, когда он пишет о трагической доле Настены из повести Распутина "Живи и помни". По его мысли, "бесчеловечная система" обрекла ее на гибель, помогая мужу, убежавшему из армии, покончив жизнь самоубийством, она бросила вызов "большевистской власти": "Она ушла от комиссаров в воду Она сбежала от лагерей и увела сына от тюремного приюта и спецприемника" (Дн. 1992.№ 22). Если бы критик лучше знал то время, то понял бы, что Настена отнюдь не противостояла «системе», она почувствовала тяжкую для себя угрозу быть выключенной из мира, общества. Не комиссары «преследовали» ее, а свои односельчане, убежденные в том, что никто не должен дезертировать с поля боя и никто не имеет права помогать изменникам родины. Ничто, кроме общественного осуждения, не грозило Настене и ее ребенку, постановление о репрессиях против семей дезертиров на практике не применялось. Если учесть, что война закончилась, то смерть не угрожала и Гуськову.
Помысли Бондаренко, Распутин "опровергает логику всей предыдущей советской литературы, навязывающей нам жен, предающих своих мужей во имя идеи ("Любовь Яровая"), детей, предающих родителей, отцов, самолично расстреливающих сыновей, логику семидесятилетней гражданской войны, не затихающей ни на секунду". Но и в давние времена можно найти то самое, что приписывается исключительно советской литературе. Во имя «идеи» Петр 1 расправился со своим сыном. А как пришли к власти Екатерина 2 и Александр 1? Черчилль способствовал любовному увлечению жены своего сына Рандольфа Черчилля Пампелы с эмиссаром Рузвельта для того, чтобы «узнавать все о тайной стратегии Вашингтона во время второй мировой войны. В итоге была разрушена семья сына, но соблюдены государственные интересы Великобритании, которые глава Даунинг-стрит ставил выше всего на свете» (Пд.22.03.1997). «В начале ноября 1940 года, когда немецкие, самолеты безнаказанно утюжили Англию, премьеру Черчиллю доложили расшифрованные немецкие военные телеграммы: 14 ноября Ковентри повергнется налету люфтваффе. Как быть? Предупредить население? Но тогда станет известно, что англичане смогли разгадать код секретных шифротелеграмм, что тщательно скрывалось. Военный кабинет Великобритании порешил — молчать. В назначенное время фашистские бомбардировщики разрушили и сожгли город. Сотни убитых женщин и детей. Тысячи раненных и искалеченных» (А. Самсонов). Обратимся к литературе. В рассказе П. Мериме «Матео Фальконе» крестьянин убил своего сына за то, что тот выдал жандармам разбойника Гарун в поэме Ю. Лермонтова «Беглец» струсил в бою, и его отвергли близкие люди. В повести Н. Гоголя «Тарас Бульба" оправдывается убийство отцом своего сына, предавшего казачество, родину, веру. Это только С. Шульц в пособии для учителей «Гоголь. Личность и художественный мир», порывая с народной моралью, не осуждает измену Родине и товариществу, считая, что Андрей поступает как гуманист, для него любовь высшая ценность по сравнению с общностью и долгом перед запорожцами.
Один из героев романа Солженицына «В круге первом» рассуждает «Герцен спрашивает…где границы патриотизма? Почему любовь к родине надо распространять и на всякое ее правительство? Пособлять ему и дальше губить народ?» Отношение к власти должно диктоваться учетом двух важнейших факторов: укрепляет или ослабляет она государство, лучше или хуже при ней живется народу. Если она антинародна, то надо пытаться, предусмотреть, как устранить ее, не разрушая скрепов народной жизни, кардинальных государственных устоев. В годы Отечественной войны советская система сумела эффективно направить все силы народа на борьбу с врагом. Она пришла в соответствие с определяющим настроем общества, всех честных людей, они отбрасывали тогда наносное и эгоистическое, свои личные обиды от власти и делали все, чтобы Родина выстояла в борьбе с фашистами. Настоящий патриот не мог не поддерживать тогда наше правительство.
Чудовищные издержки «классовой борьбы» в годы советской власти подрывали жизнеспособность нации, ее возможность сокрушить захватчиков. Насильственная коллективизация, голод 1932–1933 гг., репрессии снизили у части людей веру в справедливость нашего общественного устройства. Осенью 1943 г. казак, лежавший со мной в госпитале, говорил: «Никогда не прощу советской власти голод 33 года. Зачем губили людей? А к немцам не перейду, они враги России». В корне фальшива высказанная в романе Одоевцевой "Оставь надежду навсегда" мысль: «Ты не России изменяешь, а только советской власти". В Отечественную войну власть, Россия и народ были единым целым, между «красными» и «белыми», подлинными патриотами, наступил мир, и тот, кто вступал в борьбу с советским режимом (на самом деле со своим народом), становился предателем Родины. Генерал Деникин долго боролся с большевиками, а в Отечественную войну был на стороне Советской Армии. Немцы и Власов пытались привлечь к борьбе против СССР бывшего великого князя Кирилла Владимировича, их представители приехали к нему в Париж, но тот через своего камердинера сообщил им, что «с изменниками Родины никаких дел он иметь не желает…» (Ог.1964. № 47). Тогда было крайне необходимо национальное единство, которое «глубже единства классов, партий… Судьба России бесконечно дороже судьбы классов и партий, доктрин и учений" (Н. Бердяев). Это требовало отбросить в сторону междоусобицу, то, что разъединяло людей по социальному признаку, мешало чувству национально-государственного патриотизма. Без этого не было бы нашей Великой Победы. Бердяев писал: "Вторжение немцев в русскую землю потрясло глубины моего существа. Моя Россия подверглась смертельной опасности, она могла быть расчленена и порабощена…. Я все время верил в непобедимость России. Но опасность для России переживалась очень мучительно. Естественно присущий мне патриотизм достиг предельного напряжения. Я чувствовал себя слитым с успехами Красной Армии". Бердяев не соглашался встречаться с людьми, желающими победы Германии, считая их изменниками. Он вспоминал: "В русской среде в Париже были элементы германофильские, которые ждали от Гитлера освобождения от большевизма. Это вызывало во мне глубокое отвращение" (Бердяев Н. Самопознание. 1991. С.335).
И. Бунин остро переживал поражения советской армии, радовался ее победам. Он написал в своем дневнике 13.07.1941: «Взят Витебск. Больно…». Когда советские самолеты подвергли бомбардировке Берлин, он с радостью отозвался на это 9.08.1941: «Наши бомбили Берлин. Намяли русские холку фашистам, еще не то будет — Красная Армия в Берлин еще придет! Я вам прежде говорил, что так оно и будет!». 23.06.1944: «Взяли Псков. Освобождена уже вся Россия! Совершено истинно гигантское дело Солоухин писал, что Бунин «один раз все-таки «дал слабину»…он дал себя уговорить и посетил советское посольство во время приема по случаю Победы в мае 1945 г…и никогда не мог простить себе этой слабости. Ведь там… был поднят тост за… Сталина, и что же было делать Бунину: поднимать бокал или не поднимать, пить или не пить?…Нигде не зафиксировано документально и мемуарно: выпил Бунин за Сталина или демонстративно поставил бокал» (Нс.1997.№ 7. С.38). Симонов, встречавшийся с Буниным, утверждал, что «в сорок шестом году Сталин был для него после победы над немцами национальным героем России во всей ее единости и неделимости» (Зн.1988, № 3. С48). Из дневника Бунина известно: он беспокоился за жизнь Сталина, когда тот в 1943 г. выехал в Тегеран на конференцию: «Нет, вы подумайте до чего дошло — Сталин летит в Персию, а я дрожу, чтобы с ним, не дай Бог, чего в дороге не случилось…» (Лн. Т.84. Кн.2. С.398). «Война потрясла и испугала Бунина испугала за участь России на десятилетия и даже столетия вперед, и этот глубинный страх заслонил в его сознании все то, что в советском строе по-прежнему оставалось для него неприемлемо» (24). Великий писатель, не принявший Октябрьскую революцию и большевистский режим, понимал, что гибель Сталина в то время отрицательно скажется на ходе войны. Это осознавал и всемирно известный ученый В. Вернадский, записавший в своем дневнике 16.11.1941 г.: "…смерть Сталина может ввергнуть страну в неизвестное" (ЛР. 12.03.1993). Русским патриотам было ясно, что во время войны преступно разжигать политические распри внутри нашего народа.
Либералы ненавидят Сталина прежде всего потому, что результаты его правления — жгучий укор их разрушительной деятельности, их предательства России и коренных интересов ее народов Их ненависть к нему отражает ненависть временщиков к "этой стране", к нашей государственности и устремленности создать великую Россию. Для них он — «семинарист-недоучка» (В. Кардин), «пакостник, интриган, провокатор» (Л. Чуковская), «ничтожество, некомпетентный ни в каких вопросах руководитель» (Н. Коржавин), "комендант-параноик, комендант-недоумок" (Д. Данин). О. Мороз лгал, что Сталин болел паранойей (Лг.28.09.1989) — Н. Бехтерева, внучка знаменитого психиатра, сообщила: «Это была тенденция объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы выоказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе бы мы знали. Дедушку действительно отравили, но из-за другого. А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя врачебный долг» (Аиф.1995.№ 39). Вяч. Вс Иванов опубликовал лживую статью «Почему Сталин убил Горького?» (Вл.1993.№ 1). А. Берзер поддержала сплетню о плагиате Шолохова: «Знал ли Сталин тайну Шолохова? Конечно, знал, не мог не знать… Но он решил завалить эту тайну своей премией, спасти Шолохова, присвоить и поглотить в свои бездны» (Зве.1995.№ 11. С45). Образ Сталина негативно представлен в произведениях А. Рыбакова «Дети Арбата», Ф. Искандера «Пиры Валтасара», А. Синявского «Спокойной ночи», Вл. Сорокина «Голубое сало», В. Аксенова «Московская сага». Шафаревич писал, что Сталин «в русской памяти… останется злодеем» (Мс1999.№ 11). По словам Белоцерковского, «в истории… не найти фигуры более негативной, более опасной для собственного народа и человечества, нежели Сталин» (Нг.29.01.2000). А. Адамович в рассказе «Дублер» — вслед за Солженицыным — повторил ложь о том, что Сталин — «бывший агент царской охранки по кличке Фикус». В «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицын так откликнулся на его смерть: «Скорёжился злодей!.. Хочется вопить перед репродуктором, даже отплясать дикарский танец». «В круге первом» он странно трактовал его жизнь: Сталин — «незаконный сын, приписанный захудалому пьянице-сапожнику», у него «не было умения к ремеслу или воровству, не было удачи стать любовником богатой дамы», «не было наклонностей к наукам или к искусствам» (на самом деле в юности он писал стихи, 5 его стихотворений были опубликованы в газете «Иверия», которую редактировал известный поэт Илья Чавчавадзе), вот потому он и стал…революционером.
