[А. С. Хомяков:]
Сколько вам препоручений! да не спрашивайте у итальянцев об славянах: мы для них варвары. Любезный Степан Петрович, полюбите Италию, наберитесь ее воздуха, ее воспоминаний и привезите их нам. Я не много ее видел и мало времени удалось мне ею напитываться; за то теперь с горем чувствую, что я ее уже утратил. Но проезжая через Славянские земли в южной Австрии, говорите как можно более с жителями; вас будетвеселить их радость, и хорошо напоминать им иногда об России. Они своих Северных братьев редко видят. Прощайте, веселитесь, благодарите судьбу и пожалейте об нас. Здесь ужасное однообразие. Ваш от души
А. Хомяков.
[Ю. И. Венелин:]
Не слушайтесь нашего любезного Хомякова; хотя бы славян Италийские латыняне и почитали варварами, то если они сами просвещенны, непременно сумеют сказать об них свое просвещенное мнение [которое пов[…]]; это для того, ибо может быть, что не возвратитесь чрез землю славян; у обстоятельств свои причуды. В Москве нет новостей, кроме того, что на днях праздновали пасху: ergo [349] целую вас Ю.Венелин.
[Х. И. Герке:]
Я очень рад, что имею случай прибавить строчку. — Вы верно о многих забыли, а мы вас все помним. X. Гёрке.
[Н. А. Мельгунов:]
И мне дали место в общем письме, но не более как на пару строк. Мне остается повторить тебе мои уверения в дружбе, поздравить с святой, русской неделей, и попомнить о моей посылке через Татищева. Прощай, будь здоров, весел и не забывай тебе преданного
Н. Мельгунова.
[О. С. Аксакова:]
Христос воскресе! наш любезнейший Степан Петрович, благодарю вас от души, что вы и в Италии не забываете Аксаковых. Дети вас очень помнят и Петроград наизусть читают.
[А. Ф. Томашевский:]
Вот и я тут же пристроиваюсь, любезнейший Степан Петрович. Христос воскресе! Любите и помните Томашевского.
[С. Т. Аксаков:]
Христос воскрес, возлюбленный Степан Петрович! Желаем вам всего наилучшего, как близкому родному всего нашего семейства. Вы верно узнали руку жены моей. Обнимаю вас. Не забывайте преданного вам душою С. Аксакова.
[П. Г. Фролов:]
Христос воскрес! — Давно я не беседовал с вами, любезнейший друг, и очень жалею, что не могу при сем случае наговориться с вами досыта; а сколько нового, нового для сердца и ума!.. Но, кроме изъявления вам искренней моей дружбы, которая вам и без того известна, варвар Погодин не позволяет писать ничего и кричит: довольно, довольно; уже пять строчек! — Прощайте, будьте здоровы. Фролов.
[В. П. Андросов:]
Поздравляю Вас, любезнейший Степан Петрович, с нашим старостильным праздником; примите труд передать мое поздравление Папе и Риму. По гроб Андроссов.
[А. П. Елагина:]
Когда дело идет о том, чтобы рассказывать, кто милого Шевырева любит, помнит, кто им радуется, кто всякой всячины ему желает, кто ждет от него стихов, прозы, писем и благословенного возвращения, то мне, Авдотье Елагиной, непременно надобно дать первое, или подле первого место. — Пишут ли к вам Киреевские? пишете ли вы к ним? увидитесь ли вы где-нибудь? Не возвращайтесь прежде их, вам будет здесь несносно скучно; а пока можно, веселитесь, набирайтесь добра и берегите теплоту души, чтобы не озябнуть на родине. [350] Это значит — бог с вами!
[А. А. Елагин:]
Елагин вас обнимает — в этом объятии заключается всё: воспоминание, любовь, дружба, споры, Телеграф, Вестник, и всё хорошее и пакостное, что собственно и составляет нашу жалкую жизнь. —
[Пушкин:]
Примите и мой сердечный привет, любезный Степан Петрович; мы, жители прозаической Москвы, осмеливаемся писать к Вам в поэтический Рим, надеясь на дружбу вашу. Возвратитесь обогащенные воспоминаниями, новым знанием, вдохновениями, возвратитесь и оживите нашу дремлющую северную литературу. А. П. *
[В. М. Рожалин:]
Здравствуйте, любезнейший Степан Петрович; В. Рожал.[ин].
[Н. М. Языков:]
Христос воскрес! Н. Языков. **
[C. E. Раич:]
В письме две-три строки
Увидите вы и моей руки —
Прочтите их вдали — у стен Капитолийских
И вспомните об нас — душой к вам близких.
Раич.
Адрес (рукою М. П. Погодина):
Italie. Rome. A Son Excellence Madame la Princesse Zénéide de Wolchonsky via di Monte Brianza palazzo Ferucci, № 20 à Rome pour remettre à M. Schéwireff. [351]
Ее сиятельству милостивой государыне княгине Зинаиде Александровне Волхонской в Риме. Для доставления г. Шевыреву. Рим. Италия.
____________
* Это Пушкин. (Приписка сбоку, рукой Погодина.)
** А это Языков. (Приписка сбоку, рукой Погодина.)
472. П. А. Плетнев — Пушкину. 29 апреля 1830 г. Петербург.
29 апреля, 1830. С.п. бург.
Поздравляю тебя, душа моя. Теперь смотрю на тебя с спокойствием; потому что ты ступил на дорогу, по которой никто не смеет вести тебя кроме рассудка твоего и совести: а на них-то я всегда и надеялся в тебе более всего. За одно не могу на тебя не сердиться: ты во вред себе слишком был скрытным. Если давно у тебя это дело было обдумано; ты давно должен был и сказать мне о нем, не потому, чтобы я лаком был до чужих секретов, но потому, чтобы я заранее принял меры улучшить денежные дела твои. Ты этого не хотел: так пеняй на себя, если я по причине поспешности не мог для тебя сделать чего-нибудь слишком выгодного. Вот, что я могу обещать тебе: в продолжение четырех лет (начиная с 1 мая 1830 года) каждый месяц ты будешь получать от меня постоянного дохода по шести сот рублей, хотя бы в эти четыре года ты ни стишка не напечатал нового: будешь кормиться всё старыми крохами. Я знаю, что такая сумма слишком мала по сравнению с товаром, который лежит на руках моих; но повторяю: в поспешности не мог я ничего сделать более, а пуще всего решила меня на то боязнь контрфакции и разные плутни торгашей, которых хоть я и не видал до сих пор, но не мог не бояться, судя по тому, что книжечки-то наши такие крошки, каких не трудно наделать всякому хозяину типографии в день до нескольких сотен. Теперь, по крайней мере, ничего у нас на руках не будет: если мы и обогатим своим товаром Смирдина; литературе же лучше: он будет предприимчивее, а мы-то собственно не в накладе: потерпят для него одни библиоманы. Этот сбыт всех напечатанных уже экземпляров 7 глав Онегина, 2 томов Стихотворений, Полтавы, Цыганов и Фонтана, не мешает тебе увеличивать ежегодно свой доход печатанием или новых глав Онегина, или новых томов Стихотворений, или чего-нибудь другого по усмотрению твоему: не касайся только четыре года до того, что до сих пор напечатано (за исключением Руслана и Пленника, о коих сам ты сделал условия). Поскорей ответь: согласен ли ты на это мое распоряжение? Где тебе жить? Разумеется, чем ближе к друзьям, тем лучше им: они советники пристрастные. Издавать ли что нового? Сам теперь суди, смотря по моему отчету.
Прошу тебя и сделай это непременно: поцелуй за меня ручку у твоей невесты-прелести.
Прочие твои поручения приведены будут в исполнение.
473. П. А. Вяземскому. 2 мая 1830 г. Москва.
Благодарю тебя, мой милый, [352] за твои поздравления и мадригалы — я [353] в точности передам их моей невесте. Правда ли, что ты собираешься в Москву? Боюсь графини Ф.[икельмон]. Она удержит тебя в П.[етер]Б.[урге]. Говорят, что у Канкрина ты при особых поручениях и настоящая твоя служба при ней. Приезжай, мой милый, да влюбись в мою жену, а мы поговорим об газете иль альманахе. Дельвиг в самом деле ленив, однако ж его Газета хороша, ты много оживил ее. Поддерживай ее, покаместь нет у нас другой. Стыдно будет уступить поле Булгарину. Дело в том, что чисто-литературной газеты у нас быть не может, должно принять в союзницы или Моду или Политику. Соперничествовать с Раичем и Шаликовым как-то совестно. Но не уж то Булгарину отдали монополию политических новостей? Не уж то кроме Сев.[ерной] Пчелы ни один журнал не смеет у нас объявить, что в Мексике было землетресение, и что Камера депутатов закрыта до сентября? Не уж то нельзя выхлопотать этого дозволения? справься-ка с молодыми министрами, да и с Бенкендорфом. Тут дело идет не о политических мнениях, но о сухом изложении происшедствий. Да и неприлично правительству заключать союз — с кем? с Булгариным и Гречем. Пожалуйста, поговори об этом, но втайне: если Булгарин будет это подозревать, то он, по своему обыкновению, пустится в доносы и клевету — и с ним не справишься.
Отчего не напечатано мое посвящение тебе в третьем изд.[ании] Фонтана? Не уж то мой цензор не пропустил? Это для меня очень досадно. Узнай, пожалуйста, как и за чем.
Сегодня везу к моей невесте Солнцева. Жаль, что представлю его не в прежнем его виде, доставившем ему [кар] камер-герство. Она более благоговела бы перед родственным его брюхом. Дядя В.[асилий] Л.[ьвович] [354] также плакал, узнав о моей помолвке. Он собирается на свадьбу подарить нам стихи. На днях он чуть не умер и чуть не ожил. Бог знает чем и зачем он живет. — Сказывал ты Катерине Андр.[еевне] о моей помолвке? я уверен в ее участии — но передай мне ее слова — они нужны моему сердцу, и теперь не совсем счастливому. Прощай, мой милый — обнимаю тебя и Жуковского.
