И пусть порой беды набат
Покой душевный рушит –
Огонь лампад и Божий взгляд
Ещё врачуют души.
***
Пел разудало нищий инвалид
В рядах торговых бойкого базара.
Бродяге было лет под сто на вид,
И не имел он певческого дара.
А он всё пел, закатывал глаза,
На костыли наваливался тяжко…
Дороже денег каждая слеза,
Что капала в дырявую фуражку.
***
Старинный мой, мой задушевный друг,
Как наяву, я вновь твой голос слышу,
Как слышу дождь,
струящийся на крышу,
И крики птиц, стремящихся на юг.
Ты пишешь мне, что дни твои пусты,
Что твои ночи зябки и гнетущи
В заиндевелой величавой пуще
Среди немой и стылой красоты.
Что, как и я, ты стар и одинок,
И никому до этого нет дела,
Хотя собака та, что поседела,
Ещё ложится преданно у ног.
Прости меня, нескладного, прости,
Что долго ждёшь сердечного привета.
Но если мы ещё дождёмся лета,
Хотя бы летом, милый, не грусти.
Василий ФЕДОСЕЕВ
Родился в 1949 г. в селе Плутовка (ныне Берсеневские Выселки) Лямбирского района Мордовии. Автор нескольких поэтических книг. Лауреат премии главы Республики Мордовия, Национальной премии Фонда российской словесности и СП России «Серебряное перо Руси» и др.
Редактор-составитель альманаха Министерства печати и информации и Союза писателей Республики Мордовия «Корни». Живёт в Саранске.
Утоли мои печали
Оле
«Утоли моя печали» –
За леском, где пруд и плот,
Ряска, мшара, жар и пот, –
Вдруг виденьем величавым
С именем необычайным
Церковь,
холм собой венчая,
Белой лебедью плывёт.
Я забрёл сюда случайно,
Я загрёб сюда в обход
От забот и от хлопот,
От раздумий и отчаяний
В храм –
приют исповедальный
«Утоли моя печали...» –
Вот ведь выдумал народ!
Ручеёк бежит по склону
Невысокого холма.
Дерева, как терема!
Лишь припал я,
утомлённый,
К роднику и,
исцелённый
И от жажды утолённый,
Встал, –
душа добром полна.
И стою я,
просветлённый,
От ручья и теремка,
Что когда-то на века
Ставил предок окрылённый,
Красотою полонённый,
И крестом
сама
припомнила
Осенить меня рука.
Я с тех пор тебя встречаю, –
Жизнь,
судьба,
любовь моя! –
Словно храм тот у ручья,
«Утоли моя печали».
Многого не обещаю:
Утоли мои печали,
Утолю твои и я!
Январская пороша
Нисходит наземь
первая пороша
На лес и поле, и на отчий дом,
Как будто отметая
вместе с прошлым
Мои невзгоды на пути моём.
Светла душа
от чистоты желаний,
От помыслов добра
и красоты,
Как будто мне
в высоком божьем храме
Природа дарит белые цветы
За прах утрат
и пепел поражений,
За краткий миг удачи
среди бед,
За правды толику
среди сомнений,
За честь грядущих,
может быть, побед...
Владимир НЕСТЕРОВ
Автор трёх стихотворных сборников, изданных на мордовском-мокша языке в Саранске. Перевёл на этот язык Библию в изложении для детей, «Великая Вечерня» православной литургии и другие богословские книги.
Лауреат Государственной премии Мордовии, Литературной премии главы Мордовии и ряда республиканских премий. Живёт в Саранске.
Встреча
Льдом окованы ветви.
Валят, валят снега.
Где вы, жизни приметы?
Где же ты, синева?
Где вы, добрые вести?
Запорошена даль…
С одиночеством вместе
Разделил я печаль.
Нам огонь в печке светит:
Так давай помолчим…
Пусть венчальные свечи
Будут плакать в ночи
Оттого что в прохладе
Уже прожитых лет
Я с Тобою поладил:
Я увидел Твой свет!
Живи, Мордовия!
Я видел разные края,
Но сердцу здесь тепло:
Когда смотрю я на поля,
Что снегом замело,
Когда весеннею порой
С холмов бегут ручьи,
Когда над Мокшей и Сурой
Заплачут соловьи.
Живи, Мордовия моя!
Храни небесный свет:
Твои прекрасные поля
Осыпал лунный снег.
Живи, Мордовия моя!
Не зная горьких бед:
Мне без тебя в чужих краях
Другого счастья нет!
Как облака плывут года,
Но твой не меркнет свет:
Я не поверю никогда,
Что здесь мне места нет.
Любовь, как вешняя вода,
Растопит в сердце зной:
Я счастлив жить
с тобой всегда
Единою судьбой!
Статья опубликована :
№31 (6333) (2011-08-03) 1
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Булыжник профессора филологии
Многоязыкая лира России
Булыжник профессора филологии
ПОЭЗИЯ И ПРОЗА МОРДОВИИ
Иван БОРОДАЧЕВ
Родился в 1949 году в Мордовии. Мордвин-мокша. Автор нескольких романов. Работает корреспондентом газеты «Известия Мордовии».
Высокий светловолосый парень вошёл в кабинет декана смущённо, бочком, его серые глаза смотрели с лёгким прищуром, и профессор Малинов подумал: «Очевидно, в меня – близорукий». Он показал посетителю на стул. Тот поздоровался и сел на краешек. Профессор покосился на распахнутое окно, откуда проникал душный, неприятно давящий воздух – признак надвигающейся грозы.
– Моя фамилия Ростов, я из Одессы, – представился вошедший.
– Догадываюсь. Посидите немного.
Профессор высунулся в окно, посмотрел на чёрное толстое брюхо громадной тучи и слегка прикрыл створку.
Он вспомнил такую же тяжёлую тучу в Одессе, где с женой Галей «дикарями» отдыхали восемнадцать лет назад. На перроне вокзала их облюбовала и выбрала молодая еврейская семья Ростовичей: Ефиму недавно исполнилось двадцать восемь лет, а Соне, в меру полненькой приятной брюнетке, – девятнадцать. Подобных симпатичных кругленьких очаровашек любят сельские парни: такие девушки хороши и в хозяйстве, и на ощупь, и рожают здоровых детей. Ростовичи, жившие на окраине города, были интеллигентны и приветливы. Ефим, по примеру чеховского Туркина, всё время шутил, острил, а Соня незаметно и умело выведала всю подноготную Володи Малинова. Хозяева не скрывали своего удовлетворения, что у них поселился кандидат филологических наук, который не сегодня завтра станет профессором – после отпуска Володя должен был защитить докторскую диссертацию. Однако будущего доктора что-то странное в поведении хозяев настораживало, особенно многообещающие взгляды великолепных карих глаз хозяйки.
Первый ужин провели вместе. После небольшой выпивки женщины с удовольствием сплетничали, а мужчины солидно обсуждали политику Горбачёва и исподтишка оценивали друг друга. Мужчина в мужчине подсознательно видит соперника. Так примериваются петухи: мол, лучше я или нет, и достоин ли соперник своего гарема – насколько он аккуратно и качественно выполняет свои функциональные обязанности, тем более, на супружеской должности одним громким кукареканьем не обойдёшься: надо быть сильным, заботливым и желательно любвеобильным…
Володя был немного старше, но внешними качествами Ефима превосходил: он высок, строен и, хотя в очках, чувствовалась в нём сила сельского парня. В общем, красавец, а со своими ямочками на щеках ещё и симпатяга. Тем не менее даже со столь высокими мужскими качествами видов на чужую курицу не имел. Просто мужчина инстинктивно в себе подобном предполагает соперника, а подсознание незаметно для собственного владельца предположительно определяло качество возможного потомства с женщиной чужого гарема.
Однажды Володя остался один, и Соня, потеребив передничек, начала откровенничать: Ефим как мужчина хорош, но имеет один изъян – у него олигоспермия, и детей у них никогда не будет. Гость скрыл свою усмешку и вспомнил: мордва таких мужчин иронично называет «шуфтонь айгор» – деревянный жеребец. Однако она его насмешливый взгляд заметила, но поняла по-своему, как поощрение на любовную игру, и начала перед ним кокетливо похаживать, закатывая глаза, соблазнительно хихикать. Хихиканье и откровенное покачивание бёдрами спугнуло северного гостя, и он, обычно скупой на внимание к жене, решил от неё не отходить ни на шаг и, к удовольствию Гали, превратился в её хвост – куда она, туда и он. Дома, в Саранске, Володя столь трогательной нежности не проявлял.
