1.1 . Предшествовавшие обстоятельства и события. В январе 1936 г. Уборевич был направлен в служебную командировку в Прагу и Париж. При выезде за рубеж, во время кратковременной остановки в Варшаве, вопреки правилам военно-дипломатического этикета почему-то встретился с помощником военного атташе, майором Эберхардом Кинцелем и в беседе с ним выразил настойчивое желание встретиться с кем-нибудь из высшего германского генералитета, в частности с военным министром Вернером фон Бломбергом. Тут же упираемся в ряд весьма неприятных вопросов.
— С какой стати командующий одним из важнейших в западной части тогдашнего СССР военных округов выбрал столь странный маршрут — в Прагу через Варшаву?! И в те времена можно было спокойно доехать до Праги прямо из Москвы.
— Почему на варшавском вокзале его встречал помощник германского военного атташе?! Если не принимать в расчет ничего другого, то естественными для такого случая могли быть только встречи с польскими официальными военными представителями. Ч а й, не официальный же визит был, а всего лишь проездом. По протоколу только представители польского военного ведомства, да и то не очень высокого ранга должны были присутствовать на вокзале. С какой стати в нарушение военно-дипломатического протокола там оказался помощник германского военного атташе?!
— Почему в нарушение всех правил военно-дипломатического протокола командующий одним из важнейших в западной части тогдашнего СССР военных округов стал напрашиваться на встречу с генералами государства, где уже три года господствует крайне недружественный СССР нацистский режим, да еще и для того, чтобы обсудить некие важные политические и военные вопросы?! Его ли это уровень — лезть с такими инициативами?![24] Испокон веку в любом государстве это прерогатива только высшего военного руководства, но никак не командующих округами.
— Наконец, почему Уборевич был столь уверен в том, что Кинцель обязательно доведет до сведения соответствующих военных инстанций Германии его настойчивую просьбу?!
В результате столь странным и подозрительным образом проявленной Уборевичем инициативы он был приглашен главнокомандующим сухопутными войсками вермахта генералом Вернером Фричем на осенние (1936 г.) маневры в Бад-Киссингене. И опять упираемся в неприятные вопросы. Получается-то, что он напрашивался, к тому же неофициально?! Ведь так же!? А пригласили-то его официально. Если же учесть, что начальник Управления внешних связей наркомата обороны Анатолий Ильич Геккер (немец по национальности) «загремел» по одному с Тухачевским и Уборевичем делу, то выходит, что это была заранее просчитанная операция. То есть в ответ на неофициальную просьбу Уборевича о встрече с кем-нибудь из высшего военного руководства Германии немцы направили официальное приглашение советским военным посетить осенние маневры вермахта, а Управление внешних связей НКО уже своей властью определило заранее запланированную кандидатуру — Уборевича. На маневрах-то в полуофициальной и даже неофициальной обстановке, в том числе и за «рюмкой чая», а именно этим-то сопровождаются и кончаются все маневры, переговорить легче всего.
Если все это суммировать, то выходит, что Э. Кинцель являлся своего рода «хотлайном» для экстренных случаев в целях передачи срочной информации и связи. Небеспочвенность такого предположения еще и удивительно пикантна. Дело в том, что посольство гитлеровской Германии в Польше находилось фактически «под колпаком» ГРУ. Там действовали ценные агенты советской военной разведки — Рудольф фон Шелия («Ариец»), Ильзе Штебе («Альта»), Рудольф Гернштадт («Арбин»), Герхард Кегель (тогда «Курт», впоследствии «ХВЦ»; с начала 1935 года работал непосредственно в посольстве), «капитан «К» (в ГРУ числился под цифровым псевдонимом «18»; сотрудник германской военной разведки в Польше). И при наличии такой агентуры — никаких данных о подозрительной встрече Уборевича с помощником военного атташе Германии! Уж больно это смахивает на то, как в свое время Артузов и Ягода «утопили» в недрах лубянского ведомства сигналы о заговорщической деятельности Тухачевского. Между прочим в указанное время Артузов уже являлся первым заместителем начальника военной разведки. И опять никаких данных. И опять же при нем. Более того. Никаких данных не поступило и по линии контрразведки. А ведь по правилам тех времен Уборевич выехал за рубеж в сопровождении «соответствующих лиц в штатском», представлявших Лубянку, где еще командовал Ягода. То есть Ягода и в этом случае «утопил» сигналы своих же людей.
1.2. Сопутствовавшие события. Именно из-за присутствия Уборевича на этих маневрах Гитлер до такого остервенения разорался на своих генералов на сентябрьском 1936 г. съезде нацистской партии в Нюрнберге, что прилюдно обвинил их в том, что они за его спиной якшаются с красными и пьянствуют с ними. Более того, закатил истерику с крайне резкими антисоветскими заявлениями, которые повергли в шок германских генералов и офицеров, особенно тех, что вышли из рейхсвера и с симпатией помнили о годах сотрудничества с РККА.
Сразу же заметим, что упомянутая истерика Гитлера — одно из красноречиво убойных свидетельств того, что в реальности-то фюрер не был в курсе того, какие шашни с «товарищами генералами» за его спиной крутят его же «герры генералы». Тем более что они всегда с презрением относились к выскочке-ефрейтору и давно «точили зубы» на него.
10 октября 1936 г. британская разведка, получила от своего агента «Фила» подробный доклад, в котором описывались эти события. В том числе и визит Уборевича, шок германского генералитета по поводу резких антисоветских заявлений Гитлера и, что, очевидно, особенно интересно, — заметный всплеск открытых симпатий к РККА в вермахте. «Фил» также сообщил, что между главнокомандующим сухопутными войсками вермахта генерал-полковником, бароном Вернером фон Фричем и советским военным атташе, комдивом Орловым А.Г. во время официального приема в Берлине состоялся обмен тостами. И во время этого пьяного обмена тостами последний заявил, что «армия СССР готова хоть завтра сотрудничать с Гитлером, пусть лишь Гитлер, партия и германская внешняя политика совершат поворот на 180°, а союз с Францией отпадет. Это могло бы случиться, если бы, например, Сталин умер, а… Тухачевский и армия установили военную диктатуру»[25].
1.3. Последовавшие события. По всем параметрам выходит, что «герры генералы» в своей невероятной прыти во время картографической агрессии против СССР опирались на прямую подставу советских войск под разгром. Ту, что Тухачевский и описал в своем «Плане поражения СССР в войне с Германией». Иначе этот невероятный картографический успех тевтонов объяснить невозможно. Потому, что в сравнении с РККА именно в то время вермахт вообще был ничто. Как раз в августе 1936 г. главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-полковник Вернер фон Фрич распорядился о начале осуществления нового плана строительства германских вооруженных сил, подготовленного Генеральным штабом. Согласно этому плану, армия должна была составить всего 36 дивизий, в том числе 4 моторизованных, 3 танковых, 3 легких дивизий (уменьшенного состава), одной горнострелковой дивизии и одной кавалерийской бригады. Общая численность сухопутных войск согласно этому плану, включая и невооруженный персонал, должна была составить всего 793 410 человек, в том числе и 33 943 офицера. И вот чтобы этими-то, всего лишь только запланированными к формированию, вооруженными силами[26] в мгновение ока, преодолев столь трудный для него по тем временам польский буфер, немощный тогда германский вермахт нанес бы сокрушительное поражение уже в то время могучей и солидно для того времени оснащенной практически полуторамиллионной РККА?!
И непосвященному было понятно, что таких успехов можно было достичь только в результате прямой подставы советских войск под разгром слабым вермахтом! Это высчитывалось как дважды два четыре. Ведь незадолго до этих игр в гостях у герров генералов побывал командующий Белорусским военным округом Советского Союза И.П. Уборевич, все обстоятельства визита которого в Германию и так были на редкость подозрительны. Так оно и было — именно Уборевич-то и привез для согласования план поражения СССР в возможной войне с Германией. А то, что из-за его присутствия на этих маневрах Гитлер разорался как сумасшедший, только укрепляет во мнении, что герры генералы за спиной фюрера действительно водили свои шашни с красными генералами. Тем более что в это же время был зафиксирован еще и сильный всплеск просоветских симпатий в вермахте, особенно в офицерском корпусе, прежде всего в той его части, которая помнила о нем еще со времен рейхсвера. Причем эта информация прошла в сопровождении данных о том, что ряд германских генералов — Гам-мерштейн-Экворд, Фрич, Рейхенау, Бек, Бломберг и другие — принадлежат к той группе высокопоставленных германских военных, которые хотели бы «по-хорошему договориться с Красной Армией»[27]. «Договориться по-хорошему» означало, что красные генералы должны были подставить свои войска под разгром немощному в то время вермахту!
