70 ударов кнутом получил несчастный дьяк, 2 встряски, был жжен клещами горячими по спине, но в измене и воровстве не сознался и никаких «сообщников» не выдал. О литовских пленниках сказал, что их дали ему из Посольского приказа по челобитной, малоросского казака взял для толмачества, пристав назвал его кардашом (братом), и он его «назвал братом без хитрости».
Несмотря на это, бояре приговорили сослать его «за воровство и измену» в Сибирь и посадить в тюрьму в одном из сибирских городов — то ли за самостоятельность, то ли «на всякий случай», то ли все-таки за беседу с шахом Аббасом наедине.
Но характерен и резонанс этой истории: персидских послов и «торговых людей» стали принимать совсем не так сурово и все же меньше им мешали и жить, и торговать. В конечном счете отношения Московии и Персии наладились и оставались очень хорошими, несмотря на прямые контакты Московии с единоверными Грузией и Арменией, разоряемыми персидскими армиями и администрацией.
Как видно, действуют обе тенденции.
Интересную книгу о Московии времен Михаила Федоровича написал голштинский ученый, преподаватель Лейпцигского университета Адам Эльшлегер, вошедший в историю под псевдонимом «Олеариус». В 1633–1634 годах он принимал участие в шлезвиг-гольштейнском посольстве в Московию, а 1635–1639 годах путешествовал по Персии, проехав через всю Московию туда и обратно.
Многократно цитируется одно место из его сочинений — как при появлении посольства московитские крестьяне разбегаются или забиваются в избы, не желая глядеть на «латинян», а мамы закрывают глаза детям, чтобы они не видели «поганых». Не сомневаюсь, что Олеарий вовсе не придумал этого, да средневековые нормы и должны доживать дольше и держаться крепче в «глубинке». Но Олеарий же в других местах пишет и о бойких торговых людях, которые общались с членами посольства, желая узнать какие-то важные для них детали. И о тех же «торговых людях», которые ведут торг с иноземцами уверенно и спокойно, нимало не смущаясь тем, что они «иноверцы» и «еретики». А в некой деревне мальчишки бежали за посольством, высовывая языки и крича «поносные слова». Как видно, и в пресловутой «глубине России» действуют очень разные нормы и очень разное отношение к иноземцам. Жаль только, что из исследования в исследование, из тома в том цитируются одни страницы сочинения и совсем не замечаются другие.
Я же позволю себе с полной определенностью заметить: в Московии происходит серьезнейший культурный переворот, ломка традиции, становление новой системы ценностей. Не буду даже пытаться определить сроки этого переворота или число приверженцев обеих культурных систем в разные периоды истории. Главное — переворот происходит на протяжении всей истории «Новомосковского царства Романовых».
И еще одно обстоятельство, которое кажется мне очень примечательным. И в официальной переписке, и в частных письмах и записках людей XVII столетия стоит зайти речь о европейских делах, тут же начинают мелькать «комиссариусы», «резиденты», «агенты», «фриштыки» и «плезиры».
Про «резидентов» и «агентов» идет речь в царской грамоте псковскому воеводе в 1642 году. Ордин-Нащокин даже в письме к Алексею Михайловичу в 1660 году упоминает «шведского резидента».
На протяжении всего столетия складывается тот забавный русско-немецко-французский салонный жаргон, который мы привыкли считать явлением, целиком присущим XVIII веку, и над которым привыкли смеяться. Только в XVII веке применение этого жаргона имеет свои пределы: он применяется, когда речь заходит об иностранных или международных делах, а при обсуждении всего русского совершенно не применяется.
Глава 4. Войны — продолжение политики
Даже в наш век, несравненно более спокойный и миролюбивый, сохраняет свое значение поговорка: «Война — это продолжение политики другими средствами». Тем более верна была эта поговорка в XVII веке. Если Московская Русь намеревалась иметь хоть какую-то внешнюю политику, ей следовало иметь современную армию, способную заставить считаться с ней, и проводить эту политику в жизнь.
Поэтому приходится говорить еще о третьем факторе в изменившемся положении Московии — военном. Московия Рюриковичей воевала только с одним европейским государством — с Великим княжеством Литовским и Русским. Эти войны велись с переменным успехом, по большей части — на равных. Но стоило Великому княжеству Литовскому и Польше объединиться в единое государство — Речь Посполитую, как оказалось, Московия Рюриковичей воевать с ним на равных не может. С той же легкостью и Швеция отторгла у Московии обширные прибалтийские области, и Московия Рюриковичей ничего с ней поделать не могла.
В конце концов, Великое княжество Литовское было всего лишь дальней периферией Европы, а Польша и Швеция — это уже серьезные и сильные европейские державы.
Более того… Стефан Баторий бил московитские армии силами в 7–8 тысяч поляков и венгров, 10 тысяч литвинов (то есть западных русских, жителей Великого княжества Литовского). С такими силами он в 1581 году осадил Псков и вовсе не скрывал намерения идти на Новгород и на Москву.
Иван Грозный собирает армию ни много ни мало — в 300 тысяч человек. По крайней мере, таковы планы; в реальности собрать такую армию, конечно, невозможно в надорвавшейся, загнанной стране. Кстати, население Московии в то время — порядка 4–5 миллионов человек, а Речи Посполитой — 7–8.
Сравним численность армий и численность населения, сделаем выводы: Речь Посполитая живет себе, как жила, где бы ни воевал ее король. Московия только воюет, ни для чего сил больше нет.
Точно так же и для Швеции захват земель на юге Балтики был операцией в духе событий колониальной войны. Никто в этой стране не стал жить хуже или беднее, а в войне принимали участие в основном те, кто сам этого хотел. Для Московии же вторжение шведов стало катастрофой, которую не было сил остановить.
«Старомосковское царство» никогда не воевало с Турцией. Этому царству еле-еле доставало сил, чтобы отбиться от вассала Турции, Крымского ханства, и даже в войнах с Крымом оно занимало в основном оборонительную позицию. В 1571 году, при хане Дэвлет-Гирее, крымцы взяли Москву и устроили страшную резню, такую, что живых оставалось много меньше, чем мертвых. А московиты не только никогда не брали Бахчисарая, но даже не очень представляли, как он выглядит и где находится.
«Старомосковское царство» не раз пытались вовлечь в общеевропейскую коалицию против турок. Стефан Баторий, избранный королем Речи Посполитой, даже войну с Московией осмысливал как первый этап войны с Турцией: заставить московитов принять унию с Речью Посполитой, стать ее союзником или даже ее частью, а потом уже всем вместе, силами всей Восточной Европы, ударить на Турцию.
Московия же Рюриковичей прилагала все усилия, чтобы не оказаться в составе такой коалиции: и не желая соединяться с «еретиками-латинянами», и боясь воевать с могущественной Турецкой империей. Если Дэвлет-Гирей, вассал Турции, такое устроил, что же сделает с Московией вся Турция?!
Теперь Московия Романовых, если она не хочет вообще исчезнуть с географической карты, тем более если она хочет вернуть земли, отторгнутые еще у «Старомосковского царства Рюриковичей», должна воевать с противником, о котором еще сто лет назад ей было даже страшно и помыслить.
Московия Романовых меньше «Старомосковского царства», беднее и материальными ресурсами, и людьми. Но армии Ивана Грозного бежали, отдавая город за городом и территорию за территорией, а Московия Романовых оказывается на высоте этих новых задач!
В 1616 году король Речи Посполитой Владислав предъявляет претензии на корону Московии и двигает свои армии. Война велась на территории Московии, но на этот раз поляки не только не взяли Москвы, но и сами еле унесли ноги.
В 1616–1617 годах они все же проникли в самое сердце Московии, почти дошли до Москвы, и, чтобы все-таки ушли, пришлось отдать им еще одну спорную территорию — Смоленск и Смоленскую землю. А в 1632–1634 годах, во время Смоленской войны, армия московитов воюет на окраинах страны, в спорных землях, а конница князя Волынского отправляется в смелый рейд по территории уже Речи Посполитой, по совершенно незнакомым до сих пор для московитов территориям.
Формально Смоленская война окончилась неудачей, но это была первая война с поляками, которую Московия вела на спорной и на польской территории, а не на своих коренных землях.
Две войны между Московией и Речью Посполитой в 1654–1667 годах, и обе из-за Украины, велись с огромным напряжением и привели к колоссальному разорению государства и обнищанию народа, это факт. Но почти вся эта война велась на территории противника! Поляки не только не могли уже прорваться к Москве, но почти не видели земель собственно Великороссии. Более того! Речь Посполитая вела войну с таким напряжением, с такими усилиями, что в Великой Польше, в коронных землях, поднялось восстание против короля под руководством пана Любомирского. В Московии тоже вспыхнул «медный бунт», потому что правительство Московии «портило монету», заменяло серебряные деньги медными. Но и в этом оба государства оказываются уже в равном положении!
