Как непривычно читать такое о финской армии. Элитный батальон, в котором 70 % личного состава обморозили ноги, обутые в лыжные ботинки? Заботливый фельдфебель реквизировал валенки для своей роты и спас ноги ее личного состава.
Михаил Булгаков описал процедуру такой силовой добычи валенок и папах командиром части в войсках украинского гетмана Скоропадского, воевавших против Петлюры в конце 1918 года. Созданный писателем литературный персонаж — полковник Най-Турс так решал вопрос с валенками:
«Оторвавшись от телефона, генерал детским голосом, похожим на голос глиняной свистульки, спросил у Ная:
— Что вам угодно, полковник?
— Выступаем сейчас, — лаконически ответил Най, — прошу срочно валенки и папахи на двести человек.
— Гм, — сказал генерал, пожевав губами и помяв в руках требования Ная, — видите ли, полковник, сегодня дать не можем. Сегодня составим расписание снабжения частей. Дня через три прошу прислать. И такого количества все равно дать не могу.
Он положил бумагу Най-Турса на видное место под пресс в виде голой женщины.
— Валенки, — монотонно ответил Най и, скосив глаза к носу, посмотрел туда, где находились носки его сапог.
— Как? — не понял генерал и удивленно уставился на полковника.
— Валенки сию минуту давайте.
— Что такое? Как? — Генерал выпучил глаза до предела.
Най повернулся к двери, приоткрыл ее и крикнул в теплый коридор особняка:
— Эй, взвод!
Генерал побледнел серенькой бледностью, переметнул взгляд с лица Ная на трубку телефона, оттуда на икону Божьей матери в углу, а затем опять на лицо Ная.
В коридоре загремело, застучало, и красные околыши алексеевских юнкерских бескозырок и черные штыки замелькали в дверях. Генерал стал приподниматься с пухлого кресла.
— Я впервые слышу такую вещь… Это бунт…
— Пишите тгебование, ваше пгевосходительство, — сказал Най, — нам некогда, нам чегез час выходить. Непгиятель, говогят, под самым гогодом.
— Как?.. Что это?..
— Живей, — сказал Най каким-то похоронным голосом.
Генерал, вдавив голову в плечи, выпучив глаза, вытянул из-под женщины бумагу и прыгающей ручкой нацарапал в углу, брызнув чернилами: «Выдать».
Най взял бумагу, сунул ее за обшлаг рукава и сказал юнкерам, наследившим на ковре:
— Ггузите валенки. Живо.
Юнкера, стуча и гремя, стали выходить, а Най задержался. Генерал, багровея, сказал ему:
— Я сейчас звоню в штаб командующего и поднимаю дело о предании вас военному суду. Эт-то что-то…
— Попгобуйте, — ответил Най и проглотил слюну, — только попгобуйте. Ну, вот попгобуйте гади любопытства. — Он взялся за ручку, выглядывающую из расстегнутой кобуры. Генерал пошел пятнами и онемел.
— Звякни, гвупый стагик, — вдруг задушевно сказал Най, — я тебе из кольта звякну в голову, ты ноги пготянешь.
Генерал сел в кресло. Шея его полезла багровыми складками, а лицо осталось сереньким. Най повернулся и вышел».[144]
Интересно было бы узнать: как такая же процедура выглядела в исполнении финского фельдфебеля? Обещал ли он кого-нибудь из револьвера «звякнуть в голову», или все происходило менее драматично, с традиционной финской немногословностью?
Так или иначе, не во всех финских ротах находились такие решительные фельдфебели. Мауно Лааксонен вспоминал:
«… Ф орма у нас была такая, что я до сих пор не понимаю, как мы все там не обморозились. В лучшем положении были те, кто взял теплые вещи из дома. Форма образца 1936 года показала себя не с лучшей стороны в сорокаградусные морозы».[145]
Это финский ветеран о финской форме вспоминает? Как у немцев нужно было на войну свои теплые вещи из дома брать, начальство не приготовило. А тем, у кого нет теплых вещей из дома, остается замерзать. Понятно, например, что у финнов проблемы с оружием, прежде всего с авиацией, танками, тяжелой артиллерией всю войну имелись. Небольшой стране оно в больших количествах в мирное время просто не по карману было.
А вот с зимней одеждой и обувью для солдат при большом желании вопрос решить можно было. Даже при ограниченных возможностях финского военного бюджета был он вполне решаемым. Создать мобилизационный запас зимней одежды Финляндия вполне могла себе позволить.
Конечно, имеющиеся у финской армии недостатки вовсе не следует абсолютизировать.
Линия Маннергейма имела слабые места вроде вышеописанного укрепления № 15 и «крысиных нор». Но в целом это была грозная система укреплений, прорыв которой стоил Красной Армии большой крови. Финская армия имела свои недостатки, прежде всего в оснащении. Но при этом она была грозной боевой силой, особенно в специфических условиях войны 1939–1940 годов.
Но и рассматривать ее как некий абсолютный эталон порядка и организации тоже не следует. Были и у нее свои слабые места.
Гренландская армия — самая честная в мире
Возникает вопрос: а была ли вообще на земле армия, в которой воровства не было, в которой интенданты бы не идиотничали?
Возможно, что была. В Гренландии, в 1940–1945 годах. Вторая мировая война действительно была мировой. Даже предельно далекая от всех фронтов Гренландия стала ареной вооруженного противостояния.
Этот остров, принадлежавший Дании, оккупированной немцами в 1940 году, не признал власть Гитлера. Губернатор Эске Врун решил, что из 22 тысяч жителей острова (несколько датчан и гренландские эскимосы) вполне можно сформировать армию. Сам губернатор сделался генералом, из датчан один стал капитаном, один лейтенантом и пятеро — капралами. Предполагалось, что они возглавят войско из гренландских эскимосов. Потомственные охотники, с их умением стрелять и маскироваться, могли бы стать грозными бойцами. Могли, если бы захотели. Но вот желания стрелять в людей у них как-то не наблюдалось.
Советский исследователь Зиновий Каневский в книге «Цена прогноза» так описал реакцию эскимосов на предложение датчан повоевать:
«Вековое общение гренландских эскимосов с медведями привело к простой формулировке: здесь, среди безжизненных суровых гор и льдов, человек человеку — друг, хищный зверь человеку — враг Само сочетание слов «человек — враг» прозвучало бы для ушей эскимоса столь же дико, как и «медведь — друг»! Вот почему, когда весной 1940 года эскимосы услышали о человеке-враге, они пришли в неподдельное смятение.
Неужели же могут существовать на свете двуногие враги, целые государства людейврагов? А если эти враги появятся здесь, значит, с ними придется бороться? Стрелять в них? Стрелять в ЛЮДЕЙ? Нет, на это эскимосы не пойдут. Да и можно ли принимать на веру рассказы белых о том, будто далеко за морем сейчас идет битва между людьми, горят дома, плачут израненные осиротевшие дети? Дети, величайшая радость жизни, смысл ее, ее суть! Нет, в ТАКОМ деле эскимосы не участники… Так генерал Эске Брун, верховный главнокомандующий вооруженными силами Гренландии, остался без армии».[146]
Что-то в этом духе показано в фильме «Начальник Чукотки». Там на предложение пострелять «за социалистическую Чукотку» аборигены реагировали в стиле гренландских эскимосов.
Но, по крайней мере, эскимосы исправно сопровождали датских капитана, лейтенанта и капралов в разъездах, а без их участия осуществлять патрулирование территории Гренландии одним датчанам было бы затруднительно. Так что гренландских аборигенов можно рассматривать как бойцов транспортной службы, внесших свой посильный вклад в победу антигитлеровской коалиции.
Казалось бы, а кому вообще нужна была эта Гренландия и от кого ее нужно было оборонять? От вероятного наступления вышеупомянутых медведей?
Понадобилась она немцам. Захватывать ее они, разумеется, вовсе не собирались. А вот высаживать там свои вооруженные группы они рискнули. Им необходимы были метеорологические данные. Какая война на море может быть без надежных прогнозов погоды?
Вот и возникла идея высадить собственные метеоотряды в самых отдаленных и наиболее важных в синоптическом отношении районах Северной Атлантики и Западной Арктики. Под покровом полярной ночи немецкие метеостанции могли работать почти круглый год, обнаружить их было очень сложно.
А гренландские циклоны и антициклоны играют заметную роль в формировании погоды. «Метеорологические сведения, на основании которых генерал Эйзенхауэр устанавливал дату вторжения в Нормандию, поступали главным образом из Гренландии», — утверждал американский военный историк С. Морисон.
Немцам нужен был метеопост в Гренландии. Уже летом 1940 года четверо предателей-датчан по заданию немцев сделали попытку тайно высадиться с радиометеорологической аппаратурой на восточном побережье Гренландии, чтобы начать снабжать гитлеровцев сводками погоды, но английская канонерка «Фритьоф Нансен» предотвратила вторжение на остров и пленила агентов врага. Было понятно, что немцы предпримут новые попытки обосноваться в Гренландии. И они это сделали.
