В 1844 году Николай I отправился в Лондон в надежде найти какое-нибудь решение, но встреча не дала результатов. Пресса не сбавляла обороты, подстрекаемая оголтелыми русофобами во главе с лордом Палмерстоном, который прекрасно понимал могущество СМИ. Палмерстон также станет первым в истории народным политиком, охотно демонстрировавшим в газетах свою любовь к спорту и боксу. Он использует традиционный антирусский прием, представляя войну как «борьбу демократии с тиранией». Палмерстон даже осмелился назвать войну в поддержку мусульманской Турции, возглавляемой деспотом-султаном, «войной за христианские ценности»! Его наглость можно сравнить разве что с беспринципностью современных американских «мозговых центров» think tank, которые в 2004 году представляли чеченских исламистов борцами за свободу.
Восточный вопрос как повод для Крымской войны
В то время как православные и католики спорили о контроле над святыми местами, в Париже множились призывы к войне против России. В августе 1853 года неугомонный Дэвид Уркварт осыпал яростными нападками Россию и английских сторонников мира со страниц газеты «Морнинг эдвертайзер»[233]. В начале октября 1853 года Турция объявила войну России. 30 ноября российские корабли разбили турецкий флот при Синопе. Все произошло в рамках правил, но терпение англичан лопнуло. Они расценили Синопское сражение как casus belli и ухватились за него, чтобы получить общественную поддержку, «подобно тому, как срежиссированный инцидент в Тонкинском заливе в 1965 году послужил оправданием американского вторжения во Вьетнам»[234].
Остальное известно. В Крыму высадились французские, английские и сардинские войска. Плохая подготовка и бездарное командование привели к затяжной дорогостоящей войне. Солдаты жили в невыносимых условиях и больше гибли от холеры, холода и лишений, чем от боевых ран.
Крымская война считается первой «современной» войной благодаря использованию нарезного оружия, пароходов, железных дорог, телеграфа, а также активного участия прессы. Именно в Крыму высадились первые военные корреспонденты (Уильям Говард Рассел из «Таймс») и фотографы (Роджер Фентон из «Иллюстрейтед Лондон ньюс»). Масштаб привлеченных ресурсов и массовая пропаганда для сдерживания общественности и сокрытия истинных империалистических амбиций также оказались в новинку для военной истории.
Крымская война во многом предвосхитила современные вооруженные конфликты. Она также велась, согласно официальной версии, по праву гуманитарной интервенции (для защиты христиан в Палестине) и во имя борьбы против тирании. На это можно возразить то же, что и сегодня: дружественная Османская империя была отнюдь не демократическим государством и страдала от гораздо худшей тирании, чем вражеская Россия.
Это была война, впервые в истории объявленная не из династических интересов, а во имя «борьбы добра и зла, цивилизации и варварства». В подтверждение этого Мартин Малиа цитирует британского журналиста, по мнению которого «русские понятия не имели, чем руководствуются нормальные цивилизованные люди»[235].
В 1855 году взятие Малахова кургана и захват Севастополя обеспечивают победу Великобритании над Россией, хотя и дорогой ценой. Россия унижена: мирный договор 1856 года обязывает ее вернуть туркам захваченные территории. Франция занимает желанное место на международной арене, но Великобритания радуется одержанной победе намного меньше, чем ожидалось.
Во второй половине XIX века Великобритания находится на пике территориальной экспансии и могущества. Военный и торговый флот увеличил ее владения на всех континентах: в Китае, в Центральной и Юго-Восточной Азии, в Австралии и Новой Зеландии, в Египте, на Ближнем Востоке и, конечно же, в Африке.
Но в Крыму престиж британской армии пострадал от несостоятельности командования. Общественность была растрогана самоотверженной заботой сестры милосердия Флоренс Найтингейл о раненых солдатах, цинично брошенных офицерами. Стойкость обороны противника также не осталась незамеченной вопреки стараниям пропаганды выставить русских глупыми, коррумпированными и отсталыми. Несмотря на одержанные с 1815 года победы, несовершенства Британской империи были очевидны даже для таких патриотов, как писатели Редьярд Киплинг и Брэм Стокер, автор романа «Дракула».
Британская империя велика, но хрупка. Первая кампания в Афганистане едва не закончилась катастрофой. В Судане разбита армия генерала Гордона. Исход первой войны с бурами в Южной Африке вызывает опасения. В Лондоне империалистический лагерь, от Дэвида Уркварта до Сесиля Родса, сражается на страницах газет и в министерствах за продвижение колониального вопроса. Но сомнения все еще остаются. Если на море превосходство бесспорно, то на суше Британская империя довольно уязвима. В Крыму проявились слабости английской армии, и победа там была одержана только благодаря французам. В Судане Китченеру придется сделать невозможное, чтобы стереть воспоминания о позорном поражении Гордона.
Морская империя без крепкого тыла на суше – империя лишь наполовину, ее власть неустойчива. Говоря словами Бисмарка, разве кит может победить слона? Что может быть опаснее для такой державы, чем гигантская Российская империя, способная подмять под себя богатую и густонаселенную Евразию, которой так стремится завладеть Великобритания?
В эпоху, когда география была царицей наук, а географические общества являлись филиалами министерств иностранных дел и торговли, подобные сомнения и вопросы неизменно тревожили сторонников британского империализма. Лишь на рубеже XIX и XX веков русофобия на время уступила место страху перед Германией.
Если русские возьмут Константинополь, королева отречется
Тем временем британская пресса продолжала служить рупором имперского лобби, взбудораженного исходом Крымской войны. Английские газеты поднимали крик, стоило России шевельнуть хотя бы пальцем. Они вступали в борьбу при малейшем намеке на поползновения русских в проливах или в Центральной Азии. В восьмидесятых годах XIX века антирусская истерия достигла пика. Вслед за книгой бывшего консула Великобритании в Индии и Персии сэра Генри Роулинсона, который предостерег Англию от «неумолимого продвижения России в Центральную Азию», грозящего войной с Индией, вышло еще несколько публикаций[236].
С началом новой Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, в ходе которой Россия опять продвинулась на юг и приблизилась к проливам, беспокойство англичан достигло предела. Королева Виктория пригрозила отречься от престола, если Россия захватит Константинополь. Она написала премьер-министру Дизраэли: «Если русские возьмут Константинополь, королева будет так оскорблена, что, наверное, сразу отречется от престола». В феврале 1878 года Дизраэли послал английский флот в Дарданеллы и тайно мобилизовал резервы британской армии в Индии, чтобы захватить Кипр, если опасность станет слишком реальной[237].
История покажет, что опасения были преувеличены. Россия всего лишь пыталась взять реванш за поражение в Крыму и не собиралась свергать турецкого султана – гаранта спокойствия на южной границе России. Тем не менее, Великобритания выдвинулась в Средиземное море, а впоследствии, под прикрытием Первой мировой войны, оккупировала Кипр.
Англичане напрасно беспокоились: Бисмарк, главный организатор Берлинского конгресса, в 1878 году положил конец Русско-турецкой войне, обязав русских снова отказаться от завоеванных территорий. Надеясь снискать благосклонность англичан и австрийцев после войны с Францией и создания Германской империи в 1870 году, «железный канцлер» решил переметнуться на другую сторону и предать Россию, давнюю союзницу Пруссии. Кузина кайзера, королева Виктория, могла вздохнуть спокойно. Ей не придется отрекаться от престола.
В 1881 году Эдмунд О’Донован, репортер «Лондон дейли ньюс», описал грабежи и убийства туркменов во время завоевания Мерва русскими с целью вселить ужас в сердца английских обывателей[238]. Подстрекательские статьи посыпались одна за другой. Русские решили построить Транскаспийскую железную дорогу, и туркмены присягнули на верность царю вопреки ожиданиям англичан. В опубликованной в 1994 году книге британского историка и журналиста Питера Хопкирка подробно рассказывается обо всех этапах Большой игры и интенсивной пропаганде, которая их сопровождала[239].
Расцвет английской русофобской литературы пришелся на 1885 год. В это время увидели свет около десятка книг на эту тему. Самым известным и радикальным британским русофобом своего времени был Арминий Вамбери, венгр по происхождению. Завзятый путешественник, Вамбери с начала 1860-х годов бороздил Центральную Азию под видом мусульманина. Как и Уркварт за полвека до него, Вамбери через английские газеты предостерегал соотечественников против русской угрозы. В 1885 году он публикует монографию о своих путешествиях и размышлениях под говорящим названием «Грядущая борьба за Индию: сводка российских посягательств на Центральную Азию и очевидные сложности, которые они несут для Великобритании». Книга имела грандиозный успех[240].
