Странная группа мифов связана с гиперболизацией роли Крыма в войнах 1460–1480-х и каким-то нездоровым интересом к московско-крымскими отношениями. В наиболее одиозных вариантах «крымской мифологии» «иго» продолжают аж до начала XVIII в. И эта масштабность вымысла заслуживает ответа.
Начнем с того, что отметим действительно важную роль Крымского ханства в построениях московской политики: союз с Крымом определенно мыслился в Кремле как противовес союзу Великого княжества Литовского и Большой Орды [Сб. РИО. Т. 41, № 5. С. 19–20]. И в 1480 г. крымский хан Менгли-Гирей действительно провел малую демонстрацию силы против короля Казимира: «Тогда бо воева Минли Гиреи царь Крымскыи королеву землю Подольскую, служа великому князю» [ПСРЛ. Т. XXV. С. 327–328]. Однако масштаб и значение этой акции не стоит преувеличивать — именно в октябре 1480-го в Вильно начался очередной раунд переговоров Менгли-Гирея с Казимиром. В результате крымцы, выходившие в набег на Подолию, вернулись с полдороги, а князь Аминак, продолживший рейд на свой страх и риск, потом письменно извинялся перед Казимиром [Литовская метрика. Русская историческая библиотека. Т. 27, стлб. 332–336].
В это же время собственно Батыев Юрт разоряли, отвлекая Ахмата от Угры, видимо, совсем другие люди. Это делал (если верить, конечно, Казанском летописцу) отправленный великим князем по Волге большой отряд Василия Ивановича Ноздроватого Звенигородского и Нур-Довлата Городецкого: «И прибегоша вестницы к царю Ахмату, яко Русь орду его розплениша. И скоро в том часе царь от реки Угры назад обратися бежати, никоея пакости земли наша не учинив» [История о Казанском царстве (Казанский летописец). ПСРЛ. Т. 19. С. 203].
И убили Ахмата, окончательно выведя Большую Орду из большой игры, отнюдь не крымчаки, а ногаи: «И приидоша ногаи… по московском воинстве и тии тако же остатки ордынския погубиша и юрт царев разориша… Ту же и самого царя уби шурин его Янъгурчеи мурза… И тако скончашася царие Ординстии, и таковым Божиим промыслом погибе царство и власть великия орды Златыя…» [История о Казанском царстве (Казанский летописец). ПСРЛ. Т. 19. http://hbar.phys.msu.ru/gorm/chrons/kazan.htm].
Ну а Менгли-Гирей? Этот «хозяин» Ивана III не контролировал не то что далекую и могущественную Москву, но даже Крымский полуостров и прилегающие степи. Так, Менгли-Гирея дважды вообще изгоняли из Крыма на немалый срок. В 1475 г. это сделал наш старый знакомый Ахмат. Вернуться же Менгли-Гирей смог лишь в конце 1478 г., опираясь на поддержку Мухаммеда II Завоевателя. Но в 1485 г. братья Ахматовичи сумели захватить Крым. Как признавался сам Менгли-Гирей в письме Ивану: «В ту пору пришла на нас скорбь велика, и мы тогды… свои есмя животы пометали…» А вообще же затяжная война Крымской Орды с остатками Орды Большой продолжалась вплоть до 1502 г. Вот только дико полагать, что хоть от кого-то из изнуренных борьбой соперников могла зависеть Москва, которая, кстати, посылала летучие отряды на Волжскую Орду, о чем регулярно извещала крымского союзника.
Неудивительно, что за это время тон писем Ивана в Крым резко изменился. Если в первых грамотах Иван называет адресата «вольным царем», подобно ханам Золотой Орды, то позднее — всего лишь «вольным человеком». Почувствовав свою силу, Иван не раболепствует не то что перед Менгли-Гиреем, но даже и перед перед его сюзереном, султаном Баязидом. Вот выдержка из наказа к отправленному в Стамбул послу Плещееву: «Первое, пришед, поклон правити стоя, а на колени не садитися…» [все цит. по: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и с Турцией. Т. 1]. Но даже в ранних осторожных шертных грамотах московский великий князь и крымский хан названы «братьями», что подчеркивает их равный статус.
Ну и стоит сказать несколько слов о поминках для хана и ханских ярлыках, раз уж этот вопрос так беспокоит в наше время всю прогрессивную общественность. Для начала неплохо бы помнить, что поминки и дары (весьма богатые) присылал и Менгли-Гирей Ивану. Чего стоят только дискос и потир Софийского храма. Нужно ли из этого факта делать глобальный вывод о зависимости Крыма от Москвы? Вопрос риторический. Важнее подчеркнуть, что необходимость задабривать и подкупать опасного соседа, способного вывести в поле немало легковооруженных всадников, осознавали практически все государства Восточной Европы. Так, известно о следующих ярлыках, полученных правителями Великого княжества Литовского в XIV–XVI вв.: ярлык Абдуллы (Мамая) Ольгерду (1362); ярлык Тохтамыша Ягайле (1392–1393); ярлык Тохтамыша Витовту (1397–1398); ярлык Хаджи-Гирея Витовту; ярлык Улуг-Мухаммеда Свидригайле (1431); ярлык Хаджи-Гирея Сигизмунду Кейстутьевичу; ярлык Хаджи-Гирея Казимиру (1461); ярлык Нур-Девлета Казимиру (1466); ярлык Менгли-Гирея Казимиру (1472); ярлык Менгли-Гирея Сигизмунду I (1507); ярлыки Менгли-Гирея Сигизмунду I (1514); ярлык Мухаммед-Гирея Сигизмунду I (1520); ярлык Сагип-Гирея Сигизмунду I (1535); ярлык Сагип-Гирея Сигизмунду I (1540); ярлык Девлет-Гирея Сигизмунду II (1560).
Более чем достаточно информации о богатых выплатах правителей Великого княжества Литовского и позднее Речи Посполитой крымским ханам [см.: Русина О. Украіна під татарами i Литвою. С. 69 и далее]. Будем ли мы говорить о зависимости Великого княжества Литовского и Речи Посполитой от Крымского ханства? Я бы был в этом вопросе крайне осторожным. Поминки не означают еще зависимости внешней и внутренней политики государства от воли иноземного владыки, как, например, выплаченный Францией или Германией выкуп сомалийским пиратам не делает эти европейские государства вассалами африканских разбойников. Таким образом, расхожие утверждения о «зависимости» Москвы от Крыма и о какой-то невероятной роли Менгли-Гирея в нашей истории следует считать очередным примером утомившего мифотворчества.
Аналогичным образом стоит отвергнуть и представления о немедленном превращении Москвы в наследницу Золотой Орды в глазах хоть москвичей, хоть степняков. Правители первых никогда не претендовали на родство с Чингизидами, без чего не могло быть и речи о претензиях на вступление в «права наследования». Вторые — хотя бы те же крымчаки — яростно рубились с «московскими родственниками» в 1507, 1511, 1512, 1515, 1516, 1521, 1527, 1533, 1534, 1535, 1541, 1542, 1544, 1547, 1548, 1550, 1551, 1552, 1555, 1559, 1563, 1567, 1569, 1570, 1571 (сожжение Москвы), 1572 (битва на Молодях), 1573, 1584, 1585, 1591, 1592, 1594, 1596 г. А я ведь еще не упомянул более десяти крымских набегов в XVII в. Как видим, ни братской любовью москвичей и крымчаков, ни даже мирным сосуществованием вассала и сюзерена тут не пахнет.
А значит, разобравшись с основными мифами о «свержении ордынского ига», можно перейти к описанию реальных механизмов этого свержения.
2. Военная революция в Московской Руси
Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно.
Конрад фон Клаузевиц
И в первую очередь нужно будет понять, что именно случилось где-то в середине XV в. с вооруженными силами Великого княжества Московского. Как создавалась и как была устроена та самая военная машина Москвы, перевернувшая страницу в истории «ордынского ига»? Ответом на этот вопрос и будет отечественная история великой военной революции позднего Средневековья.
Новая организация вооруженных сил и их новое назначение. Зайти придется издалека. Когда я был молодым и глупым, то несколько раз участвовал в бессмысленных спорах, пытаясь опровергнуть расхожее утверждение об ордынских или османских корнях Московского царства. И одним из наиболее неприятных аргументов в этом споре были изображения «отатарившихся» московских всадников XVI в. из древнего издания записок о Московии Сигизмунда Герберштейна. Совсем весело становилось, когда добавляли многочисленные цитаты из наблюдений XV и XVI вв.
(Перкамота) Русские «пользуются легкими панцирями, такими, какие употребляют мамелюки султана, и наступательным оружием у них являются по большей части кривая сабля (scimitarra) и лук».
(Герберштейн) У русских «узда самая легкая; затем седла приспособлены у них с таким расчетом, что всадники могут без всякого труда поворачиваться во все стороны и натягивать лук… Обыкновенное их оружие — лук, стрелы, топор… Саблю употребляют те, кто познатнее и побогаче… Хотя они держат в руках узду, лук, саблю, стрелу и плеть одновременно, однако ловко и безо всякого затруднения умеют пользоваться ими».
(Ченслер) Русские «всадники — все стрелки из лука, и луки их подобны турецким».
(Флетчер) «Вооружение ратников весьма легкое. У простого всадника нет ничего, кроме колчана со стрелами под правой рукой и лука с мечом на левом боку, лишь немногие берут с собою сумы с кинжалом, или дротик, или небольшое копье… Их сабли, луки и стрелы похожи на турецкие».
Оставалось только отбиваться, указывая на то, что явно ориенталистский вид московской поместной конницы еще «ничего не означает». Но серьезный системный анализ имеющейся информации позволяет понять, ЧТО именно означают все эти картинки и описания. Для этого оказалось достаточно сложить три хорошо известных факта. Итоговый вывод, сразу признаю, на редкость тривиальный, и не будет ничего удивительного в том, если всем читателям он был известен и без меня.
