Не уверен, что это была сознательная, тщательно продуманная политика, но БААС начала строить в первую очередь могучее государство с современными вооружениями. Государство, откровенно оскалившееся в сторону «буржуазного» мира... Не дай боже, еще и бросится.
Саддам Хусейн не мог превратить свою страну в экономическое подобие Польши или даже Греции. Но он мог заставить себя замечать и считаться с собой и со своей политикой.
Если бы Запад (до 1991 г.) и Север (с 1991 г.) видели робкую улыбку просителя и последователя — того, кто хочет сделаться таким же, они не обратили бы на Ирак особого внимания. Ну, еще один любитель «бакшиша», попрошайка из нищей страны.
Обращали внимание на злобный оскал, замечали прищуренный взгляд поверх прицельной рамки. Такое государство — злобное, агрессивное, лучше было иметь в союзниках.
Во время Ирано-иракской войны Саддам Хусейн воспринимался Западом как сила, сдерживающая исламскую революцию.
С 1980 по 1989 г. Ирак потратил на вооружения 30% своего ВПК — 80 млрд долларов. Это больше, чем потратили Великобритания, Франция и ФРГ за эти же годы. 80% этих вооружений Ираку поставили пять государств — членов Совета Безопасности ООН — больше всех СССР и Франция, а также Бразилия, Египет и Чехословакия.
Одни получали большую прибыль, другие делали большую политику, а играл на противоречиях и жадности и неизменно выигрывал неуправляемый и опасный Саддам Хусейн.
«В течение десятилетий правительство Республики Ирак, воспользовавшись близорукостью политических деятелей, глупостью бюрократов и жадностью корпораций ведущих стран, создало гигантскую военную машину. Уничтожение этой машины потребовало намного больше средств, чем было выручено от продажи всей военной техники»[92].
Саддам Хусейн мог десятилетиями играть очень заметную роль в регионе Передний Восток и проводить в нем очень независимую политику — не по размерам и рангу своего государства. Он мог десятками лет держат в напряжении своих арабских врагов, Израиль, ООН и США.
Цель и была в том, чтобы держать всех в напряжении. Чтобы все боялись.
Он и сегодня мог весьма успешно вести эту же политику, если бы не вторгся в Кувейт в 1990 г. Возможно, дело в том, что после Ирано-иракской войны долг Ирака Кувейту превысил 14 млрд долларов.
Вторая причина в том, что «как только Соединенные Штаты начали проводить свою политику по отношению к Ираку, они ни разу не позволили реальности вмешаться в нее». Политика США была настолько ситуационной, непродуманной, половинчатой, что Хусейн вполне мог считать: США никогда не вмешаются!
Уже накануне Войны в Заливе, весной 1990 г., Институт стратегических исследований Военного колледжа армии США для служебного пользования опубликовал аналитическую работу «Иракская мощь и безопасность США на Ближнем Востоке». Цитирую: «в обозримом будущем у иракского режима не будет ни воли, ни средств для ведения войны, от Багдада не надо ждать действий, направленных на то, чтобы спровоцировать войну где-либо».
Еще древние греки хорошо знали: кого боги хотят погубить, лишают разума.
Добрые шерифы из вестерна и реальность
Впрочем, и агрессия Ирака против Кувейта — не такой уж простой сюжет. Для Севера, особенно США, война в Заливе выглядела очень просто: Кувейт — невинная жертва, Ирак — агрессор, Саддам Хусейн — арабский Гитлер, Америка — добрый шериф из вестерна, карающий зло. В общем — абсолютное добро против абсолютного зла.
Но это не так...
Во-первых, еще британская колониальная администрация старательно завязывала в Кувейте клубок противоречий, который не так просто развязать. В 1930-е границы между будущими арабскими государствами проводились откровенно небрежно, и очень уж условно.
Был случай, когда граница между Кувейтом и Ираком должна была пройти к северу от рощи финиковых пальм. Но спустя несколько лет там выросло уже несколько рощ...
На Севере ведут себя так, будто истории вопроса не существует или что она не важна. Как будто границы на Переднем Востоке существуют уже сотни лет и возникли естественным путем! В арабском мире думают иначе.
Во-вторых, как раз война в Персидском заливе показала: у США вообще нет последовательной внешней политики. Ирак то был «республикой зла» — за курс на социализм, то «верным союзником» против Ирана, то гадом-марксистом — за национализацию «Ирак петролеум», то «своим парнем» — за курс на индустриализацию страны.
Становилось очевидно, что внешняя политика США — заложник ее внутренних проблем. Один пример: 24 февраля 1991 г. США могли смести Иран, Багдад и Хусейна — но главнокомандующего Шварцкопфа остановил президент Буш. США не хотели брать на себя риск разрушения Ирана и свержение Хусейна. Это как если бы в 1945 г. они отказались бы от свержения нацистского режима, чтобы избежать ответственности за раскол Германии и возникшие беспорядки.
В США могут думать что угодно — но эта позиция ни у кого не вызывает уважения. Не только у Саддама Хусейна.
Начавший что-то новое в истории очень часто погибает. Погиб Магеллан, совершивший первое кругосветное плавание. Погиб и Смит, вторым из людей взошедший на Южный полюс.
Трагична судьба первых групп и народов, которые завершили модернизацию. Во многом весь Запад — это такая «группа»: в масштабах мира она вырвалась вперед, и судьба ее драматична.
Ирак Саддама Хусейна совершил невиданное, неслыханное: Ирак ПЕРВЫМ напал на страну Севера. Более того — на лидера Севера, на США.
Соединенные Штаты уже увязали во Вьетнаме и вынуждены были уйти оттуда без славы. Они вынуждены были вывести войска из Сомали. Но ни Вьетнам, ни Сомали не нападали на США и их союзников!
Ирак разгромлен, Саддам Хусейн пойман и повешен. Но этой ценой была открыта новая страница отношений Севера и Юга.
В этом и состоит мистика поведения С. Хусейна. Своим безумным поступком он погубил себя и свой режим, но первым сформировал новую стратегию стран Юга.
Стратегия Саддама Хусейна основана на уверенности — экономическое неравенство Севера и Юга основано на политике силы. Если хочешь экономических перемен — нужно изменить политическое соотношение сил.
Кстати — именно такую политику проводили и Сталин, а потом и Советский Союз.
Сталин не верил в то, что доминирование стран Запада на планете — результат чисто экономических причин. Он считал, что можно господствовать и по-другому, силой оружия. И это ему удавалось.
В 1950–1980-е СССР мог играть роль сверхдержавы — исключительно благодаря усилению государства и особенно ВПК и армии. 50% его населения бегало в дощатую будочку и не знало ванной комнаты и горячей воды из-под крана.
Не при Сталине, уже в 1960–1970-е г. 40% потребляемого в СССР хлеба ввозили с проклятого загнивающего Запада. И Запад ввозил в СССР хлеб под угрозой ядерных ракет!
«Верхняя Вольта с ракетами» — так назвала Маргарет Тэтчер Советский Союз.
Такой «Вольтой с ракетами» был и Ирак.
Беда в том, что эта стратегия оказывается все же очень уж оправданной: без нее Верхняя Вольта так навсегда и останется Верхней Вольтой... А с ней все же появляется и шанс. Шанс получить денег и шанс сыграть роль в истории.
Цель войн, которые ведет Север — не ограбление, даже не стремление прибрать к рукам минеральные богатства. Цели всегда ставятся политические — приводить к власти тех людей, которые организуют добычу минеральных богатств и продадут их кому надо.
Т.е. странам и фирмам Севера, а больше-то продавать и некому.
Очень часто операции вооруженных сил стран Севера направлены как раз против тех, кто развивается, цивилизуется и вроде бы как раз похож на страны Севера. Парадокс? Только кажущийся. Надо понять, чего хотят участники событий, и все сразу становится ясно.
Пока были Запад и Восток — уподобление Востока Западу приветствовалось — нашего полку прибыло!
Теперь есть Север — ему опасны все, кто пытается занять место на верху производственно-хозяйственных цепочек. Наверху все места уже заняты.
Есть серьезные основания считать, что свержение династии Пехлеви в Иране было делом американских спецслужб. Напомню — во время переворота 1979 г. к власти в Иране пришли мусульманские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни.
При шахах Пехлеви Иран быстро становился все более современным государством и составлял все более заметную конкуренцию Европе и США. А ведь Иран — не маленькая страна, это 40 млн человек... Северу совершенно не нужна вторая Турция.
Переворот привел к власти полуграмотного, агрессивного и ограниченного муллу, который очень быстро и полностью отменил все демократические принципы управления обществом, разрушил сколь-либо сложные производства и фактически остановил Иран в своем развитии.
