* * *
В данной связи на ум невольно приходит наш отечественный аналог Оливера Винчестера – М. Т. Калашников, покинувший этот мир в 2013 году. Любопытно было бы узнать, а как его встретили души убитых его автоматом АК-47? Ведь их несоизмеримо больше.
Самого Михаила Тимофеевича не могло это не беспокоить при жизни. Не случайно он на закате своих дней начал искать поддержки у Бога и церкви. Завел духовника, и не позволил открыть в Ижевске музей его имени, настояв, чтобы вместо музея построили божий храм (Свято-Михайловский собор).
Незадолго до смерти 94-летний конструктор даже написал покаянное письмо Патриарху Московскому и Всея Руси Кириллу, в котором испрашивал меру своей ответственности за смерти людей, убитых созданным им оружием.
Патриарх попытался старика успокоить, письменно ответив ему, что «когда оружие служит защите Отечества, Церковь поддерживает и его создателей, и военнослужащих, которые его применяют».
Допустим. А как быть со всеми остальными, кто использовал и использует автомат Калашникова – с радикальными группировками в Колумбии, Испании, Афганистане, с террористами в Саудовской Аравии, с восемнадцатью странами, в которых легально или нелегально собирают знаменитый АК? Известно, например, что автомат Калашникова красовался на эмблеме RAF – немецкой террористической организации «Фракция Красной Армии». А Осама Бин Ладен позировал перед камерой с «Калашниковым» в руках.
Однозначные ответы на эти вопросы дать трудно, а то и невозможно. Не стоит и пытаться. Иначе зайдем в такие дебри, из которых не выбраться. «А оно нам надо?»
27
Шаг назад, и вы в прошлом
Чтобы успокоить нервы от зашкаливающего экстрима, наведаемся в Графство Хамболдт, что на севере Калифорнии – место тихое и спокойное, без коварных геоаномалий и военных баз, место, где жизнь полнокровна, как хорошая река, а люди умеют от души трудиться и отдыхать. Собственно таких сел, городов, графств и даже целых штатов предостаточно во внутренней добропорядочной Америке. Это по западным и восточным краям она основательно подпорчена издержками цивилизации, окружающей себя наркотиками, распутством, бандитизмом и прочими прелестями. Но оказывается и на «подгнивших краях» еще можно найти в природе и в людях антикварную чистоту и здоровый дух.
Humboldt County лежит миль на 200 севернее «радужного» Сан-Франциско, между Тихим океаном и реликтовыми лесами. Гигантские секвойядендроны или мамонтовы деревья, самые массивные и самые высокие деревья в мире, покрывают здесь узкую полосу западных склонов Сьерра-Невады.
Старожилы планеты с их ценнейшей древесиной безбожно вырубались, да и сейчас вырубаются, но отдельные участки объявлены национальными парками и взяты под охрану государства. На территории графства Хамболдт их два: Redwood Coast Overview и Redwood Park. В сказочных лесах этих парков, где вместе со струйками тумана в ветвях заблудилась вечность, человек невольно ощущает себя пигмеем у подножья безмолвных, величественных гигантов.
Туризм в графстве поставлен на здоровую основу – сплав на кайяках, пешие, велосипедные и моторизованные прогулки по живописнейшим окрестностям, где на солнечных полянах разгуливают длинноногие лоси с ветвистыми рогами, к озерам с огромным количеством птиц. Таким огромным, что когда с заболоченных вокруг залива Хамболдт земель тучами снимаются с места ржанки, все небо – от горизонта до горизонта, превращается в этакий гобелен, сотканный из птичьих крыл.
Разнообразная и богатая флора и фауна не единственная ценность здешних мест. Подстать ей и очаровательные маленькие города-жизнелюбы. Их гостеприимным, хлебосольным жителям есть что показать, чем угостить и чем удивить гостя. Но сначала коснемся чуточку их истории, ведь города эти давно уже стали архитектурными историческими памятниками и гордостью Северной Калифорнии.
К 1800-му году графство Хамболдт было уже довольно густо (по тем временам) заселено, чему благоприятствовали его природные условия. Эмигранты из разных уголков земли привносили свои обычаи и традиции, находившие отражение и в архитектуре, и в укладе создаваемых ими поселений, при одном взгляде на которые можно безошибочно определить, кто их строил. Испано-мексиканский колорит, например, никогда не спутаешь со скандинавским.
Основной городок графства – Ферндейл, зародившийся с середины XIX века, вошел во все литературные источники, как Victorian Village of Ferndale. Викторианский стиль, занесенный в Америку переселенцами из Европы, возник, как известно, в Лондоне, в полувековое правление королевы Виктории, как альтернатива пуританской строгости.
Если честно, все эти псевдостили Америки, щедро замешанные на декоративно-бутафорской эклектике, у нас, воспитанных на европейской добротности и основательности в искусстве и архитектуре, могут в лучшем случае вызвать улыбку. Но с другой стороны, нельзя не учитывать, что люди создавали для себя новый мир на пустом месте, при скудных возможностях, в основном руководствуясь тем, что сохранилось в их памяти, и уже одно это заслуживает уважения.
Основателями городка-деревни принято считать двух братьев – Сета и Стивена Шоу. Летом 1852-го они поднялись вверх по реке Угорь на каноэ. Местность им очень понравилась, и они решили на ней осесть. Реки, смешанные леса – ольшанник, сандал, сосны, заросли папоротника небывалой высоты, пологие холмы, покрытые густыми сочными травами – настоящий рай для будущего натурального хозяйства. Облюбовали братья в верховьях речки Франциска два участка в несколько акров земли, очистили их от леса и зарослей, проложили дорогу к реке и поставили первую времянку. К ним начали присоединяться другие колонисты, деля между собой участки, расчищая и застраивая их по примеру братьев Шоу. Только вот Стивен не захотел тут задерживаться и уехал в Сан-Франциско. А Сет через два года построил первый настоящий дом, открыл в нем почтовую контору, назвав ее Fern Dale («Долина Папоротников»). Так оно и закрепилось за растущим вокруг городом.
Лет 25 спустя в Ферндейле проживало уже более тысячи человек. Занимались они в основном сельским хозяйством и скотоводством. А потом сконцентрировали свое внимание на маслобойнях, по примеру сограждан датчан, и начали объединять их в кооперативы. Производимое ими масло не только находило спрос в соседних городах, но и стало считаться лучшим в штате. За городом маслобойщиков закрепилось прозвище: «Масляный город», а за их нарядными разноцветными домами – «масляные дворцы».
С началом ХХ века маленькие маслобойни слились в большие компании. Самая известная среди них – завод Golden State Creamery, который по сей день является одним из крупнейших предприятий такого типа в штате. Маслоделы Ферндейла стали новаторами во многих технологиях производства и обработки масла в Америке, его упаковки и транспортировки. В том числе и производства сухого молока, что широко использовалось во время II Мировой Войны. Ферндейл превратился в важный транспортный центр и самый крупный город графства. У него стабильное и почетное место в экономике штата, собственный аэродром и портовая гавань на Соленой реке, с которой ежедневно отправляются грузовые суда с сельхозпродукцией в Eureka.
Eureka – приморский портовый город, не уступающий в популярности Ферндейлу: очаровательный, вычурно-затейливый и к тому же один из старейших в штате. Поскольку стройматериал у него под боком (красное дерево, которое не по челюстям термитам), жители здешних мест в основном специализировались на деревообрабатывающей промышленности.
Городок возник еще раньше, чем Ферндейл – в 1800 году, на берегах совершенно уникальной природной бухты – Хамболдт Бэй, огороженной сплошной, узкой и длинной косой, только в одном месте имеющей выход-ворота в открытый океан. Свое название – «Эврика», он получил во времена золотой лихорадки. По-английски Eureka звучит, как «Юэрика». (Кстати Eureka – девиз Калифорнии, запечатленный на ее Большой печати с 1849 года, в память об открытии в штате месторождений золота.)
